– Это продолжалось долго?
– После того, как появился Балчев, я его уже не видала.
Больше Ванева ничего не могла сказать ни об архитекторе, ни о других поклонниках Кушевой. Лишь добавила, что Анетта как-то раз жаловалась, что ее преследуют по телефону. Станчев почувствовал, что здесь у него вышла осечка, и хотел было закурить, но сдержался.
– Было бы очень здорово, если бы вы помогли мне выйти на след этого молодого человека. Это очень важно.
– Я же сказала, что не знаю, ни как его звать, ни откуда он, ни где работает.
– А вы бы узнали его при встрече?
– Возможно…
– Как вы считаете, Анетта была всерьез напугана телефонными звонками или просто притворялась?
– Ани не была притворщицей, у нее всегда была душа нараспашку.
– В каком смысле?
– Просто не строила из себя недотрогу.
– Современная свободная женщина?
– Была свободной до… беременности.
– От Балчева?
– От него.
– Когда?
– Весной. Тогда что-то в ней переменилось.
– Что именно?
– Она тяжело переживала то, что он настаивал на аборте.
– Постойте, постойте… С одной стороны, скоротечная страсть и охлаждение, а с другой – переживания по поводу аборта. Небольшое противоречие…
– Никакого противоречия нет. До аборта она была влюблена и хотела, чтобы они поженились, а после…
– Но ведь уже появилась другая женщина, и это причиняло Анетте боль…
– Женщина появилась как раз во время беременности, эти два события совпали.
– Вы считаете это случайностью?
– Товарищ Станчев, я не была настолько близка с Ани. Мне кажется, что как раз беременность была случайностью, а для Балчева даже неожиданностью. Впрочем, это обычная ситуация для всех мужчин.
Станчев закурил.
– Хорошо, а как вы объясните переход Анетты на новую работу? К тому же под руководством Балчева. Это он ее пристроил?
– Да, в порядке компенсации.
– Вы полагаете, их связь прекратилась?
Аптекарша пожала плечами.
– Поначалу Ани заглядывала ко мне, делилась впечатлениями о новой работе, но ни разу не касалась своих личных дел.
– Почему такой резкий поворот, не доверяла вам?
– Доверять-то доверяла, но, похоже, она затаила злобу на Балчева – тогда она уже называла его „шеф".
– А как она обращалась к вам, работая в аптеке?
– Не помню, чтобы она пользовалась подобным обращением.
– А потом она перестала вас навещать?
– Перестала. Я даже потеряла ее из виду. Но это естественно.
– И больше вы не встречались?
– Пару раз, на улице, совсем случайно, – Ванева машинально поправила свою прическу. – Она очень изменилась.
– В чем выражались эти перемены?
– Как бы вам сказать, она мне показалась более сдержанной, говорила, что работа у нее серьезная – сделки, иностранцы, проверки, приходится держать ухо востро…
– А что – Балчев?
– Упоминала о нем как о шефе.
– Скажите, а как специалист Анетта чего-то стоила?
– Я, кажется, уже говорила вам – несмотря на молодость, у Анетты была солидная подготовка.
– Как сочетались ее деловые качества с характером?
– Каким характером?
– Ну, немного легкомысленным, слегка поверхностным…
– Поймите, нельзя сказать, что Ани была легкомысленной. Тщеславной – это да. Она позволяла себе вольности в личной жизни, но всегда оставалась верной своим планам, стремилась двигаться вперед. Упрекала меня, что я могу торчать всю жизнь в этой дыре, жить на мизерную зарплату, в ожидании жалкой пенсии.