Штандартенфюрер отставил бокал в сторону: «Я не шучу, Джон. Наши радиослухачи уже дважды ловили передачи какой-то неизвестной радиостанции. Второй раз они успели записать кое-что. Шифр. Но он не поддается расшифровке».
Англичанин помолчал, о чем-то напряженно думая. «Не могу ответить вам сразу, Руперт, — наконец произнес он, наклоняясь над тарелкой. — Мне надо проверить своих польских друзей. Я в эти дни не пользовался их радиостанцией». Штандартенфюрер вздрогнул: «Вы меня пугаете, Джон!» Англичанин снисходительно усмехнулся: «Я думал, офицеров фюрера ничто не может напугать. Кроме разве герра Гиммлера».
Фон Кугель набычился, словно собирался боднуть наглого посланца Центра, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. «Может, эта самая, как ее там, Крайова Рада Народова развлекается? — предположил Джон. — Еще какой-нибудь отряд появился?»
Фон Кугель провел рукой по краю стола, поднял узкие брови: «Отряд людовцев? Не должен. Мы внимательно следим за обстановкой. После разгрома Вроны никакие новые группы в районе Беловежа не появлялись. — И штандартенфюрер решительно взялся за бокал. — Это была ваша радиостанция, Джон. Или вы так доверяете своим полякам?»
Он? Полякам? Джон расхохотался. Можно ли спрашивать подобное у разведчика! Настоящий разведчик не доверяет никому! Даже самому себе!
Фон Кугель поморщился. Ему претили самоуверенность и хамовитость Джона. Он не узнавал в нем сдержанного, воспитанного английского джентльмена. В Джоне проглядывал американец из Чикаго. И штандартенфюрер не удержался: «Вопрос личного порядка, Джон. Вы чистопородный британец или…» — «Или, Руперт, или. Тут вы угадали. Моя мать американка. И в детстве я долго жил в Пасадене — Лос-Анджелесе». Фон Кугель чуть приметно кивнул головой. Все стало на свое место. Некоторое время они были заняты едой. В кабинет приглушенно доносилась музыка. Оркестр ресторана играл что-то сентиментальное, тягучее. Штандартенфюрер отложил вилку, медленно провел салфеткой по губам: «Меня одно беспокоит, — заговорил он. — А что если это русские?» Джон поднял на немца удивленные глаза: «Русские? Вы о радиостанции? Откуда они здесь могут быть, русские? Вы же говорили, что ваши бдительные подчиненные не обнаружили появления новых групп в районе богоспасаемого Беловежа». — «Больших групп, Джон. А эта может быть из трех-пяти человек. Разведка!»
Какое-то мгновение Джон настороженно смотрел на немца. Потом расслабился, усмехнулся: «Я понял вас, Руперт. Но не выйдет! — он помахал пальцем перед глазами фон Кугеля. — Мои пятеро мальчиков, которых вы приютили в этом вашем «отцовском доме»? Вы на них намекаете?» Фон Кугель нахмурился: «Я не думал о вашей пятерке, Джон. Вы сами напомнили о них. Это надежные парни? Вы их хорошо знаете?» — «Как и вас, Руперт! — самодовольно заявил англичанин. — Как и вас! Это мои парни!»
Он лгал. Сомнения зародились и у него. Но Джон не стал выдавать их немцу. Он не собирался долго возиться с пятеркой. Как и с самим штандартенфюрером. И поляк со своим «интернационалом», и фон Кугель ему нужны были для проведения его личной операции. А потом и тех, и немца нужно будет…
«Когда вы начнете эвакуацию музея, Руперт?» — неожиданно спросил Джон, пронзительно вглядываясь в холодные, водянистые глаза барона. Теперь настала пора прятать тревогу фон Кугелю. Он деланно удивленно поднял белесые брови: «Вас интересует искусство, Джон? И в какой же мере оно вас интересует?» — «В той, чтобы знать, в какой день господин штандартенфюрер фон Кугель намерен исчезнуть из Беловежа».