Лекову никогда не удавалось исследовать это множество. Даже, пребывая в белом носороге, когда, пощипывая сухую траву саванны он пришел к неожиданному выводу: данное множество является, в свою очередь подмножеством другого множества. Но тогда заявился этот козел на джипе, выстрелил и с мыслей сбил.
Но здесь-то ладно. Никаких джипов, никакой стрельбы. Никаких копченых судачков.
Однако, что-то ведь заставило проснуться?
- Мы-ы, - промычал Леков, вопрошая сосны и белую ночь. - Мы-ы-ы.
Он осторожно выпростал из-под себя затекшую руку. Зашарил вокруг. Нащупал книгу. Поднес к лицу. Ишь ты! Евгений Замятин. Называется "Мы".
Леков открыл книгу и начал читать. Когда он дошел до шестьдесят четвертой страницы, истинная причина его пробуждения обозначилась со всей очевидностью: телефон же звонит где-то. Где-то неподалеку. И давно, гад звонит. Он, Леков, успел и про сосны подумать, и про белую ночь. И шестьдесят четыре страницы "Мы" прочитать, а он все звонит. Во настырный какой.
Евгений Замятин очень хороший писатель. После шестидесяти четыре страниц "Мы" похорошело настолько, что левая рука обрела некую степень свободы. И на нее стало возможны опереться, дабы чуть-чуть приподняться и, тем самым, несколько расширить свой горизонт. Увидеть, наконец, этот чертов телефон.
Похмельные боги были в этот раз милостивы. Левая рука как раз и оперлась на телефонный аппарат, который паскудно трезвонил все это время. Вот ведь людям делать нечего, набрать номер и слушать долгими часами долгие гудки. Можно подумать, он, Леков сейчас все бросит и будет по телефону кудахтать, как Стадникова поутру.
Стадникова появлялась в некоторых пробуждениях. А в других не появлялась.
Но даже когда появлялась, радости не приносила. Да и возникала в разных обличиях - Медузы Горгоны, Той-Кто-Трясет-За-Плечо, Шарлоттой Корде, Жанной д'Арк обугленной приходила. Однажды только красавицей явилась. Леков даже ее захотел было. "Как тебя звать-то, красавица?" - спросил тогда Леков. "Пенелопа я" - потупив взор, ответила Стадникова.
Надо же было такое говенное имя для себя придумать! Стадникова - она Стадникова и есть. Вечно все опошлит.
Под кого бы она не маскировалась, всегда выявляла свою зловредную суть. Выявит, изведет, всю душу вынет, а потом давай как ни в чем не бывало по телефону кудахтать. Похвалялась, гордилась собой, одновременно наводила вечерний макияж. Благо, раньше семи вечера Стадникова обычно не просыпалась.
Надо, кстати, узнать, который час.
Леков - спасибо Замятину - неверной рукой снял телефонную трубку.
- К-который час? - спросил Леков у трубки.
- Три утра, - сказала трубка мужским голосом. - Как ты себя чувствуешь?
Только сейчас Леков понял НАСКОЛЬКО плохо он себя чувствует. Так и ответил трубке.
- Ты помнишь, - спросила трубка, - что с сегодняшнего дня мы договорились начать с тобой новую жизнь.
- Да, - лицемерно ответил Леков. Не иначе, Стадникова под мужика косит.
- Но для этого мне нужна твоя помощь, - гнула свое трубка.
- Это мне твоя помощь нужна, - сказал Леков таящейся Стадниковой. Пивка бы.
- Никакого пивка, - зажлобилась трубка.
- Помру же, - привычно соврал Леков.
- Слушай меня, - голос в трубке посуровел. - Подними правую руку.
- Не могу, - жалобно отозвался Леков.
- Водки хочешь? - спросила трубка.
Леков встрепенулся. Ты бы еще спросил пилота самолета, у которого не выходят шасси, хочет ли он благополучно приземлиться.
- Ты должен встать, - продолжала трубка.
Леков почувствовал себя коброй, перед которой сидит человек с дудочкой. Черт бы побрал тебя, Стадникова, с твоими издевательствами! Это каждый дурак знает, что кобра ничего не слышит. А реагирует на движения дудочки лишь потому, что этой самой дудочкой ее каждый божий день лупят по треугольной башке.
Извиваясь, расплетая кольца, Леков начал подниматься, раскачиваясь и тихо шипя.
- Молодец, - сказала трубка. - Теперь аккуратненько правой рукой назад. Осторожно, водки мало. Там полочка такая, на ней стопка. В стопке - водка.
Человеческий взгляд не успевает уследить за стремительным броском кобры. Трубка еще договаривала: "...одка", как кобра нанесла удар. Пораженная стопка выпала из вялых пальцев.
Леков облегченно выдохнул. Откинулся назад. Снова нащупал трубку.
- Еще есть?
Трубка ответила короткими гудками.
* * *
Суля положил трубку. Так, процесс пошел.
Из рок-клуба они с Митькой повезли пьяного Лекова прямо на дачу. Еще в машине, прежде чем тронуться с места, Сулим влил в Лекова полбутылки коньяка, после чего выдающийся рок-музыкант еще минут пять поматерился, а потом вырубился окончательно.
По дороге пришлось сделать лишь одну остановку: спешно вытаскивать Лекова, чтобы не заблевал салон машины. После чего, Сулим велел Митьке влить в певца оставшиеся полбутылки, чтобы угомонить. Остаток пути преодолели без приключений.
План действия у Сулима сложился еще по дороге.
Дача находится в сторону от шоссе и от железной дороги. Оказавшись там впервые, да еще с жуткого похмелья, просто так дорогу к городу не найдешь. Да и не до города будет Лекову после пробуждения. Он лишь об опохмелке думать будет.
На даче они уложили Лекова на диван. Еще два часа ушло на "минирование местности" - на расстановку стопок с водкой, которые предстояло обнаружить Ваське.
Леков спал беспробудным сном. Сулим оглядел напоследок помещение. Должно сработать. Метод проверенный - постепенный выход из запоя: каждые три часа - по пятьдесят грамм. К вечеру похмелье сойдет на нет, клиент уснет, а еще через сутки с ним можно будет разговаривать.
* * *
Все плыло и кружилось. С утра наползли облака. Сделалось пасмурно. Временами снаружи начинал накрапывать мелкий дождь.
Леков уже не верил трубке. Все она врет. Он сам, сам найдет следующую стопку. А Стадниковой не жить. Что за издевательство, в самом деле. Позвонить в три утра и предложить пятьдесят грамм. Потом позвонить снова, в шесть и опять заставлять разгадывать идиотские ребусы. Мол, по лестнице вниз - на этой лестнице Леков чуть шею себе не свернул - и там мол, под нижней ступенькой очередная порция. Порция-то положим нашлась, а вот как себя чувствовал Леков с трех до шести, то есть, между первой и второй - о том лучше не вспоминать.
И снова из-под лестницы нужно было спешить назад, в страхе, что не услышит телефонного звонка. А потом ждать, ждать.
Леков перерыл все комнату, заглянул даже под древний комод, пошарил рукой в хлопьях пыли. Стопки там не было. Не было ее и на кухне. И на веранде - там в полу подозрительная доска была, вроде выступала; Леков ее отодрал, срывая ногти - пусто.
Телефон зазвонил в девять. Нужно было подняться на второй этаж, подойти к книжному шкафу, где стояла пыльная "Малая советская энциклопедия", вытащить том на "Д" и найти заветную стопку.