- Как ты считаешь, аксакал, где будет ночевать банда?
- Я думаю, что они скачут на колодцы Кешкентай-Дала. Там четыре кудука и в них много хорошей воды, можно напоить всех лошадей, и своих и краденых. Пожалуй, они зарежут кобылиц и будут бешбармачить, а потом крепко спать. Ты знаешь, когда едят бешбармак, караульные не выдерживают и тоже едут к котлам.
В этом высказывании проводника был и ответ на вопрос командира, и деликатно выраженный намек на то, как и когда следует навязать банде бой.
- Ну, а недалеко от Кешкентай-Далы есть еще колодцы?
- Как же, есть два колодца в урочище Бзау! Это место находится правей кешкентай-далинских кудуков.
- На каком расстоянии?
Мангыбай замолчал, соображая. Пожалуй, единственное, в чем он испытывал затруднение, это определение расстояний. Собственно, он точно знал, сколько требуется времени, чтобы добраться до того или иного места, но как это объяснить Петрову? Понятие километр он представлял довольно смутно. После ряда недоразумений Петров и проводник условились, что за единицу измерения они будут брать известное им обоим расстояние от Форта Шевченко до рыбацкого села Баутина (3 километра). Этой единицей измерения Мангыбай сейчас и воспользовался.
- От Кешкентай-Далы до Бзау столько надо ехать, сколько четыре раза от Форта до Баутина!
Выходит, двенадцать километров?
По мере оценки обстановки складывалось решение. Вначале надо было убедиться, что Айдаров расположился ночевать в Кешкентай-Дале, затем скрытно занять Бзау и перед рассветом атаковать, покончив с бандой одним ударом.
- Сколько осталось до Кешкентай-Далы?
- Пять раз от Форта до Баутина...
Это значит, два с половиной часа езды.
Кони притомились, и все чаще приходилось давать им отдых.
Наступило время для высылки вперед усиленного головного дозора. Отделение, ведомое Мангыбаем, поскакало в сторону колодцев. Вскоре разъезд скрылся за сопками.
Солнце уже сползло за горизонт. С быстро остывающих песков повеяло прохладой, от которой к утру будешь стучать зубами. Наступила ночь.
Петров принял меры предосторожности и подозвал помощников. Во время совещания слева послышался конский топот. Затем донесся властный окрик бокового дозора и, наконец, показались два быстро приближающихся всадника. Дозорный сопровождал джигита на взмыленной лошади.
- Кто командир Петров? - спросил джигит, подъезжая.
Когда Петров ответил, парень подъехал к нему вплотную, спрыгнул с седла, пошарил в верхней части густого конского хвоста и подал Василию Ивановичу нечто вроде небольшой куколки из темной материи.
"Надежный способ перевозки донесений", - подумал Петров.
Лоскут темной материи обматывал скатанный в трубку приказ Жанабаева. Выяснилось, что связной больше суток разыскивал Петрова.
Жанабаев, оказывается, точно узнал от своего разведчика, что Айдаров еще неделю назад объявил своим головорезам об отдыхе у колодцев Кешкентай-Дала, Чекисты, сказал он, не скоро туда доберутся - заходом в безводные пески он сбил их со следа. У колодцев Айдаров собирался дать отдых людям, дождаться какого-то важного человека, который должен приехать из больших Кара-Кумов со стороны Туркмении.
Жанабаев скрытно занял колодцы Бзау, готовится атаковать банду на рассвете и приказывает одновременно выступить и Петрову.
В конце приказа излагалась краткая диспозиция: группе Петрова расположиться в четырех километрах от колодцев, в лощине, которую укажет связной, и скрытно, не разводя костров, ждать до 3 часов 30 минут. В 3.30 выступить на исходный рубеж и по сигналу красной ракеты атаковать банду в конном строю.
Взводные, командиры отделений и помощник Петрова инспектор уголовного розыска Рыскул Назиров восприняли приказ как нечто должное, само собой разумеющееся. В нем не заключалось чего-либо неожиданного. Вся группа ходом событий была подготовлена к тому, чтобы сегодня разгромить банду. Конечно, ночевать без воды и ужина скучновато, зато завтра все кончится. Можно будет вернуться в Форт и Баутино, заняться своей основной работой.
...Лощина хорошо скрывала спешившуюся группу. С интервалом в 3-5 метров бойцы, охваченные дремотой, прилегли на склонах. Их кони, привязанные на длинные корды, бродили по дну лощины. Свободный конец корды каждый кавалерист крепко привязал к руке.
По гребню расположилось боевое охранение, несколько впереди - парные секреты. Все продумано и подготовлено. Теперь Петров сидел на земле, положив голову на колени. Сознание временами проваливалось, наплывали и исчезали видения.
Резко качнулось в сторону уставшее тело. Рука сама выпрямилась и уперлась в песок. Разом оборвались видения. Сон как рукой сняло. Петров стал напряженно вслушиваться. Степь молчала. Должны были уже вернуться Назиров и Мангыбай. Полтора часа назад они уехали на разведку в сторону колодцев. Их сопровождало шесть бойцов. Наконец он уловил легкое шуршание, и на гребне появились силуэты всадников. Разведка вернулась. Впереди - все спокойно. До колодцев бойцы не доехали примерно полкилометра. Слыхали ржанье лошадей, выкрики, видели слабо вспыхивающее за ближней сопкой зарево костра. Словом, банда на месте...
Наконец светящаяся стрелка часов поползла к цифре, указанной в приказе. Нужно много дней провести в походах, хорошо сработаться, узнать до мелочей друг друга, чтобы, как говорят военные, разобраться, не мешкая, в темноте, привести себя и коня в готовность, занять свое место без шума и суеты.
Отданы команды. Несколько минут сборов - и колонна тронулась.
Бойцы строго соблюдали приказ - "не курить, не разговаривать, пресекать ржание коней!" Каждый понимал, чем позднее вражеские часовые заметят отряд, тем больше шансов захватить врасплох противника, который численностью значительно превосходит обе небольшие опергруппы и к тому же находится в обороне.
Петров все время сверяет направление по компасу и звездам. У Мангыбая нет компаса, да он в нем и не нуждается. Он уверенно ведет по звездам, по приметам местности и еще по каким-то признакам, известным только ему.
Между тем стало светать. Черное небо постепенно серело, потускнели звезды. Стали различимы всадники, резче очерчивались вершины гребней. Еще полчаса, - и на востоке протянется алая полоска зари.
Впереди - тишина. Совсем немного осталось от колодцев.
"Уж не ушла ли банда?" - встревожился Петров.
- Вон за той сопкой - колодец! - шепнул ему Мангыбай.
- Хорошо. Отъезжай назад! - вполголоса приказал Петров.
В тот же миг вздрогнули всадники, захрапели и заметались кони. Хвостатый шар красной ракеты взвился к звездам и, на секунду задержавшись, ринулся вниз, рассыпая искры.
- Винтовки на руку! Шашки вон! - нараспев, по-кавалерийски скомандовал Петров.
- Р-равнение на меня: марш-ма-арш!
Дружно рванулись вперед кони, пригнулись к гривам лошадей всадники, потные от напряжения руки крепко сжимают тяжелые казацкие шашки.
Минута. Другая. Третья. Лавина конников вылетела на гребень и покатилась под уклон, в круглую котловину, на дне которой темнеют кучки лошадей и пятна спящих. Краснеют остатки костров.
Слева на соединение под углом скачет цепочка всадников Жанабаева.
Атаку басмачи заметили поздно. Заметались, беспорядочно отстреливаясь. Бандиты сбивались в кучки, поднимали руки, размахивали белыми тряпками, со страхом взирая на клинки окружающих их всадников.
Не все решили сдаваться. Группа из десятка басмачей пробивалась к лошадям. Паля из винтовок и револьверов, они достигли цели. Торопливо развязали путы, подтянули подпруги и вскарабкались в седла. Но бойцы Жанабаева подоспели вовремя. Короткая схватка - и все кончено. Байское ядро банды перестало существовать. Ее главарь Айдаров в первые же минуты был убит в схватке.
Сражение выиграли почти без потерь.
Сложено в кучу бандитское оружие. Чего здесь только нет! Несколько заграничных винтовок, ржавые казачьи шашки, русские трехлинейки. Это оружие уральских белоказаков, остатки которых прошли в девятнадцатом году до Форта от самого Гурьева, занятого Красной Армией. В лютую зимнюю стужу двигался обоз белоказачьего генерала Толстова. Гибли казаки от тифа и морозов. Весной кочевники находили винтовки, шашки, револьверы, цинковые ящики с патронами.
Петров молча разглядывал пленных, которые испуганно жались друг к другу. Через два-три дня большинство из них, обманутых и запуганных баями и муллами, разъедутся по своим аулам. И долго еще суждено им проклинать Айдарова и благодарить людей с красными петлицами на воротниках, освободивших их от байских пут.
- Петров!