Большой и беспокойный это участок - восточная часть Ленгера. По вечерам у магазинов собираются любители "сообразить на троих". Нередко в этих компаниях возникают потасовки. Участковый давно понял, что одному здесь не справиться, просто физически невозможно везде успеть. Он оживил работу дружины, подобрал себе участковых инспекторов на общественных началах.
Участок свой он изучил досконально и многих жителей знает не только в лицо, но и по имени. Любое правонарушение ему становится известным через считанные часы, и он со своими добровольными помощниками немедленно принимает меры.
В октябре 1970 года обворовали столовую No 6. Подозрение пало на Ушкина и Ахметгалиева. Эльмуратов решил проверить через дружинников, где находились подозреваемые в момент кражи. Выяснилось, что обоих в это время видели у столовой. Преступники сознались. Однако участковый чувствовал, что не все рассказывают эти забулдыги и пьяницы. До этого кто-то взломал два ларька. Снова сбор улик, допросы, доказательства, и в результате выяснилось, что и это совершили они.
Разумеется, в милиции не только ловят убийц, воров, хулиганов. Круг ее обязанностей значительно шире.
Вот взять хотя бы работу паспортной службы.
Обязанности ее сотрудников трудны и многогранны. Порой случается так, что буквально не за что, как говорят, зацепиться.
Война исковеркала не только пути-дороги людские, но и их судьбы, фамилии, имена. Иногда молодой человек присылает письмо и просит найти родителей, которых он потерял во время войны. О них он знает лишь то, что папу звали папой, а маму - мамой, и что у них была бабушка Вера, а возле дома росло большое дерево. Конечно, разыскать родных по этим данным невозможно. И вот тогда начинается уточнение деталей, которые могли бы навести на нужный след. Иногда это тянется годы - и в результате встречаются родные, но совсем незнакомые люди. Работник паспортной службы с удовольствием пишет на папке: "Дело окончено" и с некоторой грустью расстается с людьми, которые ему стали тоже немного родными, потому что он иногда знает гораздо больше, чем сами они о себе.
Давно работает в паспортном отделе УВД Джамбулского облисполкома капитан милиции Изосин Иван Кириллович. Около 30 лет он отдал трудной милицейской службе. Но по-прежнему принимает близко к сердцу тревогу любого, кто к нему обращается. Он - отец троих детей всегда с особым вниманием относится к делу, когда речь идет о розыске потерявшихся в годы войны детей. Во многих семьях города Джамбула его принимают как близкого родственника.
В 1940 году семья Кондратенко* - Николай и Анна с сыном из далекой Сибири приехала на запад страны, в город Луцк. Здесь, вблизи государственной границы, уже чувствовалось дыхание войны.
______________
* Фамилии изменены.
1941 год ворвался в нашу страну дымом, грохотом металла, стонами и горькими слезами. Анна попрощалась со своим Николаем навсегда, а вскоре родила еще одного сына - Володю.
Вскоре фашисты оккупировали Луцк. Жизнь стала невыносимой: двое малышей на руках, голод, преследования. Ночи напролет плакала горючими слезами молодая солдатка. Малышу не хватало молока. Да и откуда ему быть, когда сутками во рту не было ни крошки хлеба. И тогда Анна решила отдать на время Володю в бездетную семью иностранных подданых Рудницких. Воспитатели привязались к малышу и считали его своим сыном. Но мать не давала согласия на его усыновление, хотя была беспредельно благодарна Рудницким за то, что не дали погибнуть ее сыну.
...Война шла к концу, и Мария Рудницкая решила не отдавать Володю. Весной 1945 года она тайно от Анны увезла его за границу и оставила у своей матери. Возвратившись в Луцк, она заявила, что мальчик будет пока там, так как он якобы тяжело заболел.
Анна почувствовала неладное. Сердце говорило, что у нее отнимают сына. Она стала требовать вернуть ей мальчика, запрашивала через дипломатические органы, плакала, настаивала. Однако Рудницкие исчезли.
Прошло долгих семь лет. Годы терзаний и надежд.
И вот в 1952 году Анну пригласили в отдел милиции города Луцка. Сотрудник милиции осторожно спросил, не ждет ли она какого-либо сообщения, и потом, извиняясь, что ему приходится сообщать неприятную весть, передал Анне свидетельство о смерти Володи, выданное в городе, где проживала мать Марии Рудницкой. Осторожно, будто что-то опасное, взяла казенную бумагу и с ее губ сорвался отчаянный крик: "Нет! Неправда! Он жив! - и бросила на стол страшную бумагу. - Ну скажите, что это ошибка. Ведь ошибка, да?"
Тогда для убедительности ей показали небольшую фотографию, на которой сын Володя был сфотографирован мертвым в гробу. В изголовье тускло горят три свечи. Что-то заслонило Анне глаза, а потом все погрузилось в темноту. Уже дома врачи привели ее в чувство.
Анна решила уехать из Луцка. Все ей здесь напоминало о муже, о сыне. Уехать куда-нибудь, только подальше от этого города.
И вот она в Казахстане, в городе Джамбуле. Идут годы, а сердечная рана не заживает. Подолгу сидит Анна над фотографией и кажется ей - жив ее сын. А он, действительно, как живой лежит в гробу.
Не верит материнское сердце фотографии, не верит казенным бумагам. И снова она в милиции с просьбой разыскать ее сына.
Розыск был поручен Ивану Кирилловичу.
Надо сказать, что надежды найти сына Анны не было никакой. Интуиция матери - и только. А налицо свидетельство о смерти, выданное по форме, и в довершение всего фотография мертвого Володи. А что это Володя, а не кто-либо другой, заявительница не сомневалась. Да, это мой Володя, говорила она, но он живой.
И снова долгая переписка. Уточнялись даты, место и много, много других подробностей. Письма в посольство и ответы, то обнадеживающие, то повторяющие сообщение ЗАГСа.
Но капитан милиции Изосин упрямо вел розыск. Ему нельзя было останавливаться на полпути. Надо было найти Володю или подтвердит, что искать некого...
В 1962 году из соседней с нами страны в Советский Союз приехал Рудницкий Владимир Дмитриевич. Двадцатилетний иностранец и не подозревал, что он не Рудницкий и не Дмитриевич, а Кондратенко Владимир Николаевич гражданин Союза Советских Социалистических Республик.
Прошло немного времени, и Владимир встретился с родной матерью. А капитан милиции Изосин написал на папке, что дело закончено.
А как же фотография, свидетельство о смерти? - спросите вы.
Не умирал Володя. В гроб он был положен живой, а свидетельство о смерти сфальсифицировано. Но чтобы "воскресить" неумершего Володю, потребовалось несколько лет.
В.ПУТИНЦЕВ,
полковник милиции
ЗАЗУБРИНЫ НА ТОПОРЕ
Совещание оперативных работников станции Джамбул было коротким. Начальник линейного отделения подполковник Лещенко сообщил собравшимся:
- На нашем участке дороги появился активно действующий преступник, а скорее всего - группа преступников. Уже зарегистрировано два случая хищения грузов. На станциях Джамбул и Тюлькубас в составах товарных поездов нечетного отправления обнаружены контейнеры с прорубленными стенками. Это значит: кражи совершены где-то до станции Джамбул.
Все понимали что обнаружить преступников непросто: пока удастся установить участок, где совершено хищение, - а он может оказаться и на весьма значительном расстоянии от станции Джамбул, - воры успеют замести следы, и задача осложнится.
Один за другим высказывались офицеры, и постепенно составился четкий оперативный план. Немалая роль в плане отводилась общественности: по предложению майора Жукова, работающего в уголовном розыске уже более двадцати лет, решили привлечь к поискам бригадмильцев на станциях перед Джамбулом, а также обратиться к партийным и профсоюзным организациям.
Одна из таких станций - Акыр-Тюбе; она расположена почти на середине участка железной дороги Луговая - Джамбул. Здесь останавливаются пассажирские и товарные поезда. С обеих сторон от путей разбросаны дома заметно выросшего за последние годы поселка. Теперь в нем живут не только железнодорожники.
Как известно, ни один поселок не обходится без базара. Есть он и в Акыр-Тюбе, обычно немноголюдный: торгуют мясом, картофелем, овощами.
Когда солнце поднялось над крышами домов, на базар пришел железнодорожник Шайхутдинов. Обойдя овощной ряд, он остановился у воза с картофелем. Договорился о цене, развернул мешок. Сзади раздался голос:
- Калоши! Кому калоши?
Шайхутдинов обернулся. Мимо шел невысокого роста молодой человек. В руках он держал пару новых остроносых калош.
"Прорублены стенки контейнеров, похищены азиатские калоши и диагональ защитного цвета", - вспомнились железнодорожнику слова офицера, проводившего вчера беседу в профсоюзной организации. Шайхутдинов ближайшим путем направился к станции. В помещении линейного поста милиции он увидел за столом сержанта Гусева.
- На базаре парень продает калоши. Не из тех ли...
Через несколько минут продавец калош был задержан. Им оказался тракторист Павел Питулей. Сержант оформил соответствующие документы и по телефону доложил руководству.
В полдень Шайхутдинов сидел дома, обедал, терпеливо выслушивая назидания жены:
- Все, кто утром на базаре был, купили хорошей картошки. А ты? Кто ее теперь тебе привезет?..
Да, действительно, картофеля на рынке уже не было. Но Шайхутдинов успокоил жену: ничего, иногда колхозники приезжают с опозданием.
Отдохнув немного, он снова пришел на рынок. Картофеля не было. Шайхутдинов достал из кармана папиросу, вздохнул, подумав о том, что ждет его дома, если не удастся купить этой злополучной картошки. Подошел старик в лисьем малахае.
- Сулейман Хусаинов, что живет у школы, - заговорил старик скрипучим голосом, - вчера купил тут калоши. Самая хорошая обувь для старого человека. Вот я тоже пришел...