Между тем продолжались поиски улицы, указанной в записке. Где она, в каком пристанционном поселке? А если это за пределами Казахстана? Кто такой Петухов? Кто Толик? Возможно, это одно и то же лицо?
В помощь местным работникам из Алма-Аты выехала оперативная группа.
Без особых затруднений по железнодорожным документам выяснили, что порожний состав, в котором находился вагон, поступил на станцию Арысь со Средне-Азиатской железной дороги 28 апреля в 5 часов 40 минут.
Были получены все данные о продолжительности стоянок поезда на станциях и разъездах. Теперь предстояла кропотливая работа по опросу железнодорожников, причастных к обработке и сопровождению поездов на отрезке дороги от Арыси до Экибастуза, - не видели ли они потерпевшую в пути следования?
Поиск продолжался. Подходил к концу второй праздничный день. От местных жителей и органов милиции окрестных районов заявлений к запросов на розыск без вести пропавшей сорокалетней женщины, одетой в черное полупальто, не поступало. Версия о том, что убитая была подброшена в вагон по прибытии поезда, отпадала, а участок от Арыси до Экибастуза с такими крупными узлами, как Чимкент, Джамбул, Караганда, Целиноград, представлял собой, образно говоря, стог сена, в котором надо было найти иголку.
На другой день приехали алма-атинцы - майор Куликов, старший лейтенант Потемкин, майор Савченко и капитан Пацук.
Беспокойный характер у Ивана Артемовича Куликова - только с "колес" и за работу. Снова анализы, снова версии...
В полночь, когда Куликов и Потемкин уже собрались было идти спать, из Караганды поступило сообщение, что работниками линейного отдела милиции задержаны некие Севастьянов и Домник, подозреваемые в совершении убийства. Оказалось, что Севастьянов в середине апреля освободился из заключения и ехал в Целиноградскую область на постоянное местожительство, но, встретившись с Домником, остановился на несколько дней в Караганде. Домник, карагандинский житель, разошелся с женой, за пьянство уволен с работы.
На допросе Севастьянов показал, что он, находясь на станции Жарык, познакомился с женщиной по имени Тамара, фамилию ее не знает. Тамара, по словам задержанного, временно нигде не работала, но собиралась устроиться снова на железную дорогу. У нее на станции Дарья якобы есть сестра. Перед праздником Севастьянов ехал с Тамарой в грузовом поезде, поссорился с ней и ударил железным прутом по голове. На первой же остановке, испугавшись, что убил ее, он сбежал и о дальнейшей судьбе Тамары ничего не знает.
Приметы потерпевшей, по описанию Севастьянова, сходились со словесным портретом убитой, обнаруженной в Экибастузе, но Тамара была лет на 10 моложе.
При исследовании всех обстоятельств, имеющих отношение к делу Севастьянова, оперативные работники Управления транспортной милиции Савченко и Пацук выяснили, что такого случая в районе станции Жарык и ближайших разъездов в апреле не было, а все Тамары, у которых есть старшие сестры на станции Дарья, живы и здоровы и никакого Севастьянова не знают.
При повторном допросе Севастьянов от своих показаний отказался, заявив, что он лгал с целью запутать следствие и скрыть другое преступление, о котором упорно молчал.
Случайно ли совпали приметы убитой и вымышленной Тамары? Если да, то какое преступление совершил задержанный? Опять загадка...
* * *
Экибастуз жил своей размеренной жизнью.
Шахтеры выдавали на-гора плановые тонны угля, а железнодорожники узла отправляли его по стальным магистралям для нужд народного хозяйства республики и за ее пределы.
Напряженной была работа и в линейном пункте милиции, но "на-гора" выдавать пока было нечего.
По крупицам собирались данные о пострадавшей, но они были зачастую противоречивы и неубедительны. Жительница станции Киик Журавлева опознала по фотографии одну из своих знакомых со станции Моинты. Однако, когда Журавлевой сообщили, что ее знакомая в начале мая умерла, та страшно удивилась.
- Не может этого быть. Я ж ее три дня назад видела в магазине, когда ездила в Моинты к мужу в больницу.
Проверка подтвердила показания Журавлевой. Ее знакомая, действительно, была очень похожа на женщину с фотографии.
Оперативным работникам не давала покоя Вагонная улица, No 17. На всех станциях и разъездах, на крупных узлах и в маленьких поселках искали Петухова - шофера лесхоздвора.
В пределах Казахской железной дороги ни на одной станции, где есть улицы Вагонные, Петухов не проживал, да и таких организаций, как лесхоздвор, в наших степных краях нашлось немного. И все же улица Вагонная с домом под номером 17, где жил шофер Петухов, была найдена. Ее разыскали в поселке Кос-Кудук, бывшей станции узкоколейной дороги, по которой когда-то на станцию Чу возили саксаул.
Оказалось, что Петухов работает шофером в Алгирском свеклосовхозе Чуйского района. Дирекция совхоза охарактеризовала его весьма нелестно: недисциплинирован, любит в рюмку заглянуть. Петухов отрицал всякие знакомства с другими женщинами.
- У меня своя семья, свое хозяйство, - твердил он, - и заниматься глупостями у меня нет времени. А что иногда выпиваю, так я на свои деньги в долг не лезу.
Фотография, которую показали Петухову, не произвела на него никакого впечатления. Он не знал эту женщину и никогда ее не видел.
Приглашенная на допрос жена Петухова Валентина рассказала, что по фотографии она узнает одну женщину, которая у нее перед первомайским праздником на рынке города Чу купила два мешка зеленого лука. Какого точно числа она не помнит. Помнит только, что на рынок ее подвозил муж на совхозной машине - его посылали в Чу за какими-то запчастями. Женщина, которая купила лук, назвалась Шурой, и, узнав, что муж Петуховой работает шофером, попросила на всякий случай дать свой адрес. Обещала приехать за луком прямо в поселок. Адрес свой Валентина написала собственноручно на половинке листа из ученической тетради, который попросила у соседки по рынку. Было ли что написано на обороте этого листка - Петухова не обратила внимания.
На вопрос, узнает ли Петухова женщину, у которой брала бумагу, она ответила утвердительно и добавила, что "эту тетку на базаре все знают". У нее даже деньги берут в долг.
Далее Валентина сказала, что купленный лук и килограммов 10-15 семенного гороха Шура погрузила на повозку и уехала с рынка. Петухова обрисовала приметы хозяина повозки.
Старика долго искать не пришлось. С наступлением весны он ежедневно бывал на рынке и за небольшую плату предлагал желающим нехитрые услуги своего осла, запряженного в повозку.
Александр Миронович Чураков оказался словоохотливым стариком. Привыкший к базарному гомону, переплетая свой рассказ различными поговорками, после опознания своей спутницы по фотографии, он сообщил, что действительно подвозил два мешка лука и какой-то узел только не на вокзал, откуда все уезжают, а к трансформаторной будке. Она находится недалеко от железнодорожных путей. Какого числа это было? Точно не помнит, но хорошо запомнил женщину и особенно место, куда он ее подвез.
В Алгирском свеклосовхозе дали справку, что шофер Петухов действительно выезжал в город Чу за запчастями 29 апреля рано утром.
Проверкой железнодорожных документов еще раньше сотрудники милиции установили, что полувагон No 990624 был отправлен в составе поезда No 2208 с шестого пути станции Чу 29 апреля в 9 часов 23 минуты московского времени.
Дежуривший 29 апреля слесарь-автоматчик пункта технического осмотра вагонов рассказал, что видел старика и женщину с двумя мешками, по одежде вроде железнодорожницу, которая перед отправлением поезда с шестого пути попросила помочь ей забросить мешки в полувагон. Она еще кого-то ругала, может, этого старика: "Прождала вот и на пассажирский опоздала, да мне и ехать-то недалеко, спасибо". Она уехала, а старик больше не появлялся.
Оперативники произвели несложный расчет и приблизительно определили, где была Шура в момент убийства. Весь маршрут Чу-Экибастуз по времени занимает 43 часа. Труп обнаружен через 36-40 часов после убийства, значит, пострадавшая находилась в 3-7 часах езды от станции Чу.
Таким образом, участок, где совершено преступление, сократился с полутора тысяч до 400 километров.
Шло время, менялась обстановка, корректировался и вновь составлялся план розыска.
Май не принес желанного успеха, хотя кое-кто из большой массы опрошенных людей подтвердил, что пострадавшую действительно звали Шурой и что она появлялась на станциях Агадырь, Сары-Шаган, Чиганак иногда с каким-то стариком, с которым вместе торговали на рынках различными овощами. А откуда она - никто не знал.
В июне старшим лейтенантом Мантровым фотокарточка Шуры была предъявлена бывшему базаркому станции Агадырь Фомину, который узнал ее; по его словам, она приезжала в конце марта или начале апреля на станцию Агадырь и торговала на базаре морковью.
С помощью Фомина и других местных жителей оперативные работники выяснили, что Шура несколько раз останавливалась на квартире Мурзинцевой.
- Да, это действительно так, - подтвердила Мурзинцева.
Весной, после оттепели, у нее на квартире жила примерно с неделю Минаева Шура, которая приезжала из Джамбула со своим мужем - глубоким стариком. Она продавала на базаре морковь. Мурзинцева подробно описала приметы старика, но его фамилию она не знала, а имя - Федя или Петя. Точно не запомнила. Других лиц, имевших отношение к Шуре Минаевой, Мурзинцева назвать не могла. Казалось, была нащупана, наконец, нужная нить. Но... по прописке в городе Джамбуле и его окрестностях Минаева Шура не проживала. Это осложняло поиски. Мурзинцева продолжала настаивать, что фамилия Шуры Минаева и приезжала она со своим мужем именно из Джамбула.
Пришлось искать старца по имени Петя или Федя, руководствуясь описанием, данным Мурзинцевой. И вот, наконец, долгожданная встреча.
...Петру Матвеевичу Зубову шел сто четвертый год. Чуть выше среднего роста, несколько сутуловатый, довольно бодрый дед встретил оперативных работников у калитки. Внешне не было похоже, что ему уже более века. Казалось, что посох, который держал Петр Матвеевич в правой руке, был ему при ходьбе больше помехой, чем помощником.
Сразу о деле разговор начинать было не совсем удобно, тем более, что старик принял оперативных работников не очень дружелюбно, но когда убедился, кто у него в гостях, сам рассказал о многом и предъявил паспорт свой и жены.
С фотографии смотрело довольно молодое лицо, окаймленное вьющимися локонами волос. Видно, при обмене паспорта, как иногда делают женщины, Шура сдала фотокарточку прошлых лет. В паспорте стоял штамп "Бессрочный".
Минаева Александра Ивановна, 1924 года рождения, инвалид II группы, оказалась прописанной в поселке Тюлькубас, где, по словам Зубова, раньше работала на железной дороге. Сейчас она ежемесячно получает пенсию. С Минаевой вместе они живут с февраля, то есть с того дня, когда Шура, будучи в Джамбуле, не решилась поздно ехать домой и попросилась у него переночевать. Из родственников Минаевой Зубов назвал старшую сестру Антонову, которая проживает в Комсомольске-на-Амуре, но они с ней давно никакой переписки не имеют.
Старик опознал свою жену по фотографии и, не дожидаясь других вопросов, встревоженно спросил: "А что случилось?". Узнав о несчастье, Зубов как-то сник, сгорбился, долго ходил по комнате взад и вперед, не находя себе места, а немного успокоившись, стал расспрашивать о подробностях. Губы его дрожали, лицо стало серым. В таком состоянии допрашивать старика было бессмысленно.
Чем был так потрясен Зубов? Неожиданным сообщением о смерти жены или причастностью к убийству? Не его ли видел осмотрщик вагонов на станции Чу в день отъезда Минаевой? Но ведь она уехала одна.
* * *