Жена сказала, что Степаненко, оставшись без денег и без крыши, завербовался перегонять скот от монгольской границы в Семипалатинск на мясоконсервный комбинат и вот уже пять дней, как уехал туда. А поиск Степаненко в тех степях сразу представился делом ненадежным и малообещающим.
Нить, данная Чижиком в руки идущих по следу особистов, вновь оборвалась.
Спустя еще два дня лейтенант Солодовников, проверяя списки мелких нарушителей, отбывающих по пятнадцать суток в камере предварительного заключения, наткнулся на фамилию, которая показалась ему недавно слышанной и, кажется, в связи с розыском. Солодовников припомнил, что недавно заходил в кабинет к майору Морковкину, когда некуда было девать себя во время одинокого дежурства, и там слышал эту фамилию в разговоре о поисках предполагаемого убийцы.
Случайным это совпадение было или нет лейтенант раздумывать не стал, зная, что в таких делах мелочей не бывает, и отправился в народный суд Ленинского района посмотреть на изъятые документы заинтересовавшего его человека.
...Наверное, путь от управления до камеры предварительного заключения еще никогда не казался Морковкину и Шумейко таким длинным. Но вот машина, притормаживая, остановилась у высоких ворот, особисты быстро прошли во внутренний дворик, чуть задержались перед дверями, перекрытыми решеткой. Выглянувший надзиратель покрутил замок, и решетка с лязганием отошла, открывая проход к комнате дежурного.
Было еще рано. Все пятнадцатисуточники находились на работах на разных строительных объектах. Собирались они сюда к шести, возвращались без конвоя, потому что бежать от такого незначительного наказания никто из них и не помышлял, рискуя получить срок больший.
Но вот - шесть. Дежурный надзиратель покрутил транзистор, и откуда-то прорвались знакомые позывные "Маяка". Возвращались с работы наголо стриженные пятнадцатисуточники. А Степаненко не было.
Не появился он и в половине седьмого, когда ждать-то уже было бессмысленно. Сержант, еще в шестом часу вечера посланный на строительную площадку, где работал Степаненко, вернулся ни с чем. Тот еще в полдень, не спросясь, ушел.
Почуял ли опасность Степаненко или просто взбрело ему в голову выкинуть какой-нибудь финт, следователи не знали. Конечно, без дела они не сидели. После шести часов вечера все выезды из города начали перекрываться нарядами моторизованой милиции, которые имели на руках фотографии Степаненко. Но тот как сквозь землю провалился.
Без двадцати семь Шумейко решительно поднялся, застегнул на все пуговицы распахнутый китель и вдруг замер, прислушиваясь к позвякиванию замка на входной двери.
- Еще кто-то пришел, - сказал дежурный, - и, прихватив связку ключей, пошел открывать.
Через минуту в коридоре раздались голоса. Один - дежурного, громкий, укоряющий. Другой - с извинительными нотками.
В дежурку вошел средних лет мужчина, не молодой, не старый, без особых отличительных черт в лице.
Это был Степаненко.
Шумейко не стал долго тянуть и, глядя в упор на пришедшего, сказал:
- А мы за вами приехали, Степаненко...
Наверно, Шумейко ждал каких-то изменений в поведении Степаненко, но тот лишь оживился и ответил неожиданное:
- А я давно вас жду, гражданин старший лейтенант, наверное, опять жена нажаловалась?
И Шумейко вспомнил, что однажды уже встречался на допросе с этим человеком, когда увядшая, простоволосая женщина, плача, жаловалась на своего мужа Степаненко, а тот стоял рядом и ухмылялся пьяно и безнадежно.
"Значит, Степаненко решил, что мы приехали разбираться в его семейных делах", - подумал Шумейко. А это уже было несомненной удачей. И потом, в машине, по дороге в управление Шумейко присматривался к нему и понимал, что Степаненко готовится к тому, что его будут расспрашивать по поводу семейных обстоятельств и психологически ни к чему другому не готов.
В кабинете следователей Степаненко привычно осмотрелся, удобно устроился в старом, потертом кресле Морковкина, особого беспокойства не ощущал: завтра кончались его пятнадцатые сутки. Жена, возможно, требует его возвращения, ну что, он пообещает вернуться, а там на вокзал - и в Семипалатинск, а после ищи ветра в поле.
- Так, Степаненко, - сказал Шумейко, не менее удобно устраиваясь в кресле напротив. - Рассказывайте, как вы убили Василия Квочкина в субботу 26 июня у кинотеатра "Авангард"?
Голова Степаненко вдруг странно упала на стол, как подрубленная. Потом он выпрямился, боль и злоба промчались в его глазах, сжатые кулаки вцепились в бумаги, лежащие на столе, он что-то хотел выкрикнуть, но судорога свела его лицо.
Наступила тишина. Потом она прорвалась тяжелым дыханием Степаненко, и Морковкин, и Шумейко услышали его изменившийся, сдавленный голос.
Это была благословенная минута в жизни следователей, когда преступник, на поиски которого ушло так много сил, начинал говорить, то вырывая из себя слова, как ветер рвет двухлетние топольки на обочинах пустынных дорог, то не скрывая ничего, обрушивая лавину фактов, каждый из которых стоил не одной бессонной ночи.
Слушая Степаненко, следователи только сейчас стали понимать, как на самом деле произошло убийство. Они вдруг столкнулись с редчайшим случаем в своей уголовной практике, когда важнейшие детали преступления становились известными только благодаря откровенности преступника.
...Перед тем как шестеро таксистов свернули с тропинки и, продираясь сквозь кусты вышли на Садовую, в кусты забрался Степаненко и, улегшись в канаве, допивал остатки из бутылки, только что взятой в магазине. Нож, которым он открывал бутылку, так и оставался в руке. Был Степаненко пьян и зол. Только что вихрастый парень чуть не избил его на самом людном месте за то, что он, Степаненко, ухмыльнулся в адрес спутницы этого парня, невзрачной молоденькой девушки в белом штапельном платье. Тогда Степаненко нож доставать побоялся, видя основательные кулаки у вихрастого, и теперь лежал в канаве, утешаясь мыслью, как бы он мог расправиться с обидчиком.
И в этот момент чья-то нога ткнула пьяного в бок, и он понял, что кто-то переступает через него. Степаненко взмахнул правой рукой, и нож, зажатый в ней, ощутимо ушел во что-то мягкое. Спустя несколько минут поблизости раздались чьи-то громкие голоса и крики, Степаненко понял, что его могут найти, выполз из кустов и незаметно смешался с толпой, стоящей между кинотеатром и оврагом. Потом подошел к двум знакомым, Нифонтову и Семенову. Те, видя, что их приятель шел от улицы Садовой, где собралась изрядная толпа, спросили, что там случилось. Степаненко, пьяно бахвалясь, ответил, что он кого-то ударил ножом. И тут же при них вытащил из-за пазухи нож и выкинул его в овраг...
Н.КРАВЧЕНКО
ПРАВО НА ДОВЕРИЕ
Продавщица шла мелкими шагами и еле поспевала за старшим лейтенантом. В другое время Темирбеков посмеялся бы над собой, представив со стороны две фигуры, вышагивающие по избитой, заезженной дороге: себя - крупного, рослого и девушку - худенькую, маленькую. А сейчас он нещадно ругал себя за бесполезно растраченные часы. Неужели он сразу не мог понять, что девушка не способна покривить душой, а уж тем более пойти на преступление? Стоило ему только повнимательнее взглянуть на ее лицо и испуганные глаза, прислушаться к дрожащему голосу...
О нападении на сторожа и ограблении магазина старшему лейтенанту милиции Темирбекову сообщили утром, когда начался рабочий день. Первой была мысль: кто мог пойти на дерзкое преступление, кому оно выгодно? И еще до того, как побывал на месте, у него возникло предположение, что продавцы хотели симулировать ограбление и скрыть растрату казенных денег.
Теперь-то Темирбеков понимал, что заранее продуманная им версия причин ограбления помешала ему сразу же выйти на след настоящего преступника. Не насторожил его и тот факт, что преступник почти не не оставил после себя следов. Даже новичку в розыскном деле было бы ясно, что в магазине орудовала опытная рука...
И сейчас неудобно даже вспомнить, как дотошно допрашивал он молоденькую продавщицу, а та, подрагивая от ужаса, никак не могла сосредоточиться на его вопросах и обстоятельно ответить на них. Ей, должно быть, впервые в жизни привелось быть на допросе. И она не могла прийти в себя. Девушка не поднимала глаз от пола, а по припухшим щекам безостановочно текли слезы.
- Когда вы обнаружили пропажу товаров? - в который раз спрашивал ее Темирбеков. В магазине было светло, и старший лейтенант, не скрывая раздражения, оглядывал витрину, прилавок. - Меня интересуют все детали, повторил он снова и добавил, словно разъясняя, - одним словом, расскажите обо всем подробно.
Девушка собралась с силами и, превозмогая свою слабость, негромко стала говорить:
- Магазин я обычно открываю в девять, а сегодня, чуяло мое сердце, пришла пораньше. Сторожа на месте не было, и я подумала, что пошел он поспать. Потом показалось, что замок не так висел, как всегда, да и закрыт он одним поворотом ключа. Я же всегда закрываю его на два поворота. И проволока, - вдруг спохватилась продавщица. - Я ведь пробой еще проволокой закручиваю, а тут не обратила сначала на нее внимания, а уж потом заметила, что ее чем-то перерезали, - и она протянула старшему лейтенанту кусок алюминиевой проволоки. Снова помолчала и продолжала:
- Зашла в магазин - и сразу к кассе. Вчера инкассатор почему-то не приехал, и деньги у меня несданными остались. В магазине вечером задержалась, а потом заторопилась и спрятать их забыла. А сегодня подошла к кассе - и чуть не упала...
Как только она заговорила о деньгах, которые позабыла спрятать, Темирбеков словно прозрел. Тут он понял, что настроил себя на ложный след, и теперь придется менять вариант поиска. Преступник почти не оставил после себя улик, но еще не было случая, чтобы на месте происшествия все было чисто. И старший лейтенант еще раз ощупал в кармане небольшой бумажный пакетик. Тогда-то он и предложил:
- Вы можете мне показать, каким путем шли к магазину, как открывали дверь?
- Могу.
- Тогда давайте выйдем...
Сеял обложной осенний дождь. Небо пряталось за низко повисшими над землей серыми облаками. Темирбеков оступился в глубокую лужу, чертыхнулся про себя и остановился. Времени потеряно много, и теперь попробуй угадать, где преступник. За эти часы он мог оказаться за сотни километров от магазина.
- Перестань плакать, - тронул он за плечо продавщицу, - слезами горю не поможешь. Лучше припомни, кто твоей работой интересовался...
В районное отделение милиции Темирбеков приехал к вечеру. Неторопливо соскоблил у крыльца грязь с сапог, попытался навести на них лоск, а потом махнул рукой. Какой тут блеск, если кожа набухла от влаги.
- У себя? - спросил Темирбеков у дежурного лейтенанта. Тот утвердительно кивнул головой. Тогда он негромко постучал в дверь и, услышав "войдите", открыл ее.
Подполковник Васильченко молча кивнул ему, поднялся из-за стола и подошел к окну. Темирбеков понял, что начальник райотдела недоволен его медлительностью, но сдерживает свое раздражение.
- С утра жду ваших сообщений, старший лейтенант. Чем обрадуете?
- Мысль одна появилась, товарищ подполковник, - начал Темирбеков и осекся. Негромко закончил: "Однако при проверке версия не подтвердилась..."