В тот день нам повезло. Не получив ответа на звонок, я стал подбирать нужный ключ. Открыв замок, я вошел в квартиру, а Артем остался на лестничной площадке, чтобы в случае опасности дать мне сигнал. Я прошел в зал, затем в спальню, открыл шифоньер. Там я увидел кошелек. В нем оказалось 70 рублей. Больше брать ничего не стал. Я быстро покинул квартиру и закрыл дверь снова на ключ.
Через несколько дней мы с Артемом таким же способом проникли в другую квартиру того же дома. Там мы взяли женские туфли и кофту. Вещи продали на зеленом рынке.
О наших похождениях Артем, очевидно, рассказал Николаю, так как однажды тот сам предложил мне взять его с собой на кражу. В третий раз мы уже пошли втроем. В каком доме были, не помню. Взяли мы тогда две шелковые рубашки, кофту женскую и свитер мужской.
Всего я участвовал в восьми кражах. На "дело" ходили вдвоем, иногда втроем. Три кражи я совершил один.
Украденные вещи сбывали или на зеленом рынке, или на остановке автобуса "Клубная".
Ключи хранились в комнате у Стаса (так мы звали Станислава Хабарова). Этими ключами мог воспользоваться каждый в отдельности - и Брайнингер и Николай, - так как несколько раз, когда я хотел взять ключи, чтобы пойти на очередную кражу, их на условленном месте не оказывалось.
О наших "делах" знал Станислав Хабаров. Сам он никогда в кражах не участвовал, но иногда кое-что брал из ворованных вещей себе. Например, из брошек он вынимал камни и вставлял их в самодельные кольца. Иногда я приглашал его на выпивку.
И сейчас в комнате Станислава Хабарова хранятся украденные мною два транзисторных приемника, часы и камни от брошек. Все.
Да, еще запомнилось такое. В начале апреля 1968 года, когда мы с Николаем выходили из первого микрорайона, за нами погнался какой-то мужчина. Я хотел выбросить вещи, которые мы похитили, но Николай забрал их у меня и не стал выбрасывать. Нам удалось скрыться.
Через несколько дней после этого на улице Октябрьской вновь за мной погнался работник милиции, но я через старое мусульманское кладбище сумел уйти от него.
* * *
- Итак, злоумышленников трое, краж восемь, - мысленно подвел следователь итоги первых допросов.
Начинается кропотливая работа по раскрытию преступления во всех его мельчайших подробностях. Она проводится в тесном взаимодействии работников следствия и уголовного розыска.
На допросах Зверовский кое в чем признался, но сказал далеко не все. Это понимали и следователь, и оперативники. Важно, что он назвал двух своих сообщников. Адрес одного из них известен.
...Милицейский "газик" подкатил к общежитию. Оперативники поднялись на третий этаж. Вот и комната No 40. Постучали.
- Войдите! - раздался голос за дверью.
Оперативникам повезло: кроме Хабарова, в его комнате находился еще один парень. Это и был тот человек, которого Зверовский называл Николаем. Нашли и вещи, о которых рассказал Зверовский.
В ходе следствия выяснилось, что Николай - это кличка, а его настоящее имя Анатолий Каламейцев, восемнадцати лет, нигде не работает.
Теперь в распоряжении работников милиции было уже трое подозреваемых. Сопоставляя их показания, анализируя полученные данные, следователь и работники уголовного розыска провели цепочку еще к одному сообщнику. Им оказался Георгий Перменов, работавший арматурщиком в СУ-3 треста "Джамбулхимстрой". Он жил вместе с Хабаровым и, конечно же, не мог не знать, чем занимались завсегдатаи этой комнаты.
Вскоре были задержаны Артем Брайнингер, ученик 10-го класса, и Георгий Перменов.
Допросы подозреваемых, свидетелей, потерпевших, дактилоскопические и трасологические экспертизы, выявление пострадавших, мест сбыта краденых вещей, опознание изъятых предметов бывшими владельцами - все эти и многие другие вопросы требовали своего разрешения.
Вначале Зверовский признавал только восемь краж, умалчивая о других, и надо было доказать, что он совершил их гораздо больше. На помощь следователю пришли опытные криминалисты.
Например, в квартире Суюншалиевой во время кражи на кувшине был оставлен след пальца. Дактилоскопической экспертизой было установлено, что отпечаток на кувшине оставлен Зверовским, и ни кем иным.
В другом случае потребовалось доказать, кому принадлежит след обуви, оставленный в квартире Тумабековой. В результате трасологической экспертизы было установлено, что след также оставил Зверовский.
Так, шаг за шагом упорно распутывался клубок преступной деятельности воровской шайки. Одновременно надо было установить степень вины каждого участника краж.
В руки следователя попали две записки, перехваченные у задержанных. В одной из них на клочке бумажки дается "директива":
"Артем, все вали на Пончика. Я ему это так не оставлю. Зачем Жорик хочет сознаться по 76? Не надо. И кто пойдет у вас свидетелем?
С приветом, Стас".
Для следователя это бесценная находка. Во-первых, кто такой Пончик? Очевидно, речь идет о Зверовском. Он знал больше других и во многом сознался. Его поведение не нравится Стасу...
"...Зачем Жорик хочет сознаться по 76?"... Значит, кроме квартирных краж, были и другие - хищение социалистической собственности?" - размышлял следователь. Что это за кражи?
И снова упорные поиски.
В результате выясняется, что Перменов вместе с Брайнингером в марте 1968 года похитили электропроигрыватель в школе имени Ленина.
В ходе следствия все яснее и яснее становится картина безрадостной, так называемой легкой жизни мелких воришек.
Дружки собирались на квартире Хабарова, устраивали попойки и, одурманенные алкоголем, трусливо озираясь, расходились по домам. А ночью их преследовали кошмарные сны, им снились погони, тюремные решетки. Ничего хорошего не приносило и пробуждение. Каждый день они с содроганием думали о неминуемой расплате.
Как непохоже их жалкое существование на жизнь честных тружеников!
И снова мысли следователя возвращаются к Зверовскому. Что заставило этого молодого парня стать вором, вести паразитический образ жизни?
Осужденный на три года за квартирные кражи, он, казалось, одумался, хорошо работал в трудовой колонии и был досрочно освобожден. Почему же не учел суровый урок и вновь свернул на путь преступлений? Кто виноват? Только ли он сам?
Эти вопросы не давали покоя следователю, который продолжал свою кропотливую работу.
Выйдя на свободу, Владимир поступил было в 9-й класс вечерней школы. Намерение получить среднее образование можно только приветствовать. Но мать его, Анна Прокопьевна Тептюк, решила, что не стоит ее сыну "терять" время. Ведь и так он уже два года потерял, отбывая наказание.
Она быстро разузнала, что и как, и договорилась с кем следует, чтобы у сына приняли экзамены экстерном, в объеме полной средней школы. И Владимир без особого труда и напряжения, без тревог и волнений буквально за несколько дней прошел курс наук за три года и получил аттестат зрелости.
Ободренная успехом, А.Тептюк решила не останавливаться на достигнутом. Она уже обдумывала планы штурма новых рубежей на пути своего дитяти в мир науки. Очередной рубеж - это, конечно, институт. Но какой? Облюбовали Джамбулский гидромелиоративно-строительный. Во-первых, там работает отчим, во-вторых, не надо никуда ехать. Мальчик будет жить дома, в семье, всегда на глазах.
Но действовать надо было наверняка - конкурс в институт большой, а знаний у сына маловато. Трудовой стаж! Вот где спасение.
Всякими правдами и неправдами предприимчивая мамаша достала трудовую книжку, сама подделала в ней подписи, скрепила их гербовой печатью и сочинила производственную характеристику на свое чадо. Так появился на свет липовый монтажник.
Фиктивную трудовую книжку и характеристику Зверовский представил в приемную комиссию. Воспользовавшись преимущественным правом приема, он стал студентом.
Видимо, здесь и кроются ответы на те вопросы, которые так волновали следователя. И в самом деле, с легкой руки своей матери Зверовский без особого труда сдает экзамены за среднюю школу, получает аттестат зрелости, обзаводится фиктивной трудовой книжкой. Все легко и просто.
Не навело ли это его на мысль: а стоит ли трудиться вообще? Не лучше ли добывать деньги без труда и вести "красивую" жизнь?
Особенно возмутило следователя поразительное равнодушие людей, окружавших Зверовского и его дружков, их безответственное отношение к своему долгу. Преступники собирались в общежитии, устраивали попойки, приносили в комнату Хабарова ворованные вещи. И все это делалось на глазах коменданта, воспитателя, вахтеров общежития. И никто из них даже не заикнулся о подозрительном поведении молодых людей.
Когда оперативникам понадобилась справка о посещении Зверовским занятий в институте, в деканате дали такую справку. В ней черным по белому было написано, что Владимир аккуратно посещает все лекции. А ведь кражи совершались только днем, в то время, когда в институте шли занятия.
Воры нашли и постоянный "рынок сбыта" краденых вещей. Одна за другой проходят перед следователем Манзура Давлетова, Хабыра Иргешева - буфетчицы столовой No 3, Мафрат Турдыева и Магдалина Эммануйлиди, тоже работники торговли. Эти дамы за бесценок скупали у воровской шайки похищенное и напутствовали их словами: "Приносите еще!". Все они предстали перед судом.