- Теперь ты влип, парень. Все знают, все ищут.
- У меня такое уже бывало.
- Но не так, как теперь. - Он посмотрел на пустую жестянку и решился. - Ты когда-нибудь слыхал о Марке Каниа?
- Нет.
- Он каторжник из Лоо. Имеет около двадцати восьми лет, попался на убийстве еще подростком. Они подозревают, что он убивал в разных городах. У него масса темных дел, но сейчас он тоже дичь, как и ты.
- Что мне это дает, Тоби?
- Жертву. Он в городе с пулей в животе, и все знают, как все это случилось. Если он умрет, тебе повезло, а если нет - ты покойник.
Я встал и взялся за шляпу.
- Мне страшно везет в последнее время. Он мрачно кивнул.
- Надеюсь, что это надолго. Когда я дошел до двери, он буркнул:
- А может, и не надолго.
- Почему?
- Не хочу оказаться поблизости, когда это дело закончится. Ты еще успеешь натворить дел.
- Может быть...
- Не может быть, а точно!
Когда я опять пришел к ней, прелестной, чьи волосы падали темными, длинными прядями, чье тело было манящей заводью белого и смуглого тона там, под одеждой, которая ничуть не сковывала ее гибкой, чуткой грации пантеры, она не слышала, что я пришел, до тех пор, пока я не сказал:
- Велда!
Тогда глаза ее открылись, сначала медленно, потом широко распахнулись, как у газели, застигнутой врасплох. Ее рука чуть-чуть пошевелилась, и я знал, что она крепко сжимает что-то под одеялом. Когда же она поняла, что это я, ее пальцы разжались. Она вынула руки из-под одеяла, и они коснулись моей ладони.
- Ты можешь так проиграть, малютка.
- Нет, пока ты рядом.
- Это не всегда бываю я.
- Теперь это ты, Майкл.
Я взял ее за руку, потом быстрым движением сдернул одеяло и взглянул на нее.
Что происходит, когда вы видите нагую женщину? Женщина стройная, красивая. Ее кожа кажется лакированной при свете ночника. Розовые штучки, которые кажутся мерцающими. Желание, которое выдает себя минутными всхлипываниями, взмахом ресниц, вздрагивающей грудью. Розовые соски, которые делаются еще острее под вашим взглядом. Рот становится влажным и беззвучно приоткрывается, маня наклониться и послушать.
Я наклонился к ней, потом сел в ногах, и мои руки стали гладить ее живот и нежные развалины. Она всегда ждала этого, но я в первый раз откликнулся на ее призыв. Теперь я трогал, и чувствовал, и торжествовал, и знал, что все это мое. Она всхлипнула разок и сказала:
- У тебя сумасшедшие глаза, Майкл.
- Ты их не видишь.
- Но я знаю. Они дикие, ирландские, коричневато-зеленые и сумасшедшие.
- Я знаю.
- Тогда возьми меня.
- Подождешь. Я сделаю с тобой все, что захочу, но теперь помолчи.
- Я хочу тебя...
- А ты готова?
- Я всегда была готова.
- Нет, не была.
- А теперь - да.
Ее лицо было повернуто ко мне, и я видел, как сверкали ее глаза. Она требовала, жаждала. Я прилег с ней рядом и медленно поцеловал ее чуть приоткрытый рот, ощутил на минуту холод ее зубов и свежий, чистый вкус губ. Эта тигрица хотела проглотить свою жертву целиком, а я знал, что такое настоящая женщина.
Вдруг Велда прислушалась.
- Она проснулась.
Я натянул ей на подбородок одеяло и укутал плечи.
- Нет, не проснулась.
- Мы можем куда-нибудь пойти?
- Нет, честное слово.
- Майкл!
- Сначала избавимся от опасности. А до тех пор - нет. - Я чувствовал, как она смотрит.
- С тобой всегда будет опасность. Ты никогда не меняешься, да?
- Ну, хватит. У нас масса дел. Ты готова? Она улыбнулась, понимая, куда я клоню.
- Я всегда была готова. Просто раньше ты никогда не спрашивал.
- Я не спрашиваю, а беру.