Я забрал осциллограф и простился с Павлом. Он остался не один.
Когда вышли из дома, Лариса с гордостью взглянула на Марину, потом на меня:
- Видишь, я богиня. Тебе повезло.
- А ещё и ведьмочка, - щёлкнул я её по носику, весьма обрадованный тем, что нашёл гулящую.
- Но божественная, - подвигала она плечами.
Что говорить, все млели от неё с первого раза, и у меня тоже не было ни сил, ни желания вырваться от её гипноза, пусть всё катится, как есть, лишь бы была рядом!
XIX
- Включи «Европу», - попросила Марина. Я включил.
- А помнишь, Вадик, как мы пришли к тебе с Ларисой в первый раз? – спросила она, - как мы танцевали с тобой? Пойдём?
Блондинка прижималась ко мне, мы болтали с ней всякую чушь, Лариса ревниво смотрела на нас. Создавалась полная иллюзия, что продолжается тот первый день, как будто никуда они и не уходили.
Я думал, что сейчас закончится музыка, я сяду за стол, рядом с Ларисой, она пододвинет мне записку и там будет написано: «Я не шутила».
- Где записка? – спросил я у неё в шутку, когда сел.
- Вот.
Она на самом деле написала что-то на клочке бумаги, когда я развернул его, там было: «Я тебя люблю. Я не шучу».
Не сговариваясь, мы все трое устроили игру в дежавю.
С того дня прошло только два месяца, а казалось, пролетела вечность.
- Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, - изрёк я известную мудрость.
- Лариса, вам с Вадиком надо пожениться, - зажглась Марина.
- Но я не получила ещё такого предложения от него, - сказала девушка.
- А ты хочешь этого? – спросил я, как-то напряжённо.
- Это предложение?
- Считай, да.
- Я принимаю его.
Она протянула мне руку через стол, и я взял её в свою. Мы смотрели, не мигая, друг на друга, глаза Ларисы излучали тёплую нежность, а мне казалось, что вот оно – твоё Откровение в жизни, вот она твоя мадонна, время остановилось.
Марина радостно вскочила, сорвала со стенки копию картины Леонардо да Винчи и приказала:
- Встаньте на колени!
Мы глупо и счастливо улыбаясь, так и не выпустив рук друг друга, опустились перед ней.
- Благословляю вас, дети мои, - приложила блондинка картину к нашим лбам.
Обряд был шутовской, но я заметил слёзы в глазах Ларисы.
После того, как ушла Марина, мы легли, и наше соитие на этот раз было нежным и даже робким, мы боялись, что какое-нибудь неловкое движение или громкое слово разрушит состояние полного слияния душ.
Я проснулся посреди ночи, наверно потому, что выспался днём.
Милая девушка спала рядом на спине, я долго смотрел на её красивое, спокойное лицо.
«Значит, решили», - думал я. - «Отныне мы муж и жена».
Я осторожно, чтобы не разбудить свою мадонну, обнял горячее тело и прижался к нему.
Минут пять лежал я в состоянии полной прострации и блаженства. Моя душа обнимала и любила сейчас весь мир, всю Вселенную.
Я почувствовал, что вселенский разум соединился со мной, что я растворился в мириадах частиц единого поля смысла.
Тут я судорожно вздрогнул, из этого поля, вдруг, повеяло жуткой стужей, так что вмиг похолодела моя рука, обнимавшая тело девушки, а волосы встали дыбом.
А в мозгу отчётливо отпечаталась весть из будущего:
«Вы не будете с Ларисой вместе».
Приговор был ясным и окончательным, без тени всякого сомнения.
Ноосферное поле, содержащее в себе всю информацию о жизни прошлой, настоящей и будущей, довело её до меня.
Нельзя передать словами, какой ужас сковал все мои члены, я не мог пошевелиться, и так, парализованный, незаметно забылся сном.
Никогда не сообщил я Ларисе или кому-либо о роковом послании, было выше моих сил обсуждать откровение с небес.
Прибежала зарёванная Светка.
- Он, он …
- Что случилось, Света? - строго спросила Лариса.
- Фаукат… он пьяный… таскал меня за ноги, вот даже все ногти сорвала! – показала она на самом деле кровоточащие и сломанные ногти с остатками серебристого маникюра, наверно девушка цеплялась ими за пол.
- Я еле сбежала, он грубо взял меня и отлучился в ванную!
- Вот скотина! – возмутился я, зная необузданный нрав татарина, хотя у нас лично с ним никогда не было стычек, - за что он тебя?