- Что такое? - недовольно сказал он.
- Жильцы говорят, что траншею около дома тем не менее собираются рыть дальше. Даже подогнали ещё один экскаватор.
- Понял. Что еще?
- Я тут же позвонила чиновнику.
- И тебе удалось с ним поговорить?
- Представь себе, да. Он заявил, что по его документам в доме никто не проживает и новый владелец вправе его даже взорвать, если пожелает.
- Сукин сын!.. Что же ты предлагаешь?
- Я записала этот телефонный разговор.
- Прекрасно. Завтра начнем готовить сюжет заново.
- Нет, Артемушка, это нужно сделать сегодня Нам нужно немедленно выехать на место и заснять происходящее. Тогда у нас будет материал для следующей программы. Я хочу затеять что-то вроде специального журналистского расследования.
- Маша, милая, ты хочешь, чтобы я развелся с женой?
- Я хочу, чтобы мы немедленно выехали туда, - твердо ответила Маша, выдержав его взгляд. - Это не займет много времени.
Артем Назаров вздохнул и стал звонить жене. Чтобы не присутствовать при его объяснениях с супругой, Маша поднялась и деликатно вышла из комнаты. А через несколько минут вышел и Артем.
- Если она со мной разведется, - с убитым видом пошутил он, - тебе придется кормить меня борщом.
- Я буду кормить тебя рыбным заливным, - усмехнулась Маша. - Поехали!
* * *
Маша настояла на своем, и они не только смотались на место и отсняли все, что требовалось, но ещё успели вернуться в студию и смонтировать материал. После работы вместе вышли на улицу.
- Довольна? - вздохнул Артем. - Куда ты теперь?
- Готовить тебе заливное.
- Я серьезно. Могу подвезти, - сказал он и похлопал по крыше своей "девятки".
- Лучше поспеши к жене. Думаю, что после полутора десятка лет супружества мне не нужно объяснять тебе, как её ублажить и добиться прощения?
- Еще бы, - кивнул Артем. - Это я могу тебе в этом смысле кое-что посоветовать, ведь ты, кажется, все ещё не бросила Эдика?
Увидев, что Маша нахмурилась, он поспешно извинился:
- Прости. Но, признаюсь, я даже рад, что ты рассталась со своим милиционером.
- А он мне нравился, - вздохнула Маша.
- Но он тебе не пара, - уверенно сказал Артем.
Маша уже давно не скрывала от него свой роман с Борисом Петровым. Как и то, что они расстались.
- А Эдик мне пара?
- Эдика я не видел... - сказал Артем. - Но, честно говоря, я консерватор. Я за то, чтобы жены не изменяли мужьям. Это весьма неприятственная процедура. Я вообще против разводов и всего такого.
- Ты тоже считаешь, что женщина должна быть кроткой и мудрой? поинтересовалась Маша, вспомнив разговор со свекром.
- При прочих равных условиях, - улыбнулся Артем. - Так я подвезу тебя?
- Ладно, - обреченно вздохнула Маша. - Поехали...
Придется быть кроткой и мудрой. Раз даже Артем считает эти качества важными. Придется ехать на вечеринку в новый офис Эдика, чтобы постараться быть Саррой и Руфью в одном лице.
Она покосилась на заднее сиденье, где любовно перевязанная алой шелковой ленточкой лежала огромная коробка с подарком, который Артем приготовил жене, а также большой букет желтых роз - для тех же целей, который он успел купить, возвращаясь со съемки.
- Счастливая женщина - твоя жена, - с завистью проговорила Маша. Очень счастливая...
- А она утверждает, что ты счастливая женщина, - самодовольно усмехнулся Артем, трогая машину с места. - Потому что ты можешь проводить со мной гораздо больше времени, чем она, моя жена.
- Ты все шутишь! А я - серьезно. Если бы мне найти мужчину с характером твоей жены!
XXVIII
Мысль о том, что необходимо поприсутствовать на вечеринке по случаю переезда Эдиковой фирмы в новый офис, нагоняла на Машу ужасную тоску. Но деваться было некуда.
Артем Назаров высадил её у небольшого капитально отремонтированного особнячка в Замоскворечье и, сделав ручкой, отчалил к любимой жене, а её оставил наедине с призраками ветхозаветных супружниц, с которых ей следовало брать пример кротости и мудрости.
Сделав над собой усилие, Маша вошла в особняк. Охранник почтительно ей кивнул, хотя, кажется, раньше она его не видела. Стало быть, и сюда дошла популярность Маши Семеновой. А может, просто охрана была на уровне и соответствующая информация прорабатывалась заочно. Так или иначе, Маша решила держаться абсолютно раскованно.
Холл был отделан розоватым мрамором и зеркалами. Мраморные ступени вели в смежное помещение, где располагалась приемная. Повсюду красовались связки разноцветных шаров, а над лестницей был укреплен плакатик с патетичным "Добро пожаловать!". Совсем как в старые добрые времена.
Маша обогнула отделанный никелем стол и, наугад войдя в распахнутые дубовые двери, оказалась в небольшом банкетном зале.
Публика была рассеяна по всему особняку небольшими кучками, но больше всего народу собралось около длинного стола, на котором было сервировано все, что полагается в подобных случаях - икорка, рыбка, водочка, словом, все, что нужно для жизни. На гремевшую из динамиков музыку никто не обращал внимания.
Маша задержалась при входе в зал, чтобы, не углубляясь в толпу, выискать какое-нибудь знакомое лицо. Как мало она была знакома с жизнью Эдика. Здесь не нашлось буквально ни одного человека, которого бы Маша знала раньше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку за все время их супружества она заходила в старый офис мужа всего один раз. Да и то на минуту.
Вдруг внимание Маши привлекла молодая женщина с черными сильно вьющимися волосами, расчесанными на прямой пробор, густыми бровями и тонкими, едва напомаженными губами.
Мгновение спустя Маша поняла причину того, почему эта особа заставила остановить на себе взгляд. Это объяснялось чрезвычайно просто. Она стояла рядом с Эдиком, почти повиснув на нем, и с таким искренним обожанием смотрела ему в рот, жадно ловя каждое его слово, что Маша невольно смутилась. Потом Машу осенило: да это же будущая её восприемница!
Тогда она рассмотрела особу подробнее. Пока что она не испытывала ничего, кроме здорового любопытства.
Особа была высокая, гибкая, словно змея, и такая же тонкая. Тонкие ноги с неожиданно толстоватыми икрами и так же неожиданно сужающимися лодыжками. Всего одежды на ней было - одна бежевая туника - вроде перелинки. В одной руке между средним и указательным пальцами с длинными ногтями, покрытыми ярко-зеленым лаком, - тонкая коричневая сигаретка. Другая рука у Эдика на плече. Была у неё грудь или нет, Маша не разобрала, но лифчика определенно не было. На длинной тонкой шее свободно болталась нитка изрядного жемчуга, показавшегося Маше подозрительно знакомым.