- А он - в таких темных очках и с трубкой?
- Какая ты наблюдательная, мама!
- Тебе что, нравятся грубые и вульгарные мужчины?
- Он очень нежный и совсем не вульгарный.
- Только убивает людей и матерится, - язвительно обронила мать.
Маша промолчала. Логику матери не трудно было проследить. Так или иначе нужно было держать себя в руках.
- И он, естественно, женат, - продолжала мать.
Маша как раз натягивала сапожки на высокой платформе. Она медленно выпрямилась и, подойдя к матери, присела с ней рядом на софу и взяла её за руку.
- Не трудись, мама, - сказала она. - Он обладает абсолютно всеми достоинствами и недостатками, которые свойственны мужчинам. Тебе не удастся ничего разрушить. Были моменты, когда мне самой этого хотелось. Но у меня ничего не вышло...
- Ничего я не собираюсь разрушать. Просто спросила, женат он или нет. Судя по твоей реакции, он действительно женат.
- Формально он женат, но уже долгие годы его с женой ничего не связывает. И в моем понимании он очень порядочный мужчина. Он...
- Он порядочный мужчина, - перебила её мать, - и обещает развестись со своей женой.
- Честное слово, мама, - спокойно сказала Маша. - Ты зря стараешься... Давай лучше вообще не будем говорить об этом.
Мать молчала наблюдала, как Маша встала и начала вертеться перед зеркалом, а потом попросила:
- Ответь мне только на один вопрос, дочь. Ты его любишь? Не отвечай сразу, подумай. Я говорю о настоящей любви. Такой любви, которая должна переполнять тебя даже в самой обычной обстановке. Когда у тебя на глазах появляются слезы счастливого умиления только оттого, что ты берешь его носки или там портянки и начинаешь стирать в тазике. Когда берешься пришить пуговицу на его рубашку и вдруг прижимаешь эту рубашку к губам и начинаешь целовать, забывая обо всем на свете...
Маша оглянулась, не веря, что подобные слова могут слетать с губ её матери. Она вдруг поняла, что их связывают не только кровные узы. Природа дала ей не только внешнее сходство - материнские волосы, глаза, черты лица. Маше дано переживать ту же всепоглощающую страсть к мужчине, которая заставила её мать наглотаться снотворного. Она поняла, что мать пыталась покончить с собой вовсе не потому, что боялась остаться одна с двумя маленькими детьми на руках. Она была охвачена страстью к мужчине и, может быть, даже не осознавала этого.
- Любишь ли ты такой любовью? - повторила мать с такой трогательной непосредственностью, что у Маши защемило сердце.
- Да, именно такой, - кивнула она. - Но я бы никогда не пыталась покончить с собой, если бы он меня бросил.
- Кажется, ты сама пыталась бросить его, сбежать?
- Так оно и есть. Я уезжала с такими мыслями, потому что боялась, что если полюблю, то придется делать выбор между любовью и работой.
- А теперь?
- Это очень странно, но теперь вообще об этом не думаю. Просто чувствую, что он мне нужен, а все остальное не так уж важно.
- Значит, ты его и правда любишь.
- Почему же тогда я здесь, а он там? - вырвалось у Маши.
Мать взяла расческу и, подойдя к дочери, стала её причесывать.
- Когда я впервые увидела твоего отца, он уже был способным молодым юристом, которого осаждали клиенты. Он всегда умел обходиться с людьми. Женщины были просто без ума от него. Он был из молодых да ранних. Их у него было пруд пруди. Думаю, он вообще никогда не знал в этом отношении отказа. Он только что окончил юрфак МГУ, мгновенно защитил кандидатскую и стал работать в центральной нотариальной конторе, где консультировал и вел ответственные дела, связанные с квартирами, имущественными разделами, наследством. Кроме того, он подрабатывал как преподаватель в разных институтах. В том числе и в том, где училась я...
- Ты мне никогда не рассказывала, как вы познакомились, - проговорила Маша с улыбкой.
- Вот и послушай, - сказала мать, наклоняя голову дочери то в одну, то в другую сторону, чтобы было удобней заниматься волосами. - Можешь себе представить, каким успехом пользовался этот молодой преподаватель у студенток. А он, кстати сказать, застенчивостью никогда не отличался и вовсю этим пользовался...
- Ты, конечно, тоже сразу в него влюбилась?
- Еще чего! - фыркнула мать. - Я думала только об учебе. Замужество, а тем более всякое баловство, меня нисколько не интересовали. Наверное, я была первой девушкой, которая ему отказала. Поэтому-то он и стал бегать за мной... - Она грустно улыбнулась. - А побегать за мной ему пришлось почти год. Когда я наконец согласилась с ним увидеться и вместе сходить в кино, как он был не похож на прежнего даровитого хлыща-юриста с обширными связями и богатыми клиентами. Он был кротким, как овечка. Дрожа от страха, он предложил встретиться ещё раз, но на этот раз в загсе, и я снова согласилась....
- Наверное, ты его и правда любила, - сказала Маша, почти точь-в-точь повторяя слова матери.
- Может, тебе не стоит так уж доверяться своему чувству к этому полковнику? - с неожиданной робостью проговорила та, заглядывая в глаза дочери.
XXX
В окошке маленького гостиничного номера, где Маша квартировала во время своих частых командировок, синело тесноватое кавказское небо.
Щеки и подбородок полковника Волка покрывала пена для бритья, а через жилистую руку было перекинуто желтоватое вафельное полотенце с жирным казенным штампом. Сам полковник нагишом стоял у раковины с опасной бритвой и быстро снимал ею пышные белые хлопья, которые тут же смывал под тоненькой струйкой воды из-под крана. Маша, в джинсах и тонкой блузке, стояла у него за спиной и осторожно обнимала его за грудь. Он рассказывал ей о том, что между федеральными властями и полевыми командирами вот-вот начнутся переговоры, будет объявлено перемирие и войне, возможно, придет конец. Правда, провокации ещё продолжались. Вчера утром был обстрелян из мобильной ракетной установки удаленный блокпост, а в ответ по предгорью авиация нанесла бомбовые удары. Кое-где происходили подозрительные передвижения, напоминающие передислокацию банд-формирований... По последней фразе Маша заключила, что ему, вероятно, снова предстоит объезжать дальние села.
- Какой мужчина не мечтает о том, чтобы во время утреннего бритья у него за спиной стояла любимая женщина и так ласково гладила его волосатую грудь! - улыбнулся Волк.
- Если только этой женщине не приходится провожать мужчину на войну! воскликнула Маша.
- Но ведь ты, любимая, тоже приехала сюда совсем не потому, что тут разводят исключительно розы и мандарины выращивают, - заметил он.
- Это уж точно, - согласилась она.
Ее ладонь опустилась ниже и стала поглаживать его сильный живот.
Словно видение, перед её взором промелькнул серый цинковый гроб. Она решила гнать от себя подобные мысли.
Пока он ополаскивал щеки, шею и грудь водой, она целовала его в спину, а потом помогала обтираться полотенцем. Как будто что-то почувствовав, он резко обернулся и крепко обнял её.
- Сегодня нас с тобой ждут дела, а завтра, если ты не забыла, напомнил он, - мы на три дня отправимся отдохнуть в Пятигорск.
- Пожалуйста, расскажи, как это будет! - попросила она, касаясь губами его уха.
- Это будет замечательно! Целых три дня мы будем вместе.
- Как ты обстоятельно и красноречиво рассказываешь! - рассмеялась она.
- Разве нет? - смутился он.
- Хоть бы сказал, хорошо ли нам там будет? - воскликнула она, зарываясь лицом в его шею.
Он взял её за подбородок и нежно поцеловал в губы.