- Действительно. Только я ничего не видела. Когда я повернулась к нему, все уже было кончено.
Больше добавить было нечего.
Маша обернулась и увидела молоденькую ассистентку, которая прибежала сказать, что Артем пришел и просил, чтобы Маша зашла к нему в кабинет. По-видимому, она застала часть их разговора, и на её лице был написан священный ужас. Во-первых, она поняла, что такое журналистская семья, а во-вторых, что репортерская профессия, возможно, не совсем то, к чему стоит так рьяно стремиться.
- Сейчас иду, - кивнула Маша и вместе с неразлучной троицей направилась в отдел новостей.
- Надолго ты к нам? - спросила Ирунчик.
- Наверное, скоро опять туда? - добавил Петюня.
- Она иначе не может, - сказал Гоша. - К острым ощущениям привыкают, как к наркотикам.
- Разве я не обыкновенная женщина, ребята? - проворчала Маша. - Разве и мне не хочется мира и спокойствия?
- Нет, вы не обыкновенная женщина! - истово пропищала ассистентка, поспешающая за ними сзади. - Вы потрясающая женщина!
- Ты думаешь, одно другое исключает? - с любопытством оглянулась на неё Маша.
- Конечно!
- А как там сейчас обстановочка? - поинтересовался Петюня, подсмыкивая на ходу свои широченные штаны. - Напряженность растет? Я записал твой последний репортаж на видак и прокручиваю дома.
- А у меня он прокручивается в голове, - сказала Маша. - И я не могу нажать на "стоп".
- На днях в Москве начинаются трехсторонние консультации по вопросу перемирия и дальнейших мирных переговоров, - торопливо сообщил Гоша. Только что-то не очень во все это верится. Чечня - это для нас второй Афганистан! - авторитетно заявил он.
- Нет, Гоша! - горячо воскликнула Маша. - Это не так!
- А как же?
- Вот это я и пытаюсь понять... - хмыкнула она.
- Это ваш кавказский сюжет! - снова подала голос ассистентка.
Если Господь Бог существует, то он должен обладать большим чувством юмора. Иначе бы он не изрекал такие важные вещи устами леденцовых ассистенток в сетчатых колготках.
Именно так. Это был старый кавказский сюжет, который до Маши пересказывали другие люди. Теперь она пересказывала его на свой лад. И не просто пересказывала. Она сама была его героиней.
* * *
Когда Артем увидел Машу на пороге своего кабинета, то немедленно бросил телефонную трубку и отложил бумаги. Радостно улыбнувшись, он поднялся ей навстречу и, нежно взяв под руку, усадил в кресло.
- Неужели ты пришла с утра пораньше, чтобы сказать, что соскучилась по мне? - воскликнул он и, обернувшись к ассистентке, с умилением взиравшей на эту сцену, попросил:
- Принеси-ка, милая, нам кофе, что ли.
- Мы только что из буфета, - сказала та, сделав ударение на слове "мы".
Артем поморщился.
- Мы действительно только что из буфета, Артемушка, - улыбнулась Маша.
- Ну тогда, - сказал он, обращаясь к ассистентке, - просто оставь нас одних.
Надув губки, словно ребенок, которого взрослые выставляют за дверь, когда начинается самое интересное, девочка повиновалась.
- Видишь, какие кадры прорастают! - вздохнул Артем.
- Вот именно...
- Ты чем-то расстроена?
Маша подняла на него глаза. Как и Рита, Артем всегда был её настоящим другом и очень чутко ловил перемены её душевного состояния. Но постель, так некстати замешавшаяся между ними, слегка свихнула ему мозги.
- Это из-за меня? - осторожно спросил он. - Или из-за того Терминатора?
- Никакой он не Терминатор. И дело совсем не в нем...
- А в ком?
Как объяснить ему? Конечно, все последние события в её жизни сказались на её мироощущении. И то, что случилось с Ромой, и то, что она испытала с Волком... Но было ещё что-то. Поговорив с этой смешной и непосредственной девочкой-ассистенткой, Маша почувствовала, что сама она, кажется, утратила способность такого непосредственного восприятия.
- Мне страшно, Артемушка, - честно ответила она. Но он снова не понял её.
- Все позади! Ты просто устала. В конце концов, тебе вовсе не обязательно больше мотаться на Кавказ. У нас впереди новая программа...
Маша только мотала головой, и глаза у неё были снова на мокром месте.
- Ты сделала столько, сколько другие бы не сделали и за десять лет... У тебя есть имя. Никто не требует, чтобы ты и дальше расплачивалась за все своей кровью...
- Не то! Не то, Артем! - воскликнула она. - Мне страшно совсем по другой причине. Со мной что-то происходит. Раньше у меня бы просто крылья выросли, если бы мне сказали о новом шоу. Да и репортерская работа была для меня единственным и самым большим счастьем. Теперь все изменилось. Я чувствую, что телевидение больше не имеет для меня прежнего значения, а ведь оно и правда было моим домом! Теперь я чувствую, что могу быть счастлива только рядом с любимым мужчиной. Не думаю, что это хорошо. Поэтому мне страшно...
- Хотя я помирился с женой и на нашем семейном небосклоне нет ни одной тучки, - признался Артем, - мне кажется, что я ревную тебя к этому человеку.
- Я же тебе говорила, что...
- Погоди, - нетерпеливо перебил он, - я совсем не о том. Это я сначала так думал, что это обычная мужская ревность. Но когда ты рассказала мне о своих ощущениях, я понял, что я ревную тебя к нему из-за нашей работы. Наверное, это похоже на ревность моей жены к тебе, когда она подсчитывала, сколько времени я провел с ней дома, а сколько с тобой в студии. Люби его на здоровье, но умоляю тебя, не расслабляйся! Не выбрасывай из своего сердца работы!
Он так испуганно и горячо просил её, что Маша не выдержала и улыбнулась. Они по-дружески обнялись.
- Я не хотела тебя так огорчать, Артемушка, - сказала она. - Прости меня, глупую. Я никогда не брошу своей работы.
- Пообещай! - наивно потребовал он.
- Клянусь тебе, - снова улыбнулась она. Только после этого он успокоился.