Потеря "Бисмарка" стала не первой неудачей нацистских кригсмарине. Уже в декабре 1939 года в устье Ла Платы был потоплен "карманный" линкор "Адмирал граф Шпее", в апреле 1940 при вторжении в Норвегию немцы потеряли тяжелый крейсер "Блюхер", и т. д.
Однако потеря гигантского флагманского корабля в известном смысле оказала решающее влияние на дальнейший ход войны на море. Нацисты постепенно отказались от крупных операций надводных кораблей, чьи возможные неудачи имели бы слишком негативный психологический результат. Все больше внимания стали уделять активизации действий, количественному и качественному усилению подводного флота, все с той же целью нарушить коммуникации союзников в Атлантике. Методы ведения нацистами подводной войны быстро достигли высшей степени жестокости.
Уже в сентябре 1942 года командующий подводными силами адмирал Дениц отдал свой печально знаменитый приказ, которым командирам подводных лодок категорически запрещалось спасать моряков с потопленных судов, позднее некоторые капитаны стали даже расстреливать безоружных моряков из пулеметов. Подобные факты совершенно однозначно разрушают миф о том, что немецкий флот, в отличие от сухопутных сил и авиации, вел так называемую "честную войну".
Поскольку нацистское руководство стало уделять все больше внимания подводной войне, вскоре закатилась звезда адмирала Редера, которого в итоге в январе 1943 года на посту верховного главнокомандующего Кригсмарине сменил идеолог неограниченной подводной войны адмирал Дениц. Его назначение оказалось тесно связано с дальнейшим ограничением действий крупных надводных кораблей, которые - кроме невыразительных операций "Тирпица" и "Шарнхорста" против метеостанций союзников на Шпицбергене в сентябре 1943 года и малоудачного рейда "Шеера" в Карское море - уже не предприняли ни одной крупной операции.
К тому же в последующие годы войны постепенно были выведены из строя все крупные боевые корабли. "Тирпиц" - линкор того же типа, что и "Бисмарк" - оказался тяжело поврежден атакой британских карликовых подлодок в норвежском Альтенфьорде в октябре 1943, а после налетов в апреле и ноябре 1944 окончательно вышел из строя. Это, а также потопление "Шарнхорста" у Нордкапа в конце декабря 1943 года, окончательно устранило серьезную угрозу конвоям союзников.
Весной 1945 года были уничтожены последние крупные военные корабли нацистов. Незадолго до освобождения польской Гдыни Советской армией 28 марта 1945 года немцы сами затопили в порту линейный крейсер "Гнейзенау", в апреле союзная авиация разбомбила карманные линкоры "Адмирал Шеер" и "Лютцов" и повредило тяжелый крейсер "Адмирал Хиппер". Так что конец войны пережил лишь тяжелый крейсер "Принц Ойген", который как военный трофей попал в руки американцев, а те после войны использовали его в качестве мишени при испытаниях атомного оружия на Тихом океане.
Хотя ещё в 1940 году японцы спустили на воду колоссального размера линкоры "Ямато" и "Мусаши" (водоизмещение 65000 тонн), которые мощью и вооружением превзошли даже "Бисмарк", развитие военных действий на море ясно показало, что наступил закат таких гигантов. Главной ударной силой постепенно становилась прежде всего авиация, что было связано с развитием различных типов авианосцев. С другой стороны, возрастала доля затрат на строительство подводных лодок.
В те дни, когда происходили описанные здесь события, постепенно шла к концу первая фаза второй мировой войны - всего через месяц после потопления "Бисмарка", 22 июня 1941 года нацистская Германия напала на СССР. Свыше двухсот дивизий, 3500 танков и 3900 самолетов, 50000 орудий и минометов бросила гитлеровская Германия на первое социалистическое государство мира.
Вступление в войну Советского Союза стало ключевым моментом и решающим фактором второй мировой войны. Победа Советской Армии под Москвой в 1941 году ясно показала, что война с СССР станет не блицкригом, а концом безумных планов фашистов установить мировое господство. Решающий перелом в войне принесла историческая битва под Сталинградом, битва на Курской дуге и другие сокрушительные удары по врагу, ставшие видными вехами на пути к окончательному сокрушению нацистской империи. С исторической точки зрения очевидно, что решающее значение для этого имел разгром немецких армий на восточном фронте; кстати, это отчетливо прослеживается и в этой книге. В безнадежных попытках избежать полного и решительного поражения, гитлеровский Рейх сосредоточил все усилия на Восточном фронте, - в результате усилия по совершенствованию разведки, научно-технического и материального обеспечения, оперативной и боевой подготовки и практики, последовательно предпринимаемые союзниками, вылились в решающее преимущество в морской войне. Но эти усилия, этот своеобразный комплекс решений, предпосылок и действий, во многом стал определяющим для развития военной науки и военной практики в последующие десятилетия - а значит, непосредственно касается каждого из нас.
Ни в коем случае не желая недооценивать значение военных действий на море, следует понимать, что они ни в коей мере не послужили поводом для перелома в войне. Однако, с другой стороны, истории охоты на "любимцев фюрера" по заслугам принадлежит почетное место в анналах войн на море.
В. С. Нестеров
ПРОТАГОНИСТ
Home is the sailor,
Home from the sea...
(Р. Киплинг)
Всякую историю надо с чего-нибудь начинать. С действия, например скажем, такого: "...горячая, твердая, тяжелая пуля из офицерского "Вальтера" проломила лобную кость, разорвала вместилище того, что только что было разумом капитана первого ранга, ещё раз пробила череп и, дважды срикошетировав от стальных переборок, утихла в мякоти кресла..."
Можно начать с картины - например, с такой: "...громовой удар, равного которому давно - а может, никогда прежде - не было на Земле, донесся позже. А сначала воссиял ярче тысячи солнц огненный шар, мгновенно растаяли утренние облака и вскипела поверхность великого океана, а потом поднялась крутая волна и ударила, в считанные секунды после сокрушительного удара волны воздушной, в серый стальной бок последней жертвы уже законченной войны..."
Можно начинать и с фразы, к примеру с этой, Редеровской, навсегда впечатанной в Историю: "...остается только показать всему миру, как мы умеем с достоинством погибать..."
Всякую историю надо с чего-то начинать, особенно если речь идет об Истории. О той самой Истории, которая все повторяется и повторяется, вовсе не так прямо в зависимости от того, насколько мы усваиваем уроки предыдущего. О той самой Истории, которая превыше всех искусств, разве что кроме музыки, создает ощущение напряженной гармонии бытия - причем эта гармоничность вовсе не гарантирует благополучную развязку ни для всех, ни для каждого.
В музыке для каждого человека есть или хотя бы могут быть отдельные предпочтения, особые произведения, которые задевают нечто в струнах души, вызывают, наводят значительные, пусть и не всегда осознаваемые переживания. В Истории тоже есть свои "музыкальные произведения" - в основном, в той или иной степени, трагичные. Что поделать? Жизнь человеческая, учитывая её краткость, вообще достаточно трагическая штука - и можно ли ожидать, что из совокупности маленьких трагедий обязательно получится ода к радости?
В музыке истории тоже есть предпочтения.
Иногда эти "предпочтения" чрезвычайно распространенны, массовы, почти всеобщи - они избираются, оказываются или совершаются почти всеми, кто обращается к историческому материалу, - иначе говоря, они становятся настолько "распространенными" в общественном сознании, что Историческое превращается в легендарное (а возможно, и в мифологическое).
Иногда, естественно, эти "предпочтения" оказываются уникальны - и в этом качестве становятся предметом или анекдота, или историко-художественного повествования, или хотя бы специального научного исследования; но, как все, относящееся к накоплению и осмыслению исторического опыта, они все весьма ценны.
Наиболее выразительна для меня музыка исторического слома.
Разве может быть что-то возвышенней, глубже и трагичней, чем те мгновения (исторические мгновения - обычно они растягиваются на десятилетия), когда нечто значительное продолжает развиваться, достигает если не предела, то высокого совершенства - и оказывается погибшим ещё при жизни, перечеркнутым чем-то вроде совсем не столь значительным и величавым, но вот - новым, но вот - соответствующим новым временам.
Чаще всего - чтобы возродиться когда-нибудь впоследствии уже в новом качестве, возродиться не в прежнем виде и масштабе, даже порой под другим названием, но по большому счету схоже. Например, современный бронежилет не называют кирасой, но применяют его едва ли не более успешно, чем кирасу во времена оны...
История жизни, борьбы и гибели больших "артиллерийских" кораблей Третьего Рейха - именно такое переломное мгновение.
Трагедия, в которой есть завязка, перипетии, кульминация и развязка.
Трагедия, в которой есть герой (совсем ведь не обязательно, чтобы герой был "положительным" по общепринятым нормам) и есть Рок (здесь он проявляется в совокупности доброго десятка факторов).
Трагедия, исход которой, как всегда в трагедии, был предопределен заранее, прочувствован, в том числе и многими её непосредственными участниками, - но которая не могла не произойти, хотя и стала осознаваться как таковая значительно позже огненного её эпилога.
Действие этой трагедии растянулось на семь лет - и это были самые страшные, самые напряженные, самые трагические годы двадцатого века. За эти годы в грохоте сражений или в жуткой тишине голода, холода, удушья и болезней погибла не только десятая часть человечества, но и две главные идеи века - что, впрочем, далеко не многими было осознано сразу и ещё очень многими не признано до сих пор.
Но, если можно так выразиться, окраска этой локальной трагедии, "гибели морских богов", произошедшей на фоне трагедии глобальной, очень показательна и своеобразна. Если первый эпизод (или пролог, если угодно) её целиком и полностью осуществился по прошлым, как бы "естественным" канонам, практически ещё без воздействия Рока Слома Времен, то по мере развития этот "РСВ" проявлялся все сильнее - и эпилог уже был по сути просто демонстрацией наступления Нового.
Огнем и кровью "Адмирала фон Шпее" был написан пролог.
Ситуация.
По условиям Версальского договора Германии разрешалось иметь жестко ограниченное количество надводных военных кораблей (фактически только для нужд береговой обороны) и полностью запрещалось создание подводных лодок. Первый надводный корабль новых Кригсмарине, легкий крейсер "Эмден" был заложен в 1921 году и представлял собой несколько модернизированный военный корабль времен Первой мировой - его даже называли последним, пятнадцатым из серии "Кенигсберг-II". В 1925 - 1927 годах в Германии строились миноносцы береговой обороны (типа "Мёве" и "Ильтис") и ввод каждого из этих кораблей производился после вывода из состава флота старого миноносца из числа двенадцати, оставшихся после капитуляции. Затем, в 1928 и 1929 годах, были введены в строй три легкие крейсера водоизмещением 6650 тонн с комбинированной силовой установкой: дизельный двигатель "экономичного хода" и паротурбинная установка.
После прихода к власти национал-социалистов было построено три небольших броненосца, panzerschiffe (немецкое название) или тяжелых крейсера ("Дойчланд", "Адмирал граф фон Шпее" и "Адмирал Шеер"), вскоре и не без умысла прозванные англичанами "карманными линкорами", - устойчивая кличка стала основанием для их требования уменьшить "лимитный" тоннаж линкорного флота Германии на 30000 тонн.
Корабли эти и в самом деле имели тактико-технические данные и боевые возможности, превышающие соответственные у большинства британских, американских или французских крейсеров. При реальном водоизмещении 12 - 16 тыс. тонн они несли достаточно мощное вооружение: шесть 280-мм орудий в двух трехорудийных башенных установках, восемь 150-мм, шесть "универсальных" 105-мм орудий в двухорудийных башнях, четыре 37-мм зенитных "спарки" и ещё десять 20-мм зенитных автомата. Серьезной была и броневая защита, практически вдвое сильнее, чем у "вашингтонских крейсеров", создаваемых в странах, которые присоединились к Вашингтонскому соглашению: на башнях главного калибра до 140 мм, броневой пояс 80 - 100 мм, бронепалубы суммарно до 70 мм, ширина подводной защиты до 4, 5 метров (при осадке до 7, 5 мм).
Но главной особенностью была силовая установка: двухвальная дизельная, суммарной мощностью 56800 л. с. Компактные и легкие (по сравнению с турбоагрегатами) восемь дизелей обеспечивали достаточно высокую скорость (до 28 узлов), а запас топлива - автономность плавания до 21500 миль. Оказалось, правда, что грохот дизелей на полном ходу таков, что мотористы и механики глохли и чрезвычайно осложнялась работа других служб, но с этим пришлось временно мириться.
Получалось, что эти панцерники могут "справиться" с любым военным кораблем противника, который способен их догнать - и могут уйти от столкновения с любым из тяжелых кораблей. Исключение составляли в те годы только три британских линейных крейсера ("Худ", "Риноун" и "Рипалс").
Достоинства этих германских тяжелых крейсеров и опасность, которую сулил их выход в акваторию Мирового океана, были сразу же оценены потенциальными противниками: во Франции было начато строительство двух быстроходных линкоров ("Дюнкерк" и "Страсбург"), в Британии развернулись подготовительные работы и в 1937 году - строительство мощных быстроходных (до 30 узлов) линкоров типа "Кинг Джордж V". Развивалась и кораблестроительная программа США, которая в соответствующее время увенчалась, в классе артиллерийских кораблей, созданием знаменитой серии больших линкоров типа "Миссури". Но это был, так сказать, "традиционный ответ", ожидаемые и привычные чуть ли не во всей военной истории решения.
Но были и другие действия, как намного позже высказался один из политических лидеров, "несимметричный ответ", были и другие, нетрадиционные действия, решения и намерения; но об этом - по ходу повествования.
К началу войны один из панцерников, "Адмирал Шеер" стоял на ремонте в одном из дизелей проявились серьезные неполадки. Два других корабля представляли собой едва ли не идеальный вариант для осуществления крейсерства в Атлантике. Большая скорость, серьезная огневая мощь, весьма значительный запас хода - что ещё нужно для затяжного рейда?
Оказалось, что нужно ещё многое - но об этом подробнее несколько позже.
ПРЕДТЕЧА
...В начале августа 1939 года руководство Германии уже не просто знало, что до начала "горячей" войны в Европе остаются считанные дни, но и завершало программу подготовки к началу боевых действий. Ударные части Вермахта, Люфтваффе и группировка Кригсмарине заканчивали приготовления к нападению на Польшу. Как самый благоприятный вариант для Германии предполагалось, что Англия и Франция не выполнят, по крайней мере де-факто, своих союзнических обязательств по отношению к Польше. Удар по коммуникациям, по самому чувствительному звену в организме Британской империи, должен был "способствовать" тому, что если объявление войны с их стороны Германии произойдет де-юре, сохранению сдержанности западных противников де-факто.
Основные варианты развития событий были изложены в оперативных приказах капитанам "Адмирала графа Шпее" Гансу Лансдорфу и "Дойчланда" Паулю Веннекеру.
21 августа из Вильгельмсхафена вышел в плавание "Шпее", а через три дня - "Дойчланд".
Тремя днями раньше в условленный квадрат Атлантики отправился (из Порт-Артура, штат Техас) закачанный девятью тысячами тонн солярки танкер ВМФ "Альтмарк" под командованием каперанга Генриха Дау (для маскировки этот корабль шел под норвежским флагом. Позывные и ответы на запросы именовали его танкером "Согне" ил Осло).
"Шпее" вышел из Балтики курсом на север и вошел в зону сплошных туманов. К 23 августа он повернул на запад и вошел в Норвежское море. Затем взял курс на юг, прошел между Ирландией и Исландией и устремился к экватору. Первая встреча с "Альтмарком" и заправка значительно опустевших топливных цистерн предстояла в 700 милях северо-западнее островов Зеленого Мыса.