В то же время боевые корабли на каждой стоянке "включались" в общую систему ПВО20, а некоторые были вообще превращены в плавучие зенитные батареи.
В то же время бортовые гидросамолеты "Арадо" и "Хе-114" выполняли разведывательные операции (и даже участвовали в воздушных боях) с тою же пользою для общих военных интересов, что и "физлершторхи" и "Альбатросы" Люфтваффе.
Да, к началу войны в Люфтваффе было немного летчиков, достаточно подготовленных к действиям над морем, к борьбе с морскими целями; хороших пилотов самолетов - торпедоносцев немцам не хватало всю войну (здесь боевой опыт не успевал накапливаться - потери чрезвычайно велики). Но на войне учатся быстро и скорость обучения в Люфтваффе отнюдь не была ниже, чем в английской, американской или Красной авиации.
Причины даже не в том, что, как выражались сами немцы, в той войне участвовали "нацистские Люфвтваффе, Прусский Вермахт и Императорский Флот".
Гораздо ближе к истине суждение о том, что германский менталитет - это прежде всего менталитет сухопутной нации. Здесь нет никакого пренебрежения или даже неуважения к немецким морякам - в каждой стране, тем более имеющей выход к морю, находится определенное количество "прирожденных моряков". Практически всем им хватило места во флоте. В авиацию шли другие.
Германский флот не получил авианосцев - не потому ли, что вся Европа рассматривалась "сухопутными" лидерами Рейха как непотопляемый авианосец?
Прорыв
...К началу февраля 1942 года эсминцы сопровождения Тирпица прибыли в Брест и в ночь 12 февраля вместе с "Шарнхорстом", "Гнезенау" и "Принцем Ойгеном" вышли в море под командованием нового командующего линкорами, вице-адмирала Цилиакса по прозвищу "Черный Отто".
Гитлер не разрешил им следовать через Атлантику из-за того, чтобы не повторилась история с "Бисмарком". Проход через Канал был в непосредственной близости от английского побережья, но британские корабли были не ближе Скапа Флоу, а немецкие Люфтваффе плотно прикрывали корабли во время перехода - в распоряжение эскадры было выделено 250 самолетов. Первая эскадрилья истребителей встречала эскадру у Шербура, через полчаса её сменяли следующие - и так во время всего перехода
Командующий группой авиационного прикрытия полковник Ибель находился непосредственно на флагманском корабле, линкоре "Шарнхорст".
Адмирал Цилиакс предпринял несколько эффективных дезинформационных мероприятий. На французских предприятиях была заказана большая партия тропического обмундирования; в Брест за неделю до реального выхода эскадры доставили партию машинного масла в бочках с надписью "колониальная смазка"; до французской портовой администрации был доведен "секретный" приказ о проведении 11 февраля учений в море в районе между Ле-Паллисом и Сент-Назером с возвращением в порт 12 февраля и от французов потребовали предоставить буксиры и суда для буксировки мишеней; было объявлено о разрешении части командного состава отбыть 12 февраля на охоту в Рамбуйе. Агенты-участники Сопротивления весьма своевременно и тщательно оповещали об этом англичан.
В результате британское адмиралтейство получило огромное количество разведдонесений, из которых неопровержимо следовало одно: немецкие корабли готовятся к выходу из Бреста, но вот куда именно направится эскадра далеко не столь однозначно; скорее всего на юг.
Версия о возможном прорыве через Ла-Манш обсуждалась и даже на какое-то время была поддержана авиационным командованием. Береговое командование Королевских ВВС направило более двадцати самолетов на усиленное патрулирование Ла-Манша, перебазировало в Дувр эскадрилью торпедоносцев и на какое-то время ввело режим повышенной боеготовности бомбардировочной авиации. Но через пару дней - 10 февраля - отменило свой приказ и сократило частоту разведывательных полетов.
Последним звеном ошибок стал отказ техники: у британского самолета-разведчика, который появился над Брестом как раз в ночь выхода эскадры, отказал поисковый радар, который мог бы "увидеть" сквозь тьму ночи и туман, как огибают на скорости 27 узлов остров Уэссан, северо-западную оконечность Франции, "Шарнхорст", "Гнейзенау", "Принц Ойген" и отряд эсминцев сопровождения. До самой узкой части пролива оставалось десять часов хода - достаточно, чтобы "достойно" подготовиться к встрече...
Операция "Цербер" была проведена блестяще. Корабли были замечены только на следующее утро, когда они пересекали устье Сены. Капитан 1-го ранга Хоффман и флаг-штурман Гисслер держались в 10 милях от французского берега. Пролив становился все уже; к 11 часам эскадра проходила всего в 12 милях от берегов Англии, в пределах досягаемости тяжелых батарей Дувра.
Милость судьбы.
Примерно в это же время над эскадрой пролетели, в противоположных направлениях, два самолета-разведчика. Первого, направляющегося в Англию, даже не успели обстрелять и не смогли перехватить истребители прикрытия - а "в благодарность" английский летчик ничего не сообщил об эскадре, посчитав её соединением британских и американских кораблей.
Пилот второго самолета-разведчика опознал противника безошибочно, но не нарушил предписанный режим радиомолчания и доложил об увиденном только получасом позже, когда благополучно вернулся на аэродром из разведывательного полета над Францией.
...То, что началось после этого сообщения в Англии, трудно назвать иначе как переполох. Береговые батареи открыли огонь на предельной дальности, но вскоре умолкли: туман и четко поставленная дымзавеса скрыли цель. Бомбардировочная авиация была не в состоянии подняться раньше чем через несколько часов. Из 33 торпедоносцев 12 базировались в Корнуолле, в 250 милях к юго-востоку от эскадры; ещё 7 самолетов - в Портсмуте, более чем в часе полета от точки обнаружения противника; 14 - только час назад прибыли в Норфолк, в 100 милях от Дувра. Атаковать эскадру могли только шесть "суордфишей" (командир - капитан-лейтенант Юджин Эсмонд; тот самый командир, который руководил атакой на "Бисмарк").
Две девятки "мессершмиттов", барражирующие над немецкой эскадрой, наверняка перехватили бы и сожгли легкие тихоходные бипланы задолго до выхода в торпедную атаку. Требовалось истребительное прикрытие; к тому времени, когда "Шарнхорст" был уже в десяти милях на траверзе Кале, на аэродром Мэнстон, где стояли в готовности "Суордфиши", прибыла первая десятка английских истребителей.
Тем временем была предпринята попытка перехватить эскадру соединением торпедных катеров. В шторм и туман пятерка "enemy botes" отважно пошла на сближение; но дозорные Цилиакса обнаружили катера на предельной дальности и был открыт заградительный огонь такой интенсивности и точности, что даже отчаянные катерники не выдержали. Выпустив торпеды наудачу, почти с четырех миль (они прошли в трех кабельтовых за кормой замыкающего, "Принца Ойгена), катерники развернули иссеченные осколками стремительные суденышки и умчались в Дувр.
Теперь пришла очередь отражать воздушную атаку.
Юджин Эсмонд проявил выдающееся мастерство: провел машины вслепую, в гуще облаков и вышел на цель примерно в всего в пяти милях от эскадры. Английских истребителей, сопровождающих торпедоносцы, было почти вдвое меньше, чем немецких, но они смогли на несколько минут связать боем "мессеры" и позволить "суордфишам" развернуться на курсы атаки.
Но с зенитной артиллерией двух линкоров, тяжелого крейсера и шести эсминцев англичане ничего поделать не могли. Восемьдесят четыре ствола ударили по шестерке бипланов. Сразу же задымила и спикировала в крутые волны одна машина; через считанные секунды ещё один "суордфиш" взорвался прямое попадание; мгновение - и ещё одна ослепительная вспышка возникла в пересечении струй трассирующих снарядов. Самолет Эсмонда лег на боевой курс, но сбросить торпеду отважный пилот не успел: глиссада сменилась крутым пике, всплеск - и даже обломков нет на поверхности, кипящей от осколков зенитных снарядов.
Сбросить торпеды удалось только двум "суордфишам"; оба самолета были сбиты в момент отворота с боевого курса, а торпеды прошли далеко стороной.
Прикрывать было больше некого и английские истребители вывалились из боя и на форсаже помчались на аэродром. "Мессеры" не преследовали - им предписывалось прикрывать эскадру.
...Тем временем самая опасная узость осталась позади. Цилиакс приказал лечь на курс 53 (; вскоре по правому борту уже было бельгийское побережье.
У Адмиралтейства оставался последний шанс: шестерка эсминцев под командованием каперанга Пизи находилась в море в районе Гарвича - примерно в 60 милях к северо-западу от Дувра. На полном ходу они могли перехватить немецкую эскадру, идущую со скоростью 27 узлов на северо-восток.
Кратчайший курс эсминцев лежал через английское минное поле. Карта постановки мин у командира была, но в шторм опасность преодоления минного поля на полной скорости была очень велика. Тем не менее Пизи рискнул, промчался по секретному фарватеру и где-то около 15 часов засек немецкую эскадру на экране локатора. Знали о приближении отряда эсминцев и немцы: ещё часом раньше их обнаружил разведывательный "Ю-88" и передал донесение по радио.
В 15. 40 был, как выражаются, "установлен визуальный контакт" и все шесть эсминцев на скорости около 38 узлов пошли на сближение.
Качели судьбы.
Дав эскадре Цилиакса шанс пройти необнаруженными большую часть пути, избавив от снарядов, мин и торпед до выхода в Северное море, Госпожа Морская Судьба решила немного подыграть и англичанам. Мало того, что эсминцы каперанга Пизи промчались без потерь сквозь минное поле: непосредственно перед сближением флагманский "Шарнхорст" напоролся на мину (скорее всего, "ничейную", сорванную штормом с одного из минных полей, расставленных во множестве всеми воюющими державами; это было уже в 20 милях от побережья Голландии). Линкор потерял ход; адмирал Цилиакс со своим начальником штаба Рейнеке и полковником Люфтваффе Ибелем перебрались на эсминец Z-29 и приказал эскадре идти, не снижая ход, прежним курсом. Повреждения были незначительные, но предохранительные клапаны турбин "Шарнхорста" заклинило и для ремонта требовалось около получаса. Атака шести эсминцев на один линкор, потерявший ход, - то есть не способный совершать противоторпедные маневры, - могла закончиться очередной славной победой Королевского флота.
Но каперанг Пизи бросился в атаку на всю эскадру, а не на отставший "Шарнхорст". Мощный сосредоточенный огонь "Гнейзенау", "Принца Ойгена" и шести эсминцев заставили англичан выпустить торпеды с дистанции две с половиной мили и отвернуть; эсминец "Вустер", который продержался на боевом курсе до расстояния 17 кабельтовых, получил около десятка попаданий снарядов различных калибров и загорелся. Все торпеды прошли мимо. Повторная атака не производилась...
Через полчаса повреждения на "Шарнхорсте" были устранены, линкор набрал скорость 27 узлов и занял свое место в ордере эскадры.
Оставалось, по сути, последнее испытание: отражение налета английских бомбардировщиков. К вечеру командование Королевских ВВС подняло в воздух целую армаду: 242 бомбардировщика, которым предписывалось в условиях ограниченной видимости (туман, низкая облачность и надвигающиеся сумерки) разбомбить эскадру.
Задача в реальных условиях зимнего штормового вечера и активного противодействия Люфтваффе - из разряда трудно выполнимых. Три четверти самолетов попросту не обнаружили эскадру и вернулись на аэродромы; одна эскадрилья вышла на шестерку эсминцев Пизи и старательно отбомбилась, не встречая зенитного огня; только по милости Судьбы не было ни одного прямого попадания. Атаки немецких истребителей, плотный зенитный огонь и маневр эскадры стали причиной того, что почти два десятка "бостонов" и "галифаксов" рухнули в штормовое море, а 4000 тонн бомб нанесли ущерб только морской фауне.
В 20. 30 эскадра прошла мимо голландского острова Тексель и направилась к Западно-фризским островам. Здесь прогремело два взрыва: сначала налетел на мину "Гнейзенау", затем - "Шарнхорст"; но мощная броня и противоминная защита корпусов линкоров избавили корабли от долгой потери хода и к полуночи эскадра уже находилась в германских территориальных водах.
Переход завершился без потерь. Адмирал Цилиакс и капитан "Шарнхорста" Хоффман были награждены Рыцарскими крестами, капитан 1-го ранга Гисслер Золотым крестом.
Через неделю после возвращения в Германию адмирал Отто Цилиакс поднял свой флаг на "Принце Ойгене" и вместе с панцерником, "карманным линкором" "Адмирал Шеер" (который в 1940 году проводил столь успешные для Кригсмарине рейдовые операции в Атлантике и Индийском океане) и эсминцами "Герман Шоеманн", "Фридрих Инн" и "Z-25" отплыл в Тронхайм, поближе к Тирпицу.
"Шарнхорст" и "Гнейзенау" были поставлены в док для осмотра и ремонта подводной части; ремонт "Шарнхорста" не затянулся и он вскоре встал в строй, а вот с "Гнейзенау" события обошлись неблагоприятным для Кригсмарине образом. Он находился в доке в Киле. Порт, верфи и доки подвергались ожесточенным бомбардировкам. Мощное прикрытие истребительной авиацией и зенитным огнем (все-таки это была Германия, на которой, по уверениям Геринга в начале войны, не должна была упасть ни одна бомба!), сводило потери до минимума, но полностью их исключить не могло. Реальное оружие того времени и вся система обороны могли уменьшить опасность и ущерб, но не исключить полностью: бой - это игра вероятностей. Две полутонные бомбы с английских самолетов 26 марта попали в линкор и причинили столь серьезные повреждения, что до конца войны "Гнейзенау" так и не вернулся в строй. Практически полностью была уничтожена вся носовая часть линкора. Поврежденный корабль отбуксировали в Готтенсхафен; предполагалось его отремонтировать и переоснастить пятнадцатидюймовыми орудиями. Но успели только снять башни главного калибра (их использовали для батарей береговой обороны), а на собственно ремонт и модернизацию сил германской экономики не хватило.
Впервые Кригсмарине прочувствовала по-настоящему, что такое авиационный удар. До этого времени уже уходили на дно и на страницы военной истории американские линкоры и крейсера, английские линкоры и авианосцы под бомбами морской авиации японцев и (в Средиземном море) Люфтваффе. Крылатый торпедоносец "затормозил" в Бискайском заливе "Бисмарк", но главный вклад в гибель могучего линкора внесли артиллерийские корабли и торпедные удары крейсеров.
Английские и американские самолеты потопили несколько немецких подводных лодок и легких надводных кораблей. Были потери у легких сил Кригсмарине и на Балтике, и в Норвежском и Баренцевом морях от действий советской авиации. Но из крупных немецких надводных боевых кораблей "Гнейзенау" (которого, кстати, впервые "достали" авиабомбы ещё в Бресте) стал первой жертвой бомбардировок.
...Характеризуя операцию "Цербер" (это название, так же как и очень многие другие засекреченные данные, англичане узнавали из расшифровок радиограмм "Ультра"), лондонская "Таймс" писала, что "ничего более убийственного для английского морской мощи не случалось с 17 века. Вице-адмиралу Цилиаксу удалось сделать то, что не смог сделать Герцог Медины". В восторженных выражениях об отваге и умении моряков писали все немецкие газеты. Комментировали это событие практически во всем мире, как в странах "оси", так и в лагере союзников.
Но самое точное и глубокое высказывание сделал в своем выступлении в Палате Общин премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчиль: "...уход немецкой эскадры из Бреста привел к решительному изменению военной ситуации в нашу пользу". - хотя в ту пору с ним согласились очень и очень немногие.
Но со стратегической точки зрения и с позиции Англии это было действительно так.
Нагрузка на Королевский Флот принципиально изменилась, появилась возможность более свободного маневра, атлантические поставки стали намного безопаснее - а это значит, появилась возможность увеличивать их объем и регулярность; огромный ущерб, нанесенный транспортам немецкими подлодками, все же не становился решающим фактором битвы за Атлантику - и кроме того, появились и были хорошо использованы возможности для совершенствования системы ПЛО. Вскоре деницевских подлодок стали топить чуть ли не больше, чем немцы их успевали строить и оснащать (а производство подлодок в Германии было доведено до одной в день). Почти все знаменитые немецкие подводники, в том числе Прин и Вольфарт, навсегда отправились на дно или в плен...
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФЛАНГ.
С перемещением основных ударных сил надводного флота получалось, что командование Кригсмарине быстро и с минимальными потерями выполнило приказ Гитлера о том, что корабли должны быть в Норвегии.
...К утру соединение достигло фьорда Гримстед к югу от Бергена (та самая стоянка, до которой девять месяцев назад "Принц Ойген" сопровождал "Бисмарка" накануне злополучной операции "Маневры на Рейне"), а к вечеру прибыли в Тронхайм. И вот здесь впервые серьезнейшую роль сыграла своевременная расшифровка перехваченного "Ультра" - приказа от Северной Морской группы Кригсмарине. Расшифровки были получены в Адмиралтействе как раз вовремя, чтобы четыре английские подлодки смогли занять позиции у входа в фьорд Тронхайм.