По пути к ним присоединилось ещё пять человек, выбравшихся из полузатопленного отсека.
Вскоре погас свет. Вода быстро поднималась, и вскоре дошла до бедер. Казалось, что выхода нет. У одного был пистолет и моряки начали думать о том, чтобы пристрелить друг друга, прекратив последние мучения, но никак не могли решиться, кто должен будет начать.
Потом Герлах вспомнил, что у него в кармане брюк есть фонарик. Хотя он и побывал в воде, но зажегся. При свете фонарика они подплыли к водонепроницаемой двери, открыли её и затем нашли ведущую вверх к днищу лестницу. По ней они выкарабкались из воды.
Затем добрались до носового холодильника, потом прошли в машинное отделение, где встретили ещё двенадцать человек. Над ними было двойное дно носовой части, но в отличие от группы Бернстайна, им не удалось найти люк в межобшивочное пространство. Они стояли на потолке машинного отделения и начали стучать по внутренней обшивке. Звуки были достаточно гулкими - нефть вытекла в громадные пробоины и растеклась по воде далеко вокруг линкора, но, к счастью для моряков, не загорелась.
...В группе Бернстайна стучали уже несколько часов, больше для того, чтобы чем-то занять себя, на что-то надеяться. Некоторые уже отказались от надежды на спасение и готовили себя к смерти. Затем внезапно они услышали звуки, о которых так мечтали, - услышали шаги людей по килю, а затем и ответы снаружи на их стуки - простой морзянкой выстукивали: "Ждите. Идем на помощь"..
Все встали, смотрели, ждали.
Вскоре красный огонек газовой горелки показался в днище, а расплавленный металл закапал вниз. Конечно, была опасность пожара или взрыва газов, но на такой риск надо было идти. Вспыхнул небольшой пожар, но его быстро загасили огнетушителем. Затем раздалось легкое шипение - это свежий воздух проник в помещение.
Круглая плита дюймовой стали свалилась вниз, и моряки увидели небо.
"Я Зоммер, - раздался сверху знакомый голос. - Кто там внутри?"
"Бернстайн и ещё тридцать шесть человек."
"Ладно, мы вас сейчас вызволим".
Изможденных людей вытаскивали по одному, сажали в лодки и отвозили на берег.
Таким же образом спасли и группу Герлаха.
За ночь спасатели прорезали ещё несколько отверстий в стальной обшивке в поисках других людей. На следующий день спасатели услышали слабые стуки, пробились через хаос искореженных переборок, и ещё одна группа в шесть человек была поднята на поверхность. Один из них был на грани сумасшествия. Он не хотел уходить, и его вытаскивали силой.
Был установлен контакт с ещё одной группой из трех человек. Лейтенант Меттеганг, Штурм и Дикман попали в ловушку - оказались в отсеке ниже ватерлинии, с заклиненными дверями. Пол (а теперь "потолок") отсека был герметичным, но кислорода в воздушном мешке было не так много. Чтобы спасти троих офицеров, нужно было подобраться с газорезаком через несколько затопленных отсеков и стальных переборок и нужна была, как выяснилось, специальная аппаратура для резки под водой. Такая аппаратура была на "Неймарке", но у спасателей её не было, и люди остались умирать под кораблем.
Всего через прорези в днище было вызволено восемьдесят семь человек. Шестьсот были спасены из воды, 900 были убиты, утонули или задохнулись в стальной душегубке...
Еще до того, как "Ланкастеры" повернули домой, они заметили, что корабль начал переворачиваться и были уверены, что их миссия выполнена.
В ту же ночь пришло подтверждение в сообщении по радио от агента Эгиля Линдберга, которое он послал с чердака морга (морг всю ночь принимал тела с Тирпица, даже тогда, когда Линдберг передавал свое сообщение).
На следующий день это подтвердил и пролетевший над Тромсе самолет-разведчик "Москито". Дальнейших доказательств уже не требовалось, но капитан Деннинг в центре оперативной разведки Адмиралтейства все-таки не мог удержаться, чтобы не узнать, не было ли по этому поводу перехвата "Ультра". Конечно, сообщение было и его перехватили.
"От офицера морской связи в Тромсе
Морской группе Север, флагманскому офицеру, Норвегия.
Тирпиц взорван и затонул.
0946/12/44.
ЭПИЛОГ
Такова история великого и ужасного "Тирпица". Его карьера, столь непохожая на корабль-близнец "Бисмарк" (путь которого был славным и коротким) была долгой, агония мучительной и кончина непроизвольно вызывала сочувствие даже у противников. Правда, корабль выполнял свою нелегкую роль, сковывая своим присутствием вражеские силы, которые могли бы быть использованы в другом месте. Но, в конечном итоге, войны выигрываются наступательными, а не пассивными действиями.
Ни по калибру орудий, ни по боевому духу моряков немецкий флот не уступал английскому - все дело было в существенной слабости разведывательного обеспечения, в несбалансорованности морских соединений, в отвратительной нескоординированности действий родов войск и отдельных соединений, в остром дефиците топлива и, как следствие, недостаточной морской практике, в нерешительности высшего командования и лично Гитлера, который сковывал действия моряков, и во все более отчетливом военно-техническом отставании Германии. Огромный корабль, сооруженный для уничтожения противника, жил жизнью прикованного к месту инвалида и погиб уродливой смертью.
Политическое руководство Германии чуть ли не до последних дней войны уповало на "вундерваффе", на чудо-оружие, которое могло бы изменить ход войны. Достаточно много в этом направлении было сделано. Немецкие ученые и инженеры создали крылатые и баллистические ракеты, в боевых действиях были применены и самонаводящиеся торпеды, и реактивные истребители и, как всем известно, в Рейхе напряженно работали над созданием оружия массового уничтожения. Вполне достойными были характеристики и "обычного", массового вооружения - стрелковое оружие, последние модели танков, катера, подлодки; передовыми были некоторые модели самолетов и, конечно, великие линкоры. Но все это было, в большем или меньшем приближении, эквивалентным по обе стороны фронта. Войну выиграло или проиграло не оружие, а люди, сосредоточенная воля народов, которые не могли сосуществовать с фашизмом.
Мнение англичан
Тирпиц слишком поздно появился на сцене театра военных действий, чтобы оказать влияние на ход сражения в Атлантике, но если бы его флагманы, Цилиакс, Шнеевинд и Кюммец поощрялись в нападениях на арктические конвои, как это делалось для подводных лодок, даже учитывая риск возможных потерь, то тогда ход войны в Арктике мог бы измениться. Уничтожение надводными силами хотя бы одного конвоя не только произвело бы существенный эффект на поднятие боевого духа германского флота и во всей стране. Последствия могли бы быть далеко идущими, и могли бы, в частности, окончательно убедить Британское Адмиралтейство, что направление атлантических конвоев представляет собой неоправданный риск...
И все же:
Да, ещё большая нагрузка легла бы на Тихоокеанские поставки (а по ним и так перевезено было около половины ленд-лизовских грузов) или, как знать, на приближение сроков прямого участия Союзников в сухопутных военных действиях в Европе - или же к увеличению трудностей (и потерь) на Восточном фронте. Но конечного итога войны это бы не изменило - хотя, как знать, многим из нас, чьи отцы и деды прошли через Вторую мировую, не пришлось бы появиться на свет...
Долгие годы безобразные останки корабля торчали в разных местах в районе его гибели. После войны норвежское правительство продало все, что осталось от линкора, компании по подъему затонувших судов, и за несколько лет она разобрала и продала на переплавку весь громадный остов. Но ещё спустя тридцать пять лет обломки ржавого железа - все, что осталось от последнего линкора Гитлера, - кое-где валялись на тихом безлюдном берегу.
Капут
Весной 1945 года были уничтожены последние крупные военные корабли нацистов. Незадолго до освобождения польской Гдыни Советской армией 28 марта 1945 года немцы сами затопили в её порту так и не отремонтированный окончательно линкор "Гнейзенау", брат-близнец потопленного в Норвежском море "Шарнхорста"; в апреле советская и союзная авиация разбомбила карманные линкоры "Адмирал Шеер" и "Лютцов" и повредила, практически до полного выхода из строя, тяжелый крейсер "Адмирал Хиппер". Так что конец войны пережил лишь тяжелый крейсер "Принц Ойген".
Последний путь
Какое-то время, пока союзники делили военные трофеи, крейсер, удивительно похожий - только поменьше - на "Бисмарка" и "Тирпица", находился в южной Норвегии, где была произведена капитуляция большей части остатков Кригсмарине.
Затем американцы перегнали его на свою военно-морскую базу и старательно "вычистили" все ценное оборудование, прежде всего гидроакустическую систему, которая, возможно, на то время была одной из лучших в мире.
Затем с крейсера сняли вооружение - стволы орудий ещё далеко не отработали свой ресурс, - напичкали всевозможными датчиками и отправили в плавание по тропическим тихоокеанским водам. Несколько недель крейсер простоял на якорной стоянке возле неприметного атолла; неподалеку от него становились на якорь эсминцы, тральщики и транспорты, многие - с заметными шрамами, полученными в недавно отшумевшей войне.
Людей на атолле становилось то больше, то меньше и в одно тихое теплое утро не осталось ни одного.
У кораблей есть души. Несомненно, была она и у "Принца Ойгена", и те, кто обладает мистическим сознанием, возможно поддержат мысль, что находилась она в некоей невыразимой словами связи с душой славного полководца, бравого вояки, храбреца и остроумца Евгения Савойского. Возможно, существует и память корабля - и в ней были, дрейфовали по своим неведомым законам, воспоминания о крутых ледяных волнах северных морей и о злой балтийской волне, о сокрушительной мощи вражеских снарядов и неумолимом приближении торпедоносцев, о буро-голубых фонтанах вздыбленной бомбами воды и о самом тяжелом увечии, которое ему нанес не кто иной как собрат "Лютцов" на рейде Гдыни...
Но и связь, и эти воспоминания прервались. Ударил гром... нет, звук, громовой удар, равного которому давно - а может, никогда ещё прежде - не было на Земле, донесся позже. А сначала воссиял ярче тысячи солнц огненный шар, стремительно расширилось вокруг него кольцо ясности - это растаяли от непереносимо-пламенного сияния утренние облака; а под огненным шаром в кратчайшее мгновение вскипела поверхность великого океана; а потом поднялась крутая волна и ударила, в считанные секунды после сокрушительного удара волны воздушной, в серый стальной бок последней жертвы уже завершенной войны...
Вундерваффе, о котором так мечтали нацисты, сожгло последний большой корабль Рейха.
Но это было не приговором кораблям как воду вооружений - мы все знаем, что атомное оружие не отменило ничего из вооружений. Но, судя по тому, как мы все прожили в последней половине столетия, отменило Мировую Войну.
Роман одного из блестящих английских разведчиков Яна Флеминга называется "...как я престал бояться и научился любить атомную бомбу". Роман, как вся "бондиана", забавный и не о том - и все же в нем присутствует выражение некоей подсознательной дуальности, которая присутствует в умах современников.
Никто не сомневается, что наци, заполучив Бомбу, непременно бы её применили.
Тысячи талантливых и высокоинтеллигентных людей в десятке стран и успешно разрабатывали Бомбу, и тщательно, порой с элементами сладкого безумия, прорабатывали её боевое применение.
Но никто и никогда Бомбу не применил.
Очень хочется верить, что нацистский режим был единственным, способным на это преступление.
А это значит, что весь героизм и самопожертвование, проявленное