Да, несомненно, категорическая позиция Геринга, противодействующего созданию отдельной морской авиации, повлияла на структуру и боеспособность Кригсмарине.
Да, в Королевском флоте уже к тому времени существовал серьезный авианосный флот (6 авианосцев в строю и ещё 4 достраивались, вошли в состав флота в 1940 - 1941 годах), очень активно развивался авианосный флот США и не считаться с этим было просто нельзя.
И все-таки все перечисленное - лишь внешнее, лишь детали общей картины, которая складывалась с того времени, когда к власти в Германии пришли национал-социалисты и утвердились в парадигме мирового господства.
...Но линкоры строились - признанные специалистами очень удачными "Шарнхорст" и "Гнейзенау" водоизмещением по 32 - 38 тысяч тонн, вооруженные в главном калибре девятью 280-мм орудиями, двенадцатью 150 мм орудиями, в одиночных и двухорудийных установках, четырнадцатью 105-мм орудия в двухорудийных башнях и почти двумя десятками 37-мм и 20-мм зенитных автомата, а также двумя трехтрубными торпедными аппаратами.
За два-три года до начала войны в Европе были введены в строй три так называемых "карманных линкора"8 - оригинальное решение немецких судостроителей, корабли крейсерского водоизмещения (декларированное - 10 тыс. тн., реальное - 14-16 тыс. тн.), с дизельными двигателями, которые обеспечивали большую дальность автономного плавания (порядка 20 тысяч миль) и скорость в 26 - 28 узлов, вооруженные в главном калибре шестью мощными двенадцатидюймовыми орудиями;
- и наконец гиганты, на момент постройки крупнейшие военные корабли в мире: линкоры "Бисмарк" и "Тирпиц" водоизмещением свыше 46 тыс. тонн каждый.
Большие корабли сходили со стапелей верфей в Гамбурге, Киле и Вильгельмсхафене, вспарывали светлую балтийскую волну, поднимали стволы могучих орудий и словно символизировали сакральную германскую мощь. Так воспринимал их Гитлер; так воспринимали их тысячи военных моряков; так воспринимали их миллионы немцев.
Когда в 1939 году началась война, панцерники с большим запасом свободного плавания, "Адмирал Граф Шпее", "Дойчланд" и несколько подводных лодок сразу попытались перерезать торговые коммуникации, а в ноябре в море вышли тяжелые линейные крейсера "Шарнхорст" и "Гнейзенау". У побережья Исландии они обнаружили и быстро потопили британский крейсер "Равалпинди". Это был, несомненно, шок для Британии и ещё один стимул предельно форсировать развитие своего флота - прежде никогда ещё немецкие военные корабли так далеко к северу не забирались; кроме того, за два десятилетия Британия как-то отвыкла от реальности угрозы со стороны Германии на море.
7 сентября 1939 года был потоплен британский авианосец "Корейджес". Очень большие потери понес британский флот в Средиземном море (хотя это не было связано с действиями надводного флота Германии).
В 1940 году большая часть Кригсмарине обеспечивала поддержку вторжения в Норвегию. Там флот понес неожиданно тяжелые потери (в Нарвике погибла едва не половина всех эсминцев, огнем береговой батареи был выведен из строя тяжелый крейсер "Блюхер").
Чуть ли не единственный залп береговой батареи принес неожиданный результат: снаряд после нескольких рикошетов внутри крейсера попал в один из артпогребов и вызвал взрыв, который погубил мощный корабль. Специалисты долго анализировали этот эпизод; по всему получалось, что орудие такого калибра не могло нанести столь тяжелое повреждение - но, как говорится, на войне бывает и то, чего не может быть.
"Шарнхорст" и "Гнейзенау" под командованием адмирала Лютьенса обеспечивали высадку в Нарвике и имели краткое столкновение с линейным крейсером "Риноун". "Гнейзенау" получил три попадания и потерял несколько членов экипажа.
Потери были возмещены за счет трофеев: Кригсмарине получил 5 норвежских и голландских броненосцев береговой обороны, голландский крейсер и эсминец, 6 норвежских миноносцев, в том числе 4 - новой постройки, несколько тральщиков и сторожевых кораблей.
Двумя месяцами позднее, когда англичане эвакуировали из района Дюнкерка свой экспедиционный корпус (эвакуация сопровождалась несравненно меньшими потерями, чем Люфтваффе и Кригсмарине реально могли нанести политическое руководство Германии не оставляло надежд на выход Англии из войны и поэтому не стремилось в данном эпизоде нанести тяжелое поражение), соединение немецких кораблей вернулись в те же воды и потопили авианосец "Глориес" и два эсминца.
В том же году, 14 октября, отважный и удачливый немецкий подводник, капитан Прин, провел свою лодку по опаснейшему фарватеру прямо в главную базу Флота Метрополии, в Скапа-Флоу и точным торпедным ударом потопил линкор "Роял Оук".
Ситуация складывалась так, что впервые в истории у германского флота появлялся серьезный шанс в борьбе с флотом британским или, шире, в битву за Атлантику9.
К общим, как принято сейчас говорить, геополитическим соображениям следовало отнести и то, что в это время второй (или первый, как посмотреть) и наверное неизбежный противник Рейха, СССР, находился в дальней стадии подготовки к войне, но к 1943 году - не начни немцы первыми войну, - мог стать превосходящим на решающем для Германии, сухопутном ФВД.
В ЕДИНОМ СТРОЮ
"Битва за Атлантику" логично требовала перемещения основных сил Кригсмарине на французское побережье. В первые рейды надводные корабли выходили из Балтики, а возвращались (если возвращались) в порты Франции. После трагически завершенного рейда "Адмирала графа Шпее", о котором мы уже рассказывали, второй "карманный линкор", "Адмирал Шеер" вышел в июне из Германии в долгий рейд на просторы Атлантики и Индийского океана.
В сентябре 1940 года по проливам и через Северную Атлантику прошел весьма не скоро обнаруженный морской разведкой тяжелый крейсер "Адмирал Хиппер". После стычки с конвоем союзников он первым из тяжелых немецких кораблей прибыл в Брест. И наконец в феврале 1941 года адмирал Лютьенс снова вышел с "Гнейзенау" и "Шарнхорстом" на север, на этот раз на операции в Атлантике.
Проходя между Фарерскими островами и Исландией, они были обнаружены британским крейсером "Наяда", но бой не приняли, отошли на север, заправились из поджидавшего там танкера и через неделю под покровом темноты и тумана незамеченными прошли Датским проливом и вырвались на оперативный простор в зоны оживленного судоходства.
Крейсерство на коммуникациях оказалось эффективным: постоянно пополняя запасы топлива с кораблей снабжения, линейные крейсера за два месяца плавания потопили союзные суда общим тоннажем 116000 тонн. В тот же период несколько небольших конвоев было перехвачено и растерзано "волчьей стаей" подводных лодок Деница.
- Впервые в нашей истории, - заявил адмирал Лютьенс своим экипажам, немецким боевым кораблям удалось прорвать британскую блокаду. Так мы и будем двигаться к окончательной победе.
Момент назрел
...Битва за Атлантику близилась к кульминации, немецкие подлодки, боевые корабли и авиация добивались все больших успехов. С каждым месяцем потери союзников в Атлантике нарастали, в марте 1941 года стали наиболее тяжелыми.
Адмирал Редер прекрасно понимал, что ситуация складывается для него благоприятно, - таких потерь никто долго выдержать не мог. Теперь было самое время поставить все на карту. И он сообщил Лютьенсу, чтобы тот не тянул с приходом в Брест, потому что "Бисмарк" уже почти готов к выходу в море, а вместе с ним в новой операции в Атлантике должны будут принять участие "Шарнхорст", "Гнейзенау" и новый тяжелый крейсер "Принц Ойген".
Знаки судьбы.
В один прекрасный день на "Бисмарке" отрабатывали работы по ремонту повреждений рулей. Матрос Герберт Блюм из аварийной команды спросил вахтенного офицера, нельзя ли прикинуться убитыми и немного отдохнуть.
- Ну ладно, - усмехнулся офицер, - можете прикинуться мертвыми. Наденьте бескозырки задом наперед, ложитесь на палубу, и все будут знать, что вам каюк.
Когда учения закончились, тот же офицер заметил:
- Вероятность, что рулевой отсек будет поврежден, - один к ста тысячам.
Тогда на эту реплику никто не обратил внимания, но через несколько недель Блюму пришлось о ней вспомнить...
ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ
Миг судьбы.
Одно из самых увлекательных и популярных занятий в современной историографии - отыскание "судьбоносных" мгновений, когда создавалась переломная ситуация и от ближайших последующих действий или происшествий зависели самым серьезным образом все последующие эпизоды. Одно из таких "мгновений", несомненно - это последняя неделя марта и начало апреля 1941 года.
Это касается судьбы Британии.
На континенте у неё не оставалось больше союзников. США, которые поддерживали Англию и готовились к вступлению в войну на её стороне, находились за океаном и не располагали в Атлантике достаточно мощным военным флотом. Вермахт и Люфтваффе значительно превосходили армию и Королевский воздушный флот; вторжение на Британские острова пока что не предполагалось (не было ещё в достаточной мере ни переправных средств, ни достаточного обеспечения и прикрытия 60 дивизий, которые считались минимально необходимыми для покорения Англии). Да и принято было уже давно верхушкой наци стратегическое решение (план "Барбаросса") о широкомасштабном наступлении на СССР. Но установление действительной блокады в Атлантике, разрыв "кровеносных сосудов", питающих Англию, имело бы ничуть не меньшее значение для дальнейшего хода войны. Англию можно было не завоевывать в ходе тяжелейших десантов и сухопутных битв - через некоторое время она бы перестала быть непосредственной опасностью и пусть временно, но устранялась бы война "на два фронта", о гибельности для Германии которой вполне отдавало себе отчет и нацистское руководство.
А обстановка складывалась так, что Кригсмарине могли сосредоточить ударную группировку (надводные корабли и подводный флот), которая при поддержке Люфтваффе могла разорвать британские коммуникации. "Бисмарк", линейные крейсера "Шарнхорст" и "Гнейзенау", тяжелый крейсер "Принц Ойген", легкие крейсера и эсминцы при правильном руководстве и обеспечении операций могли реально выиграть "битву за Атлантику" - и тогда, как сдержанно отмечают британские историки, "для Великобритании это могло означать катастрофу и повлиять на весь ход войны".
Несомненно, это понимали и в штабе Редера.
2 апреля 1941 года, ровно через две недели после прибытия "Шарнхорста" и "Гнейзенау" в Брест, штаб германского военно-морского флота издал предварительный приказ. В ближайшее новолуние в конце месяца "Бисмарку" и "Принцу Ойгену" предстояло встретиться в Атлантике с "Гнейзенау" и вместе атаковать конвои союзников. Командующим соединением назначался опытный моряк Гюнтер Лютьенс.
Но уже тогда история начала вносить свои поправки. "Шарнхорст" присоединиться к ним к тому времени уже не мог - неисправности в силовых установках, произошедшие во время первого успешного рейдерства в Атлантике, потребовали немедленного устранения, и на корабле в разгаре был ремонт котлов.
В отличие от приказов Лютьенса на предыдущую операцию, которые запрещали атаку кораблей сопровождения, на этот раз "Бисмарку" предстояло отвлекать на себя их огонь, пока "Гнейзенау" с "Принцем Ойгеном" станут атаковать и топить суда конвоя. Прямых столкновений с боевыми кораблями противника, с чисто военными эскадрами следовало избегать, поскольку целью операции было уничтожение транспортных судов.
Если бы эта эскадра, даже без "Шарнхорста", вышла в море, это все же представляло собой большую опасность.
...Но военная судьба продолжала вносить свои поправки. На этот раз был "поправлен" второй линкор.
Английские самолеты бомбили Брест, и одна бомба попала в док № 8, где стоял "Гнейзенау". Бомба не взорвалась, но "Гнейзенау" переставили к бочке на рейде. 6 апреля в 9 часов его атаковал торпедоносец британской береговой авиации. Пилот - шотландец лейтенант Кеннет Кэмпбелл - пролетел над самым молом и прорвался сквозь убийственный зенитный огонь. В считанные мгновения, прежде чем самолет был растерзан снарядами и погиб со всем экипажем, летчики успели сбросить торпеду, которая попала "Гнейзенау" в корму, повредила винты, затопила оба машинных отделения и вывела корабль из строя на шесть месяцев.
...Именно в тот день, когда был торпедирован "Гнейзенау", немецкая армия начала вторжение в Грецию и подготовку к высадке на Крит, чтобы овладеть Восточным Средиземноморьем. Если бы британская Средиземноморская флотилия адмирала Канингема оказалась отрезанной от метрополии...
От могучего соединения в составе линкора, двух линейных крейсеров и тяжелого крейсера осталась только пара, хотя вся ещё мощная - "Бисмарк" и "Принц Ойген".
24 апреля немцев постигло новое несчастье. В тридцати метрах от "Принца Ойгена" взорвалась магнитная мина и повредила ему гребной винт. Неисправность нельзя было устранить меньше чем за две недели, так что эскадра могла выйти в море не раньше чем в конце мая. Приходилось заново планировать все сроки.
Лютьенс полетел в Берлин.