- Благодарю. Для матери это самое главное, не так ли?
- Для капиталистической матери - конечно... Вы согласны предупредить меня, когда подготовитесь?
- А вы спешите?
- Не то чтобы очень, но все же... слишком задерживаться было бы не совсем естественно, правда?
- Разумеется. Но все же давайте допьем чай, хорошо?
- С удовольствием.
Миссис Лайтфизер вылила в чашку гостя почти всю заварку. Получилось слишком крепко.
- О, прошу прощения... Мне следовало бы подлить горячей воды. Но если положить побольше сахара...
- Я обожаю очень сладкий чай.
Багдасарьян положил четыре куска сахару, но тем не менее чай показался ему горьковатым. Полагая, что жертва никуда не денется, он попросил:
- Когда вам угодно, чтобы я приступил к делу, миссис Лайтфизер?
- Я прошу отсрочки всего на двадцать минут - надо же приготовиться к столь неожиданному уходу из этого мира! Вы позволите?
- Договорились, но не больше двадцати минут, хорошо?
- Я думаю, что вполне хватит...
Полночь
Все три часа, что перед его глазами развивалась эпопея Аламо, Гарри переживал настоящую агонию. Он смотрел, как Джон Вэйн и его друзья падают под ударами мексиканцев, но видел лишь миссис Лайтфизер. Каждая шпага, вонзающаяся в тело, каждое копье, пробивающее грудь, наводило на мысль о ноже Тер-Багдасарьяна, который творил в это время свое кровавое дело. Каждое пятно крови, каждая рана внушали ему мысль об иной крови, об иной ране. Виски у него вспотели, и Пенелопу, которую молодой человек держал за руку, сначала удивил, а потом и встревожил его лихорадочный жар. В конце фильма женщина с детьми - единственные, кто остался в живых после резни, - уходят куда-то вдаль, и Комптон усмотрел в этом намек на то, что произойдет с его любимой, когда она обнаружит труп матери. Гарри невольно всхлипнул, но соседи отнесли это на счет фильма. Его сочли человеком на редкость чувствительным, а Пенелопа нежно сжала пальцы, чтобы успокоить. Но это проявление любви еще больше огорчило Комптона, усугубив угрызения совести. Выходя из кино, он куда больше напоминал фонтан, нежели соблазнителя. В метро по дороге в Кентиш Таун, а потом в автобусе Пенни не удалось вытянуть из своего спутника ни единого слова. Она терялась в догадках, что происходит с Гарри, и в конце концов сочла, что молодой человек ни с того ни с сего вдруг на нее рассердился.
Среда, утро
О часов 45 минут
У подъезда дома на Саус Гроув любопытные не толпились - значит, преступление еще не обнаружилось.
Гарри взмолился, чтобы какой-нибудь природный или рукотворный катаклизм - землетрясение или взрыв атомной бомбы - избавил его от необходимости пережить ближайшие часы. Поднимаясь по лестнице следом за Пенелопой, он думал, что каждый шаг приближает их к окровавленному трупу. Как отреагирует на это девушка? Упадет в обморок? Или взбудоражит громкими криками сначала весь дом, а потом и квартал? Помимо того Комптона очень тревожил допрос, который не преминут учинить инспекторы уголовного отдела Ярда, когда он сообщит об убийстве. Только бы сохранить хладнокровие и выглядеть лишь огорченным, не давая им оснований заподозрить его в преступлении или по меньшей мере соучастии.
Пенелопа сунула ключ в замок и тихо открыла дверь. К огромному удивлению девушки, Гарри оттолкнул ее и вошел первым. Он не хотел, чтобы Пенни без всякой подготовки увидела такое зрелище, как труп ее зарезанной матери... Она недоуменно посмотрела на молодого человека и уже хотела задать вопрос, но Комптон решительно поднес палец к губам, требуя тишины. Оробевшая Пенелопа замерла. Гарри прислушался и вдруг почувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом.
- Ну, дети мои, приятно провели вечер? - спросил хорошо знакомый голос.
Не в силах произнести ни звука, Гарри повернулся и узрел улыбающуюся миссис Лайтфизер. Неужели Багдасарьян не приходил? С души молодого человека свалился огромный камень, и все его существо охватила радость. Комптон подошел к старой даме и, с необычным пылом сообщив, как он счастлив снова ее увидеть, сжал ее руки, короче говоря, так бурно выражал свой восторг, что Пенелопа начала всерьез опасаться нового припадка самобичевания.
- Мама, пожалуйста, приготовь поскорее чашечку чаю, а то как бы у него опять не началось... Предупреждаю: если он сейчас рухнет на колени и начнет просить у тебя прощения, я завою!
Гарри поклялся, что ничего подобного ей не грозит и что в ожидании чая он положит свои вещи на кровать, в которой провел прошлую ночь. В самом жизнерадостном расположении духа Комптон вошел в комнату для гостей, включил свет и бросил пальто на покрывало, а заодно и на лежавшего в постели Багдасарьяна. Увидев последнего, молодой человек остолбенел, раздумывая, уж не начались ли у него галлюцинации. Потом он тихонько коснулся лица армянина, но тот даже не вздрогнул. Гарри решил, что он мертв, но мерное подрагивание покрывала свидетельствовало, что убийца просто-напросто спит глубоким сном. Может, и сам Комптон видит все это во сне? Может, и бешенство Багдасарьяна, и обещание убить миссис Лайтфизер - лишь кошмарные видения? Нет! Армянин ясно сказал, что прикончит мать Пенелопы, пока последняя вместе с Гарри будет сидеть в кино. Так в чем дело? Как объяснить, что старая дама еще жива и - что уж совсем невероятно! - Багдасарьян мирно спит в комнате для гостей?
Миссис Лайтфизер седьмой или восьмой раз за сегодняшний день разливала чай, когда в гостиной появился позеленевший от волнения и вконец сбитый с толку Гарри.
- Та-та-там... му-мужчина, - пробормотал он, указывая на дверь комнаты, из которой только что вышел. - И он спи-пи-пит!
Эта новость, при всей ее неожиданности, ничуть не взволновала Пенелопу, а ее мать с обычной невозмутимостью заметила:
- Да, знаю, это я его там уложила... Пейте чай, пока он не остыл, Гарри.
Комптон, как автомат, механически плюхнулся на стул, уже вообще ничего не соображая. То, что он видел и слышал, превосходило всякое понимание. У бедняги возникло столь явственное ощущение собственной отрешенности от происходящего в этом доме, что он начал всерьез подумывать о сложнейшей теме фантастических романов - параллельных мирах.
- Ну, что же вы не пьете чай?
Миссис Лайтфизер улыбалась.
- Послушайте, миссис Лайтфизер, тот человек, что спит в гостевой комнате...
- Сумасшедший.
- Сумасшедший?
Интересно, кто тут над кем издевается?
- Этот тип уже приходил на днях расспрашивать о Пенни. Признаюсь, он и тогда показался мне странноватым, а сегодня вечером почти сразу после вашего ухода... явился опять. Я сразу поняла, что у бедняги не все в порядке с головой... Подумать только, он заявил, будто пришел меня убить!
Комптон привстал со стула:
- Он... он сказал вам такое?
- Да! И угадайте почему? Потому что моя смерть, видите ли, представляется необходимой в международном плане! Представляете?
- И что же вы тогда сделали?
- Предложила ему выпить чаю, предварительно растворив в нем несколько таблеток снотворного, которое мне выписал врач... Надеюсь, я не переусердствовала... Так или этак, но мне это показалось лучшим выходом из положения, чем беспокоить соседей.
Гарри ужасно хотелось расхохотаться, но он сдержался, понимая, что стоит дать себе волю - и он будет смеяться без удержу несколько часов. Тер-Багдасарьян, перед которым дрожало от страха столько людей, не сумел напугать старую англичанку! Он нес с собой смерть, а ему предложили чайку! С этой-то минуты Петр Сергеевич Милукин - он же Гарри Комптон - признал, что окончательная победа Советского Союза над старыми, маразмирующими странами капиталистической Европы, возможно, не так уж неизбежна, как он воображал до сих пор.
Вполне успокоенный на сей счет, Гарри вернулся к Тер-Багдасарьяну. Тот продолжал спать глубоким сном и, по-видимому, вряд ли мог очухаться в ближайшие несколько часов. Но как он отреагирует на все случившееся потом? Комптон достаточно хорошо знал армянина. Следовательно, его долг - не оставлять обеих женщин на произвол разъяренного убийцы, о чем молодой человек и сообщил миссис Лайтфизер.
- Я не могу спокойно уйти, пока этот тип у вас...
- Сам он не сможет выйти из квартиры, а у вас, по-моему, не хватит сил унести его на руках. Верно?
Гарри не стал возражать.
- А если он вернется к своим дурацким замыслам?
- Да нет же, нет... Наверняка к утру придет в себя.