Японского Правительства, по-видимому, также получили поддержку со
стороны какого-то другого правительства.
Г-н Берзин надеется, что Правительство Его Величества, которое
всегда отрицало какое-либо участие в недавнем перевороте во
Владивостоке, обратит должное внимание на факты, которые доведены до
его сведения, и предпримет все необходимые шаги, дабы
воспрепятствовать вербовке в белые армии русских беженцев в лагерях,
находящихся под его контролем.
Берзин.
КАФЕ <АФРОДИТА>
_____________________________________________________________________
Гиацинтов позвонил в редакцию Ванюшину и попросил Николая Ивановича встретиться с ним - выпить чашку кофе и посоветоваться по важному делу.
Гиацинтов приехал в кафе первым, сел возле окна, закурил, попросил лакея принести два кофе и, опершись лбом о ладони, принялся разглядывать серые прожилки на белом мраморе стола.
Ванюшин вошел в кафе тихо, глядя себе под ноги, на приветствия знакомых не отвечал. Сел возле полковника и спросил:
- Что-нибудь неприятное?
- И да и нет, - ответил тот, заправляя в длинный мундштук сигарету. Я похитрить тебя позвал.
- Устал.
- От хитрости не устают, от нее гибнут.
- Афоризмы, афоризмы - они-то красивы, а истина уродлива.
- О! Это даже не афоризм, это аксиома. Что Исаева не привез?
- Ты же просил меня приехать одного.
- По-моему, ты доверяешь ему больше, чем себе.
- Себе-то я вообще не доверяю, я - растратчик по натуре.
- Коля, как на исповеди: ты Исаева давно знаешь?
- Я работал с ним у Колчака и шел от Омска до Харбина.
- Ну а если мы его возьмем к себе?
- Он не согласится.
- Ты меня неверно понял. Что, если мы его заберем?
- Причины?
- У меня нет явных улик, у меня есть уверенность, построенная на интуиции.
- Я не дам его в обиду, Кирилл. Не потому, что, как и всякий русский интеллигент, я не люблю жандармов, нет. Просто нельзя хватать людей по интуиции, это средневековье.
- А если я дам компрометирующий материал?
- Другой разговор.
- Я жду ответа из Лондона и Ревеля... Но тогда я буду со щитом и припомню этот разговор.
- Ты что - угрожаешь?
- В некотором роде.
- Господь с тобой, Кирилл, я уже пуганый, с тех пор ни хрена не боюсь. Сволочи, в кофе соли целую чайную ложку кладут.
- Турецкий рецепт.
- Ерунда, просто кофе зазеленелый, иначе он плесенью отдает. И поскольку я отношусь к тебе с симпатией, Кирилл, не советую зря рисковать: я-то - бумагомаратель, я-то - зерно, но Меркулов будет недоволен. Об этом я уж позабочусь.
- Ах, вот так...
- И не иначе.
- Считаем, что этого разговора не было вовсе.
- А его и не было, - улыбнулся Ванюшин и стал рисовать пальцем замысловатые узоры на запотевшем окне.
Уже третий день шел дождь со снегом, океан казался коричневым, он был иссечен тонкими струйками, и если по вечерам, когда город затихал, подолгу слушать, начинался тоненький стеклянный перезвон - дождевые пузырьки лопались.
САЛОН-ВАГОН МЕРКУЛОВА
_____________________________________________________________________
Ванюшин сидел у стола, уставленного закусками и коньяками, и молча, неотрывно смотрел в угол. Меркулов-младший полулежал на диване и тихонько мурлыкал старую колыбельную песню.
- Мне порой в пыльных углах продолговатых комнат мерещатся рваные раны на человеческих лицах, - сказал Ванюшин. - Не могу в углы смотреть. Вы что-нибудь видите там?
- Вижу. Пыль.