Пристыженные Константин и Виктор сообразили, что, увлеченные фактом своего выигрыша, забыли следить за бегущей строкой.
- Ну и как дела, Боря? - осторожно спросил Кузьминский.
- Питерцы подвели.
- Проиграли?
- Да нет. Выиграли, паразиты.
- А ты ничью им писал. На много подзалетел?
- Мелочевка. Пара кусков, - махнул рукой Борис Евсеевич и признался: Но все равно обидно до слез.
- Забыться и заснуть, а? - предложил ему любимый свой способ забвения Кузьминский.
- Нет, по домам, - определил свои планы на сегодняшний вечер Борис Евсеевич и позвал: - Гриша!
Тотчас подошел от стойки Абрамов с наполненным какой-то цветной жидкостью стаканом, увидел, что соратники уже стоят, и обиженно заныл:
- Вы что - отваливаете? Могли бы и меня подождать. Через час-полтора уже будут все результаты испанского тура.
- Машина меня отвезет и вернется. На всю ночь она в твоем распоряжении, - успокоил кинозвезду Борис Евсеевич и позвал Константина и Виктора: - Пошли, ребята.
Они возвращались тем же путем, которым шли сюда. Сзади шагал Джон, на ходу брезгливо разглядывая сбитые костяшки распухших пальцев на обеих руках.
Шофер и Вава ждали хозяина у "паккарда". За "паккардом" стоял подогнанный местной службой ларцевский "опель". Здесь быстро работали.
- Я поеду с друзьями в их машине, - объявил своей команде Борис Евсеевич и добавил: - Если они не возражают, конечно.
Друзья не возражали, хотя в их глазах явственно читалось: пожалуйста, ради бога, но зачем?
Константин и Виктор сели впереди, предоставив весь простор заднего сиденья упитанному Борису Евсеевичу.
- Поехали? - спросил Константин, оглядываясь на Марина.
- Хорошо-то как! Ушел оттуда, и обида ушла, - не ответив, сообщил о своем со стоянии Борис Евсеевич. Он вольготно расположился на заднем сиденье, закрыв глаза и разметав руки по спинке. И вдруг, словно очнувшись, кинулся вперед: - Всех, кого надо, сумели сфотографировать, Константин?
- Мы тебя не поняли, Борястик, - после некоторой заминки сказал Кузьминский.
Круглый Борястик коротко посмеялся.
- А что тут понимать? Зажигалочка-то штучной работы, да и великовата. И желание покурить появлялось у Константина только тогда, когда в зале обнаруживались новые люди. Он и в драку не полез, потому что из-за кулис по необходимости выскочили очень не любящие публичность господа.
- Ты один такой наблюдательный? - напряженно спросил Кузьминский.
- Я вообще наблюдательный. Всегда наблюдательный.
- Ну уж раз всегда наблюдательный, то скажи: больше наблюдательных в зале не было?
- По-моему, не было.
- Вот и замечательно! - нарочито обрадовался Кузьминский. - Сейчас Костик даст по газам, мы отрываемся от твоей шпаны и в Тимирязевский лесок. Видишь, уже темнеет. Там я удавлю тебя собственными руками и в кусты заброшу. И не будет больше наблюдательных. Ни одного.
- А зачем? - зевнув, спросил Борис Евсеевич.
- Я же сказал: чтобы не было ненужных нам наблюдательных.
- Сложи веер своего павлиньего хвоста и умерь пыл, Витя. Просто для того, чтобы немного подумать, - посоветовал Марин. - Я не собираюсь вас провоцировать, тем более шантажировать. Я в курсе того, чем занимается Сырцов. Я догадываюсь, что заинтересовало Смирнова в этой букмекерской конторе...
- Ты не только наблюдательный, ты еще и догадливый,- язвительно перебил его Кузьминский.
- Я догадываюсь, что заинтересовало Смирнова в этой букмекерской конторе, - повторив, упрямо продолжал Борис Евсеевич. - Что и кто. И для меня вырисовывается, хотя, честно признаюсь, не до конца отчетливо, общая картина противостояния двух сил. Меня теперь не устраивает объяснение, что Сырцов-де занимается поиском мошенников, устраивающих концерты с фальшивыми звездами. Мне необходимо знать перспективу расследования Сырцова-Смирнова. И, узнав, по возможности помочь им.
- А собственно говоря, Боря, какое до этого твое собачье дело?
- Вот об этом я хочу лично поговорить с Александром Ивановичем Смирновым.
- Многого хочешь.
- Многого, - подтвердил Борис Евсеевич.
- Мы напортачили, Витя, - вступил в разговор Константин, - или, скорее, я напортачил. Так что объясняться придется в любом случае. И лучше будет, если мы привезем с собой Бориса Евсеевича с его претензиями и намерениями. Александру Ивановичу легче будет с нами разбираться.
- Мы как телки, - взъярился Кузьминский. - Обосрались - и в хлев. "Подотрите нас, бедненьких!" - И безнадежно махнул рукой. - Хрен с тобой, Костя, поехали к Иванычу. Но с одним условием, Боб... - Это уже Борису Евсеевичу, имя которого Виктор варьировал, как хотел. - Охрана твоя и лимузин твой распрекрасный окончательно отбывают в стойло или куда им угодно. Только не с нами. Переговори со своими холуями и помчались.
- Прямо сейчас? - удивился Борис Евсеевич.
- А чего кота за хвост тянуть? Раньше покаемся, раньше прощены будем.
В знак согласия Борис Евсеевич без слов вылез из "опеля" давать распоряжения своей команде. Константин обоими кулаками ударил по баранке и тоскливо пожаловался на случай, на судьбу, на себя:
- Надо же было, чтобы все так сложилось. Я - неумелый поц, Витя.
- Неумелый поц - это для безрезультатных сексуальных игр, Костя. Мы с тобой - просто легкомысленные, не до конца просчитавшие все, ретивые дилетанты. Успокойся, я тоже хорош: мог бы в поводыри к "святым местам" не такого умного, как этот глазастый зверь, подобрать.
Возвратился оживленный Борис Евсеевич, бухнулся на обжитое место.
- Ну как, разобрали меня по косточкам?
- Велика честь, - срезал его Кузьминский. - У нас для разборки есть более достойные товарищи.
- А именно? - насторожившись, спросил Борис Евсеевич.
- Мы сами. Оба-два. Костя с Витей.
- И каковы успехи в этом нелегком деле?