- Давно! - поспешно ответил Дед.
- Тогда я пойду к себе. Отдохну. - Она, стараясь не задеть Сырцова, обошла его по широкой дуге. Он успел спросить у ее спины:
- От нас?
- И от вас тоже, - ответила она, не оборачиваясь, и скрылась в доме.
Смирнов заменил ее на скамейке и сказал, чувствуя себя виноватым и перед Сырцовым:
- Неловко все как-то получилось. - Понимал, что отдуваться-то Георгию.
- Да что уж теперь! - нервно закончил разговор Сырцов, чтобы начать другой: - Я думаю, все произойдет сегодня, Александр Иванович.
- Твои-то пареньки в работе?
- По точкам, не более того. На скрытую слежку их не выпускаю. Сырые еще, могут наследить.
- И чему ты их на ваших курсах учишь?
- Не на курсах, а в академии, - поправил его Сырцов.
- Один хрен. Скоро тебе ехать, Жора.
- Знаю. Я джип у вас оставлю, а "девятку" возьму, ладно?
- Она же твоя, чего спрашиваешь?
- Боюсь Ксению без колес оставить. Если что, пусть на джипе. Я пойду, чтобы все без спешки. - Сырцов встал и, глядя на редкие смирновские волосенки, попросил: - Вы, Александр Иванович, извинитесь за меня перед Дашей еще раз.
- И за себя тоже, - поднялся и Смирнов. - Иди. И ни пуха тебе ни пера.
- К черту, - без улыбки ответил Сырцов и вышел за калитку.
Смирнов то ли постучал, то ли поскребся и, не открывая двери, спросил умильно:
- Ты спишь, Даша?
- Сплю! - криком ответила она из-за двери.
- Ты уж прости меня, старого дурака. Это все я. Жорка ни при чем.
- Оба хороши! - отозвалась она.
- Ты спи, спи, я больше тебя беспокоить не буду, - заверил ее Смирнов и на цепочках отбыл.
Эту он не жалел. Перегнулся через большое, накрытое пледом тело, взял с тумбочки портрет, перетянутый черный лентой, и спел, стараясь, чтобы получилось как у Олега Радаева:
И вновь начинается бой,
Какое-то сердце в груди...
И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди!
- Я хочу умереть, - не оборачиваясь, трагически заявила Берта.
- Сделаешь дело и умирай себе на здоровье, - милостиво разрешил он. Времени у тебя - только подмыться, помыться и накрасить морду лица. Вставай.
* * *
Через полтора часа домоправительница популярной певицы, всем известная в дачном поселке Берта Григорьевна, празднично яркая и оживленная, объявилась на пятачке, где у автобусной остановки функционировала стандартная палатка, в которой ей и прибрести надо было стандарт: минеральную и сладкую воду, упаковку пива, сухое печенье, орешки, пару шоколадок. Она перечисляла, что ей надо, а любезная (знала постоянную покупательницу) продавщица выставляла через оконце все требуемое на стойку. В поисках кошелька Берта, у которой, как и большинства дам, в сумке был полный бардак, вывалила все содержимое ее на стойку рядом с закупленным товаром. Нетерпеливый грубиян потребовал через Бертино плечо у продавщицы ответа:
- "Балтика" есть?
- Есть, - ответила продавщица. И показала на витрину.
- Ну и обдираловка у вас тут! - осудил и цены, и продавщицу грубиян и опять же через Бертино плечо протянул деньги. Правой рукой, а левой, когда продавщица склонилась над пивным ящиком, выбрал из рассыпанного Бертой барахла нечто, похожее на пуговицу от блейзера, только потолще и без рисунка.
Рыжий Вадик из своего спецфургона сделал телевиком десять крупных планов. Для страховки.
Берта с тяжелой сумкой шла домой, а грубиян неизвестно куда.
* * *
Раньше в этой больнице лечились самые важные лица страны, а теперь самые богатые. Пропуск, слава богу, был заказан. Миновав проходную, Константин Ларцев ухоженной, тщательно подготовленной к позднему весеннему цветению территорией прошел ко входу и через мраморный вестибюль направился к лифтам.
У индивидуальной палаты-апартаментов под номером 801 на белом стуле, растопырив ноги, сидел толстомордый охранник в белом халате поверх кожи. Тухлым взглядом оценив Константина, он спросил гундосо:
- Чего надо?
- Не чего, а кого. Бориса Гуткина.
- Зачем?
- Не твоего ума дело, - взвился Константин. - Иди и доложи.
Охранник, гипнотизируя, секунд пять смотрел на Константина. Ларцев поторопил его:
- Действуй, действуй, Бен.
- Я - не Бен, я - Сема! - горестно и миролюбиво заговорил вдруг охранник, встал со стула, истово перекрестился. - Нету больше Бена, нету! И, наконец, узнал назойливого посетителя. - Так это вы были с тем мужиком, который с нами у жучков сцепился?
Константин в знак примирения похлопал чувствительного Сему по бицепсу и напомнил:
- Иди и доложи.