- Ну, - перебил я, - разговор разговором, но сначала дело. За каждую доску - пятьсот долларов. Века, сами понимаете, семнадцатый, восемнадцатый древние, так что по-божески...
- Это кошмар... - Кэмпбэлл сел и протер очки штаниной висевших на спинке кровати брюк. - Я даю тысяча для всё. Фор олл. Я не имей много. И разговор...
- Стоп, - сказал я. - Тут наш знакомый... В туалете. Миша. Надо посоветоваться.
- Оу, Мишя? - заулыбался Кэмпбэлл.
- Туалет, - сказал я. И пошел звать Мишку.
Но в туалете никого не было. Я просто остолбенел... Но тут послышался упорный шум воды, дверца кабинки распахнулась и, воровато озираясь, появился мой компаньон и сообщник.
- Толкнул? - выдохнул он. - Есть?
- Дает тыщу, - доложил я. - Пойдем... Ждет. Когда мы ввалились в номер, иконы уже как ветром сдуло, а на месте их лежала пачка серо-зеленых бумажек. Мистер Кэмпбэлл опять ломал себе пальцы.
- Мы согласны, - сказал я, сгребая "капусту" и усаживаясь наконец в желанное кресло. - Все олл райт.
- Я имей разговор, - шепотом откликнулся Кэмпбэлл, пожал Мишке руку и полез в холодильник, вытащив оттуда бутыль виски, две банки с ананасовым соком, сыр и консервы. - У нас есть бизнес. Вы можешь зарабатывай, я можешь тоже. -Я знай коллекционер в Англия и Америка, очень богатая люди... - Виски он разлил в казенные гостиничные рюмашки. - Я оставляй телефон свой дрюг... Вы - звонить и приезжай, он - отдавать деньги. Он честный человек, вы не надо дрожать от страха...
- Только с политикой мы не связываемся, - строго сказал Мишка и насупился. - Вы нас не впутывайте!
- Какой политик! - воскликнул Кэмпбэлл. - Я математик! Я бедный человек! Я тоже нужно деньги...
- Ну выпьем, - сказал Мишка мрачно. Он думал.
- Но доставать икона до восемнадцать век! - сказал Кэмпбэлл, записывая на клочке бумажки номер телефона. - Древний вещь. Плохой не надо мазня.
- Ясно. - Мишка, сопя, до краев наполнил рюмки. - Ежу понятно, сделаем. Все путем...
- Это есть опасность! - откликнулся Кэмпбэлл и ловко опрокинул рюмашку. Лысина его покраснела, очки сползли на нос. - Я тоже дрожать от страха. Если поймай, меня сюда не пускают потом. Я изучай топология. У вас колоссальный ученый. Но меня поймай и не приглашает никто. Вы не воровай икона! Я говорил с человек, и он знает: надо покупать у старуха и дедушка в деревня. За рубель. Или очень хорошо - водка. Мне в деревня нельзя. Виза. - Он помедлил. - Я бедный человек, - повторил заученно. - Моя мама в госпиталь, и нет страховка. И я имей девушка, но нет дом.
- Такая же история... - подтвердил Мишка с грустью. - Жить негде. С родителями - сам понимаешь...
Кэмпбэлл его не слушал.
- У вас дешевый квартира, - говорил он, покачиваясь корпусом. - У нас дорогой дома. Моя девушка иметь родители... Это есть кошмар! Нет дом - нет ее. Надо пятьдесят тысяча долларз... - Он полез в бумажник, извлек фотографию какой-то особы и дал нам оценить ее лик. Затем вновь выпил, и в голубых глазах его появилась ангельская мечтательность и просветленность. - У меня есть долг! Сто двенадцать тысяча долларз! Это есть кошмар! Если не отдать - тюрьма. Но моя мама болеть. Я делаю еще долг...
Я соболезнующе кивал, уминая анчоусы. Под виски они идут паршиво словно одеколон с селедкой.
- Если вас... - Мишка взял себя за шиворот, - то вы нас не знаете! А если нас... мы не знаем вас.
- Мы есть джентльмен! - выпятил впалую грудь Кэмпбэлл. - Очевидная поведение. - И, поразмыслив, добавил: - Большая опасность! Пойматься нельзя. Но это - жизнь!
- У-у-у, еще какая! - подтвердил Мишка. - Еще та!
- А вы, - Кэмпбэлл обернулся ко мне, - какая профессия? Художник?
Я помедлил, закуривая... Ответил так:
- Занимаюсь вопросами... парапсихологии, - заметив, как Мишка, информированный о моих телепатических фокусах, настороженно и даже, как показалось, неодобрительно прищурился.
Кэмпбэлл уставился на меня, как на придурка. Впрочем, благожелательно улыбаясь. Зубы у него были белые и ровные, как клавиши у рояля.
- Но это... фантазия! - заявил он таким тоном, будто бы убеждал меня, сам между тем сомневаясь.
- Хотите спор? - изящно стряхнув пепел, пошел я в атаку. - Ну вот телепатия, верите?
- На... дистанция? - уточнил он, помахав, как веером, растопыренными пальцами у лба. - Мысль?
- Да! - Я кружил глазами по комнате, словно отыскивая некий необходимый предмет. Затем, озарив лицо рождением идеи, полез в "президент" и вытащил колоду карт, которую с недавнего времени в ожидании подходящего случая постоянно таскал с собой.
Михаил взирал на мои манипуляции отчужденно.
Я втолковал математику суть: друг-телепат, вытаскивай карту, звони, получай ответ. На кон, после краткого торга, была выставлена сотня рублей номинал, оговоренный с Олегом.
Кэмпбэлл с пристрастием изучил колоду. Вытащил карту: десятку треф. Одной рукой прикрыв телефонный диск, другой я набрал номер и передал трубку специалисту по точным наукам.
- Дмитрия Теодоровича, - подсказал я Кэмпбэллу, примечая, что лоб первой моей жертвы несколько взопрел от волнения.
С акцентом, но довольно четко он произнес имя-отчество-код. И растерянно передал трубку мне. Сказал:
- Неправильно номер - Олег, вероятно, не врубившись попервоначалу, ответил, что не туда, дескать, попали. Я перехватил трубку, повторил ласково:
- Дмитрий Теодорович?
Послышалось далекое сопение и вслед за ним - какое-то предсмертное бормотание. Я с трудом разобрал:
- Н-не туда же, г-говорю... - И дали отбой.
Судя по всему, изрядная часть гонорара за реставрацию иконок уже перешла через магазин в государственные финансовые фонды.
- Ну чего там? - спросил Мишка недовольно, но с любопытством.
На английском разговаривает, - опуская трубку, сказал я. - В дупель! - И тут же пояснил спасенной случаем жертве: - Забыл номер, извиняюсь...
- Фантазия, - откликнулся Кэмпбэлл. - Это модно. У нас тоже. - И уселся на батарею, задумавшись.
- Пошли мы, что ли? - предложил я, здорово сконфуженный своим провалом. Михаил закивал - пора.
- О! - Кэмпбэлл соскочил с батареи, вытер ладонь о зад и протянул ее мне. - Вы имей телефон... Надо много икона, крест медный...
- Все будет, - сказал Мишка. - В лучшем виде. - По-куриному дергая шеей, он заглатывал остатки сыра. Сыр был липкий, и несло от него какой-то тухлятиной - видимо, дорогой сорт.
- Я приезжай в Москву на конференция, когда весна, - говорил Кэмпбэлл. Но у меня долг... Это тюрьма! Вы звонить и приносить доска. Очень точный договор только. Я прошу...
- О'кей, - сказал я. - Не дрожать от страха.