И уж теперь она точно больше не назовет Серкана «милым мальчиком». Я в этом была уверена.
Жандармы, выяснив все что им было нужно, ушли. Перед уходом они заверили, что сделают все возможное, чтобы поймать мошенников. Все время их визита Ровейна угрюмо молчала. Но зато когда за блюстителями порядка закрылась дверь, она разразилась такой гневной тирадой, что даже Ричард подпрыгнул, несмотря на свои повязки и еще не зажившие до конца рану.
Гнев Ровейны был направлен на Серкана, который по ее словам втерся к ней в доверие и самым наглым образом воспользовался ее добротой.
Она грозилась всем смертными карами и призывала небеса отомстить обидчику. Я прятала улыбку, представляя, какой фурор произведет эта новость на местных кумушек.
Излив весь свой гнев, Ровейна убралась восвояси. Перед уходом она взяла с Ричарда торжественное обещание, что тот больше не будет так бездумно рисковать своей жизнью. Ричард, улыбаясь, пообещал.
Так прошло еще несколько недель. К концу третьей Ричард окончательно поправился и смог передвигаться самостоятельно. К нему вернулись аппетит, здоровье и… желание.
Теперь мы снова проводили бурные ночи в одной постели, а днями я наслаждалась заслуженным покоем. Рожать было уже скоро, месяца через полтора и я знала, что ребенок не даст нам уже так безоглядно, забыв про все, держать друг друга в объятиях часами.
Поэтому хотела успеть.
И все это время я чего-то ждала. Ждала, что Ричард наконец-то скажет те самые слова, которые мне так хотелось слышать. Но он говорил только, что я красивая, как он меня хочет и как счастлив, что я у него есть. Те самые слова как будто застревали у него в горле, когда он вроде уже был готов их произнести.
В один из дней Ричард ушел по своим делам, а я осталась дома одна. Я позвала Эмили, и вместе мы принялись разбирать шкафы в моей комнате. Почти все платья, что там висели, уже давно на меня не налезали, поэтому я хотела расчистить место для более подходящих моему новому положению нарядов.
Когда Эмили ушла вниз с очередной охапкой роскошных, но маленьких мне шелковых платьев, я обнаружила на дне шкафа листок бумаги. Это оказалось письмо, переданное когда-то колдуном прежней Диране.
Воспоминания о давно виденном сне вновь ворохом пронеслись в мозгу. Я принялась перечитывать письмо. И как и в прошлый раз после всех инструкций, внизу я обнаружила приписку от колдуна:
«…Я буду в городе через полгода после вашего перемещения…»
И не отдавая себе отчета в том, что делаю, я побежала по лестнице вниз. Прошло уже больше полугода, однако кто знает…
Наняв извозчика как и в прошлый раз, вскоре я увидела перед собой серый особнячок с колоннами, явно знавший лучшие времена.
Вас подождать, мадам? — спросил возница, окинув взглядом мой округлившийся живот.
Да, пожалуйста — ответила я, чувствуя дежавю.
В прошлый раз все было точно также. Также окликнул меня кучер, так же я сказала ему подождать. Затем в прошлый раз я вошла и попала в пыльное пустое помещение…
Однако на это раз кое-что все же оказалось по-другому.
Открыв резной ручкой увитую паутиной дверь, я оказалась не вы пыльном, душном помещении, заставленном тяжелой старинной мебелью, а в ярко освещенном, красиво убранном холле.
На окнах красовались красные бархатные гардины, под ногами лежали персидские ковры, золоченая мебель отличалась великолепной отделкой, а пышные подушки на ней манили отдохнуть. Веселые цветные лампы, расставленные по всем углам, наполняли помещения уютом.
Лестница, ведущая на второй этаж, тоже была ярко освещена, а сверху доносились звуки какой-то странной музыки. Странной и очень красивой.
Я на секунду замерла, не веря своим глазам. Так вот что происходит, когда колдун дома! Он меняет здесь все, всю остановку, пространство, наполняя ее своей магией. И словно в подтверждение моих слов сверху на лестнице раздались шаги и вскоре передо мной возник средних лет мужчина с умным острым взглядом и мефистофелевской бородкой.
Уши у него имели необычную форму, заостренную кверху и были несколько длиннее, чем у всех ранее встреченных мною людей. А почти белые волосы придавали сходство с эльфом.
Он оглядел меня с головы до пят, потом в его глазах мелькнуло понимание. Он сложил две руки перед грудью и легонько наклонил голову.
Добро пожаловать, Марина. Я знал, что вы пожалуете.
Он гостеприимным жестом указал мне на ближайший диванчик. Я не понимая почему, послушалась. Усевшись, я уставилась на него вопросительно. Однако он молчал.
Это вы для меня оставили сообщение в письме? — немного волнуясь, начала я — в письме с инструкцией для Дираны.
Да — с улыбкой кивнул он головой — согласитесь, отличная задумка. И как сработала!
Да, сработала — согласилась я — вы хотите переместить меня обратно? Вы можете это сделать?
Разве вам здесь не понравилось? — он как-то томно тянул слова — судя по вашему…м-м… интересному положению, вы здесь очень даже неплохо устроились.
Он обвел взглядом мою фигуру, и в его глазах засверкали насмешливые искорки. Я с возмущением встала.
Мистер…
Фарит — услужливо подсказал мужчина — меня зовут Фарит.
Так вот, мистер Фарит — произнесла я немного высокопарно — дел не в том, понравилось мне здесь или нет. Пусть даже и понравилось, не в этом дело.
А в чем же тогда? — перебил он меня.
В том, что вы имели права так поступать! — заявила я — Я не соглашалась на обмен, а значит вы нарушили магические каноны!
Вот даже что вы знаете — задумчиво проговорил колдун, впиваясь в меня острым взглядом — еще скажите, что вас попросили доставить меня для заключения под стражу.
Я промолчала. Хотя встреченная на лесной дороге деревенская знахарка Ирида именно об этом меня и просила.
Так я и думал — утвердительно кивнул он головой, тоже вставая — что ж, как вы понимаете, подобный исход в мои планы не входит. Мы поступим по-другому…
Как по другому? — спросила я и вдруг поняла, что ужасно, просто до изнеможения хочу пить.
У вас есть вода? — спросила я колдуна.
Конечно, сейчас — метнулся он куда-то вправо.
И через пару секунд вернулся, держа в руках серебряный поднос с кувшином и чашкой на нем.
Пейте! — то ли попросил, то ли приказал он.
И не помня себя от жажды и какого-то парализующего волю воздействия его глаз я взяла чашку, выпив ее до дна. Жидкость оказалась горячей, терпкой и горькой. После этого я уже ничего не помнила.
…Я с трудом приходила в себя. Солнце слепило глаза и я ровным счетом ничего не понимала. Где я очутилась? Где дом колдуна и сам колдун?
Вокруг меня были какие-то давно заброшенные руины, от них почти ничего уже не осталось. Наиболее хорошо сохранилась единственная стена — длинная и низкая. Она поднималась из желтого, раскаленного солнцем песка подобно змеиному хребту.
Странная это была постройка, судя по изогнутой, изгибающейся длинной стене. Круглая что ли?
Возле стены прямо из-под песка проступали следы какого-то здания, бывший фундамент или что-то в этом роде. Он был выполнен из огромных желтоватых камней, напоминающих ракушечник. И до камней этих сейчас было не дотронуться — солнце раскалило их добела.
Сбоку виднелась груда полузанесенных песком камней — здесь очевидно когда-то располагалась башня. Трава вокруг росла чахлая, но все же она присутствовала. Также за стеной я увидела примерно с десяток низких деревьев.
Вот и вся растительность. Дальше была только пустыня, только песок. И я посередине всего этого — без еды, без воды, под раскаленным солнцем и в критичной стадии беременности.
Я простонала и попыталась встать на ноги. С четвертой попытки мне это удалось. Чертов колдун! Не надо было пить у него эту отраву! Пить!
Внезапно я поняла, что очень, очень хочу пить. И если сейчас не выпью хотя бы глоток, то умру прямо на месте. И тогда ребенок не родится, а я больше никогда не увижу Ричарда. Слезы сами закапали у меня из глаз, и я принялась ловить их языком. Жажду они не утоляли, потому что были очень соленые. Пить захотелось еще сильнее.
С трудом повернув голову влево, я увидела посередине развалин облицованный цветной мозаикой бассейн. И чуть не сошла с ума от радости — он был полон воды!
Я подошла поближе и принялась пить. Вода была довольно холодной что было странно. Однако потом я поняла, что вероятно подземные ключи сохраняли воду столь чистой и прохладной.
Напившись, я ощутила прилив какой-то неведомой доселе мне силы. Руки сами собой расправились, ноги стали припрыгивать на месте — я была готова горы свернуть. А уж выбраться из этого богом забытого места, вообще запросто.
Размышляя об этом после, я пришла к выводу, что вероятно вода в бассейне имела какое-то чудодейственное воздействие. Она не только вернула меня к жизни, избавила от всех недомоганий, но и придала столько энергии, что я буквально вырвалась из пустынных земель.
Я бежала. Бежала, спасая себя и своего ребенка. Не помню, сколько прошло времени, не помню, как я себя чувствовала, не помню, сменялись дни и ночи или нет…. Все слилось в один сплошной бег. Куда я бежала? Я и сама не знала. Однако оставаться а пустыне — это значило умереть точно, а так хоть призрачный шанс, но был.
И где-то к концу второго дня я заметила, что пустыня кончается. Все чаще мелькали трава, кустарники, все чаще стали попадаться деревья. И еще через несколько часов, когда силы опять стали иссякать, я увидела деревушку. Не помня себя от радости, я вбежала в ворота. И сразу же упала, потому что силы кончились внезапно и резко, как отрезало. Последнее, что я помню — резкая боль внизу живота.
Очнулась я в какой-то деревенской избе, лежа на мягкой, чистой постели. Рядом с мной сидела женщина и гладила меня по голове. Увидев, что я открыла глаза, она радостно закричала:
— Пришла в себя! Она пришла в себя!
Тут же ко мне подскочила еще одна женщина — пожилая, с добрым усталым лицом. А за ней следом — молодая девушка. Все они с любопытством на меня уставились.
Как вы, мадам? — наконец отважилась поинтересоваться старшая — как себя чувствуете?
Вроде нормально — попыталась я встать и тут же поняла, что что-то произошло.
Что-то было не так. Рывком я откинула одеяло и сразу же поняла, что не так. У меня не было живота! То есть он конечно присутствовал, но отнюдь не беременный.
Что случилось? — впадая в истерику, спросила я женщин — Где мой ребенок? Куда вы его дели?
Я хотела вскочить с кровати, но сильные руки деревенских женщин удержали меня.
Тихо, тихо, мадам — забормотала старшая из женщин — лежите. Вам пока лучше не вставать. Тут ваше дитя, никуда не делось.
И словно в подтверждение ее слов в избе раздался пронзительный и громкий плач младенца.
Я с облегчением откинулась на подушки, смотря на женщин благодарным взглядом. Они спасли меня, и моего ребенка… Нашего с Ричардом ребенка… Они приняли у меня роды, пока я была в отключке… О как мне повезло.
Если бы у меня было достаточно сил, я бы непременно обняла и расцеловала этих замечательных дам, но однако пока я могла только лежать. Старшая быстро сбегала куда-то и принесла мне глиняную чашку с горячим молоком и какими-то травами.
Вот, пейте — сказала она мне — это придаст вам сил.
Я послушно все выпила, почти сразу почувствовав себя лучше.
А кто у меня родился? — спросила я застенчиво.
Молодая девушка весело засмеялась, а старшая опять сбегала куда-то и через минуту стояла передо мной, держа на руках младенца. Он был завернут в розовые пеленки.
Девочка? — на глазах у меня выступили слезы и я протянула руки к малышу — у меня девочка?
Женщина кивнула и подала мне ребенка. Я осторожно взяла его и заглянула в глаза. Они были точно такого же ярко-синего оттенка, как у Ричарда. И даже насмешливое выражение их было точь-в-точь тем же самым.
От рыжеволосой Дираны не было ничего. Локоны малышки оказались русого оттенка, и вообще она больше напоминала меня… Только прежнюю. Ту, которой я была до попадания в этот мир.
Не могли бы вы подать мне зеркало — пронзила меня догадка.
Молодая девушка, пританцовывая, сбегала и принесла мне небольшое зеркальце в медной оправе. Я уставилась в него.
И вначале решила, что зеркало просто запотело. Но как ни протирала я его поверхность, факт оставался фактом.
Я больше не была рыжеволосой красоткой с фиалковыми глазами. Нет. Я больше не была Дираной Стейн. Теперь я снова превратилась в Марину Русанову. Только почему-то вместе с внешностью не поменялся мир.
Я по-прежнему была в мире Ричарда, и не знала, как отреагирует он на мое превращение. Я кормила дочку и размышляла. Как утверждала старшая из женщин, я находилась не так уж и далеко от города, где жила раньше.
Всего-то в сутках-двух езды — заявила моя спасительница, беззаботно махнув рукой.
Я решила как только окрепну, сразу же ехать в город. Явлюсь домой и пусть Ричард делает, что хочет. В конце концов, он был в курсе, что я не Дирана и следовательно, понимал, что в том мире я выглядела по-другому.
Как назовете, мадам? — вывел меня из размышлений вопрос молодой женщины, которая сидела у меня в изголовье.
Кого? — рассеянно переспросила я — Ах, да.
Я улыбнулась смущенно. Над этим вопросом я еще не задумывалась. Да и Ричард тоже. Мы просто никогда не обсуждали имя нашей будущей дочки. Вот имя сына Ричард знал. И не только знал, но уже успел мне сообщить. И если бы родился мальчик, я бы точно знала, что назову его Робином. Ведь именно так звали деда Ричарда.
Но как назвать девочку? Внезапная мысль осенила меня.
Как ваше имя? — спросила я у вновь подошедшей пожилой матроны с усталым лицом и глазами, лучившимися добротой.
Что? — удивилась она — Ах, извините мадам, не представились мы и правда ведь. Меня зовут Алара.
А меня Дира… ой, Марина — представилась я.
Очень приятно, мадам, очень приятно.
А свою дочь я с вашего позволения назову Аларой — посмотрела я на нее.
На глазах женщины выступили слезы.
Ой, что вы мадам, я же ничего…
Вы меня спасли — прекратила я этот разговор — поэтому мою дочь будут звать вашим именем. Так как именно благодаря вам она живет на этом свете.
Ну, хорошо мадам, как хотите — забормотала женщина — для меня это честь.
Потом она немного помолчала и добавила:
А вы замужем, мадам? Извините за вопрос, но…
Да — кивнула я — но на меня было оказано магическое воздействие, поэтому я оказалась вдали от своего мужа.
Понятно — кивнула головой Алара-старшая — такое бывает в наших краях, что греха таить… Вот три года назад, скажем…
И женщины пустились в леденящие душу воспоминания о кознях колдунов и деревенских ведьм. Так прошел час, к концу которого я была по уши напичкана всякого рода магическими слухами, сплетнями и ужасами.
А Мартина-то! — охала одна — Помните Мартину?
С ослиными ушами? — уточняла другая — Как не помнить.
А вдову генерала? — смущенно вставила третья — И ее ребенка?
И снова они охали, ахали, населяя мою душу каким-то средневековым ужасом.
Примерно также прошли следующие несколько дней. Через неделю я уже окрепла настолько, что вполне могла вставать и сама ухаживать за дочкой. К счастью, она росла удивительно спокойной, буяня только по вескому поводу.
Я все время думала о Ричарде. Как он там? Ищет ли меня? Нас? И ответ на этот вопрос неожиданно пришел сам.
В тот день я встала рано, несмотря на то, что почти всю ночь не спала. Малышка нервничала, к тому же через открытые окна домика внутрь залетали комары, не спасал даже легкий полог из тюля. Алару кусали, и она с недовольством на это реагировала.
Я поднялась, чтобы посидеть возле кроватки, отгоняя мошкару. И тут с улицы в дом ворвалась запыхавшаяся девчонка. Это была Кристина — та самая смешливая девочка лет пятнадцати, которая помогала ухаживать за мной, когда я была без сознания.
Мадам, мадам, там вас наверное ищут — выпалила она с порога, уставясь мне в глаза — там приехал сыскарь, опрашивает всех вокруг. Только он рыжеволосую даму ищет…
Сыскарь? — подняла я на нее лицо — как он выглядит?
Девочка описала мне портрет, в точности подходивший мистеру Эвансу — который уже однажды помог Ричарду найти меня в отдаленной деревушке, куда судьба закинула меня после козней Селины.
Я его знаю! — выпалила я радостно, вскакивая с места — приведи его сюда!
И девочка, не дожидаясь дальнейших указаний, стремглав выбежала из домика. Вскоре мистер Эванс собственной персоной уже входил, склонив голову, в низкую хатку.
Мистер Эванс — встала я ему навстречу — как я рада вас видеть — вас Ричард прислал?
Он недоуменно посмотрел на меня.
Простите мадам, если не узнал, но откуда вам знакомо мое имя?
Так это же я — расхохоталась я, глядя на его растерянную усатую физиономию — Дирана Стейн. То есть вы меня знали под этим именем.
Дирана? — недоверчиво посмотрел он на меня — что с вами случилось? Вы заболели?
Потом его взгляд скользнул на колыбель и расположившегося там младенца. Он глубоко вздохнул.
Итак, это вы — утвердительно, смиряясь с неизбежным, произнес он — но как такое случилось? Что с вашей внешностью? И почему вы, черт побери, здесь?
Я жестом указала ему присесть и как могла, в самых общих чертах рассказала о своих злоключениях. Начала я с того, что зовут меня Марина Русанова и жила я обычной жизнью преуспевающей молодей девушки…
Спустя минут двадцать он все еще сидел на диване, огорошенный поступившей информацией. Однако к его чести, он довольно быстро справился со своими недоумением и недоверчивостью.
Ну и ну — произнес он, вытирая пот со лба клетчатой кепкой — чего только не бывает в жизни.
Вас же Ричард прислал? — спросила я него — Как он?
Да, разумеется — ответил мистер Эванс — меня нанял лорд Стейн. И он вне себя от горя и печали. Уже несколько недель как он ищет всюду вас. К тому же он знает, что ребенок по срокам уже должен родиться и места себе не находит…
Едем! — вскочила я — Вот прямо сейчас.
Я верхом — возразил мистер Эванс. Я лишь могу отправиться как можно быстрее обратно в город и сообщить лорду Стейну, что наконец разыскал вас.
А он в городе?
Думаю да — ответил сыскарь — однако, может и уехал. Была у него одна мысль… Проверить хотел один след.
Какой след? — заворочалась внутри меня тревожная мысль.
Ну, когда вы пропали, мы принялись копать — объяснил мистер Эванс — и нашли в вашей комнате письмо с адресом…
Это адрес того колдуна — ответила я, Фарита или как его там. Именно он меня в пустыню и перенес, оставив там умирать.
Ну вот — продолжал мистер Эванс — у лорда Стейна и возникла мысль проверить этот адрес. Он правда раза три уже туда ездил но безрезультатно. На днях хотел еще наведаться…
Понятно — остановила я его — мне надо срочно возвращаться. Езжайте, мистер Эванс и скажите Ричарду, чтобы ехал за мной. За нами — прибавила я, посмотрев на кроватку, где мирно спала малышка Алара.
Сыскарь не заставил себя долго упрашивать и тотчас же отправился обратно в город. Перед отъездом он сказал, что максимум через три дня лорд Стейн явится за мной. И просил не нервничать из-за возможной задержки, потому что карета едет медленнее верхового ездока.
Эти три дня прошли для меня как в тумане. Я ждала и ждала, когда на дорожке, ведущей к дому, раздастся скрип колес. Однако прошло три дня, потом четвертый, никто не приезжал. Алара-старшая смотрела на меня с тревогой, боясь лишний раз заговаривать.
У меня от переживаний пропало молоко. Пришлось кормить малышку коровьим молоком, благо все здесь держали коров.
К исходу четвертого дня я поняла, что что-то случилось. Что-то не дает Ричарду прибыть сюда. Иначе, я в этом не сомневалась, он бы непременно уже был рядом.
Я пойду прогуляюсь — сказала я Аларе-старшей, когда солнце начало садиться — до края деревни и обратно. Присмотрите за малышкой, пожалуйста.
Ладно — откликнулась добрая женщина — мне не трудно, но вы мадам не задерживайтесь там, стемнеет скоро.
Не дослушав ее, я выбежала наружу. Находиться в помещении мне было невыносимо. Сердце разрывалось — что там с Ричардом? Я была уверена, что с ним непременно случилось что-то страшное. Настолько, что он не может даже приехать взглянуть на свою новорожденную дочь.
Я прошла мимо лесной опушки, взглянула на речку, вспомнив при этом почему-то свое детство. Хотя все детство я провела в городе. Затем увидела на выезде из деревни поляну с земляникой, уселась среди душистых ягод и принялась закидывать их горстями в рот. Тут мне отчаянно захотелось спать. Однако едва только закрылись веки, как сквозь подбиравшуюся дрему я услышала конское ржание на дороге и скрип колес.
Как ошпаренная я вскочила на ноги. Из-за сгустившейся темноты почти ничего не было видно, но все-таки силуэт приближающейся повозки я разглядела. Я бросилась навстречу ей, испугав коней.
Возница резко затормозил, дернув удила. Лошади бешено заржали.
Ты чего, дура! — заорал знакомым голосом возница — куда бежишь, полоумная? Дороги не видишь?
Мне было все равно на его крик и ругань. На козлах сидел Том. А значит, в карете едет Ричард. Я подбежала к карете и рывком открыла дверцу. Изнутри на меня удивленно взирали знакомые глаза.