— Выходите! — бросил нам стражник, сидевший у двери.
И первым выскочил сам. Нам он разумеется выйти не помог, поэтому пришлось со связанными руками выбираться самостоятельно.
Я оглянулась и увидела то самое приземистое здание, что мелькнуло в окне кареты. Теперь я могла рассмотреть его лучше, убедившись, что больше всего оно напоминает дощатый сарай или загон для скота.
Но нас не повели даже в это убогое здание. Нет, нам была уготована совсем другая участь.
— К лесу! — приказал рыжий детина — Живее, дамы, поворачивайтесь!
Чтобы придать нам ускорения, он прикладом своего ружья ткнул Зелну под ребра. Та в ответ обложила его трехэтажным матом, но стражники только тупо ржали. Ожидать от них сочувствия или тем более помощи было бессмысленно.
Я шла, стараясь в мельчайших деталях запомнить все вокруг. Уж не знаю почему мне казалось это важным.
Наконец путь был закончен, и мы остановились на небольшой полянке в окружении густого хвойного леса.
Прямо передо мной возвышался примерно на метр от земли какой-то шалаш из еловых лап.
— Ну живо, полезайте! — скомандовал узколицый — С новосельем вас, дамочки. Надеюсь, пребывание здесь научит вас достойному поведению!
Рона шагнула под еловые лапы первой, затем Кэт, Зелна… И вот настала моя очередь. Я согнулась вдвое и пролезла в шалаш.
Сразу же с ужасом я увидела прямо перед собой небольшого размера, но довольно глубокую яму. Она была примерно три метра в ширину и четыре в длину. Верх ямы был забран решеткой. Еловые ветки над ямой смыкались таким образом, что внутрь почти не проникали ни дождь, ни снег. Солнечный свет однако не проникал тоже.
— Ну, чего встала? — грубо окликнул меня рыжий — Лезь давай.
И видя, что он готов столкнуть меня в яму собственноручно, я поспешила спуститься. Внутри ужасно пахло. Скорее всего, нужду бедным пленницам приходилось справлять прямо здесь — в этом убогом жилище, рядом с тем местом, где они ели и спали.
Когда моя голова сровнялась с уровнем верха ямы, заскрипела ржавая решетка и подняв глаза, я увидела над собой только еловые лапы да под ними — железные квадраты.
Мы были в тюремной камере-землянке.
Рона и остальные уже обустраивались, держась куда бодрее чем я. Они даже шутить умудрялись, чему я только завидовала. Сама я была уже почти в полубессознательном состоянии, пытаясь осмыслить происходящее. Но чем больше думала, тем больше не укладывалось это у меня в голове. Как? Как такое могло произойти?
Что это за люди, которые заточают бедных женщин в сырых ямах, обрекая их на мучительную смерть в антисанитарных условиях? Я точно знала, что долго здесь не протяну и уже начинала молиться, чтобы конец мой не слишком затянулся.
Потом, сама испугавшись своих мыслей, притихла. Мои соседки, наговорившись и покрыв наших мучителей всем карами небесными, в конце концов уснули. Спать приходилось тоже на еловых лапах, которые были навалены прямо на земляном полу. О том, чтобы раздеться и умыться не могло быть и речи. И я сомневалась, что нас будут кормить хотя бы раз в три дня.
Сон не шел в голову. Да уж, вот это приключение! Подобного от этого мира не могла ожидать даже я. Черт побери эти южные земли! Я поклялась самой себе, что если выберусь отсюда, ноги моей в этой стране дикарей больше не будет. Фанатики! Староверы! Как я только не называла этих гадов, но в конце концов усталость взяла свое.
Проснувшись, я поняла, что рассвело. Потому что свет все же проникал сквозь неплотно уложенные еловые лапы сверху. Мои соседки уже проснулись и первое что я услышала, проснувшись, было слово «побег». Навострив уши, я принялась прислушиваться.
Судя по низкому голосу и авторитетному тону говорила Рона.
— Как видите, нам не повезло. Но способ есть. Я слышала, что побег возможен. Но придется пойти на…
Затем она очень тихо зашептала. Так, что мне ничего не стало слышно. Что они замышляют?
— Эй — окликнула я их — о чем шепчетесь?
Кэт испуганно пискнула. Потом Рона ответила:
— Да так, не обращай внимание, обдумываем способы уйти отсюда.
— А что, есть способы? — удивилась я и подсела к ним поближе.
— Да, есть — неохотно призналась Рона, а Зелна глубоко вздохнула — но боюсь, этот способ тебе не понравится.
— Почему? — я не понимала, куда она клонит, но чувствовала, что что-то тут не так.
Рона не стал отвечать, принявшись вместо этого насвистывать какую-то мелодию. Я, подождав с минуту, снова принялась расспрашивать.
— Ну так что? Что мне не понравится? Отвечай, раз уж начала.
Рона вздохнула, как будто я ее изрядно достала и произнесла:
— Придется вам, мадам, помочь нам всем.
— Как это? — я все еще ничего не понимала.
— Мы ведь видим, что вы не нашего поля ягода — произнесла Рона — это дикарям не видно, для них мы все шлюхи и на одно лицо. Но мы-то разбираемся и уж поверьте, отличить благородную леди от таких как мы, можем.
Я молчала.
— И вот мы хотим — продолжала Рона полушепотом — чтобы вы помогли нам вылезти отсюда. Если вы нас подсадите по очереди, мы все трое сможем убраться из ямы.
— А я?
— А вы останетесь — поспешно и сбивчиво зашептала Рона — но вы ведь дама. И скоро они разберутся, будьте покойны. Вас выпустят.
— А нас оставят — горько произнесла Зелна.
— Вот-вот — добавила Рона — и мы тут сгнием. А вас все равно выпустят, это точно. Ну, посидите с месяцок, за это время в любой путанице разберутся. Ведь у вас есть супруг? Богатые родственники?
— Есть — растерянно произнесла я — но они не знают, где я. И вряд ли примутся меня искать.
Особенно супруг — подумала я с горечью. Тот не видел меня уже почти три месяца, так что еще несколько не станут для него большой проблемой.
Однако поразмыслив немного, я все же согласилась с предложением женщин. В конце концов, если я могу помочь им, то почему бы не сделать этого. Однако, перед тем, как подставить свою спину, я взяла с них обещание.
— Поклянитесь, что найдете моего мужа, Ричарда Стейна, он главный на торговом пути в южных землях.
Рона и остальные согласно закивали, готовые на что угодно, лишь бы выбраться отсюда.
Первой полезла Кэт, как самая легкая. Она взобралась мне на спину и я с трудом разогнулась. Затем Кэт, сидя у меня на плечах, принялась отодвигать тяжелую железную решетку наверху. Она с трудом, но все таки дотягивалась до нее. Но одному человеку нечего и думать было достать до этой высоты.
— Не могу — ворчала Кэт, тряся решетку — она тут прикручена что ли, не вижу, ой…
Затем раздался поток площадной брани, и Кэт чуть не рухнула с моих плеч вниз. Вся дрожа от натуги, я согнулась, и девушка сползла у меня со спины.
— Что случилось? — подскочили к ней Рона и Зелна.
В ответ Кэт молча протянула им руку. Та была вся ободрана, почти до мяса. Ладонь кровоточила и выглядела ужасно.
— Чем это ты? — ахнула Рона.
— Не знаю — жалобно ответила Кэт — там какие-то штыри сверху, острые.
Зелна пожертвовала куском своей нижней юбки, чтобы перевязать палец Кэт. Затем у девушки началась лихорадка.
— Вероятно, штыри были ржавые — сказала я — вот ее и лихорадит. Однако может начаться заражение легких, это очень опасно.
Две женщины угрюмо молчали. Они не могли решиться и уйти без Кэт, и бросить ее здесь больную.
— Ты иди — наконец сказала Рона Зелне — а я тут за ней пригляжу.
Но Зелна только покачала головой, потом ответила, что одна не двинется с места. И уйдет только вместе с ними.
— Эй, вы! — заорала вдруг Рона, принимаясь швырять камни в решетку наверху — идите сюда! У нас раненая! Нужна помощь!
Но ответом ей была тишина.
Однако Рона не замолкала, и спустя десять минут ее бесконечных криков все же последовала реакция.
— Ну, чего орешь? — произнес сверху мужской голос.
Прямо на решеткой над нашими головами стоял крепко сбитый смуглый и темноволосый мужик. Рот у него ощерился в щербатой недовольной ухмылке.
— У нас раненая — повторила Рона и указала пальцем на Кэт — вот, она поранилась.
— Жива? — только и спросил мужик.
— Да, но… — начала Рона, но мужик ее перебил.
— Жива и ладно! — он хохотнул и исчез так же, как появился.
Рона в бессилии швырнула ему вслед камнем.
— Мерзавец! — крикнула она.
Но ей уже никто не отвечал.
Кэт между тем становились хуже. Через пару часов она была без сознания. Еще через три часа, когда опять стемнело, нам на подносе, привязанном за веревки спустили вниз еду.
Это была комкастая каша, пригорелая и без кусочка даже самого дешевого масла. Зато дали хлеб — четыре куса серого, плохо пропеченного. И воду в деревянном жбане. Кружек не было. Предполагалось наверное, что мы опустошим свои миски с кашей и из них же напьемся.
Я была очень голодной. Однако каша на вкус оказалась совсем несъедобной. Я поняла, что лучше умру, чем буду это есть. И с тоской вспомнила кушанья, которые готовила Эмили: жареные перепелки, фазаны в кляре, рыба под нежнейшим соусом, яйца с кусочками деревенского сыра, душистый, ароматный хлеб, пирожные…. Я чуть не захлебнулась слюной, вспоминая все это.
В углу ямы бойко стучали ложки. Это Рона и Зелна опустошали миски с кашей, видимо вовсе не считая ее несъедобной.
Я предложила им свою порцию. Те с радостью согласились, не выделываясь и не строя из себя великосветских дам.
Так прошел вечер, потом ночь. Наступило второе утро заточения.
Я уже была настолько голодной к утру, что принялась, едва проснувшись, ждать кашу. Уж сегодня-то я не откажусь даже от такой еды.
Кэт тихо стонала в углу и бредила. Рона сидела возле нее и смачивая ткань в оставшейся воде, протирала лоб больной. Зелна лежала неподалеку, пребывая очевидно в каких-то своих невеселых размышлениях.
К вечеру я саму уже была близка к тому, чтобы начать бредить вслед за Кэт. Потому что от голода дико заболел живот. И кроме того, мне казалось, что я подцепила какую-то чесотку. Потому что моя кожа в разных местах то и дело начинала гореть огнем, порой превращаясь в настоящий зудящий очаг.
Наконец нам спустили еду. Это как и ожидалось оказалась все та же каша. На это раз я осилила половину миски.
Кэт не ела уже второй день, и я начинала подозревать, что предстоящую ночь ей не пережить. Похоже, что также думали и ее подруги, потому что сквозь сонную пелену я слышала чей-то плач.
Среди ночи меня разбудил какой-то свист.
— Марина, ты здесь? — шептал кто-то сверху.
Ничего не понимая, я открыла глаза. Прямо на решетке, ярко освещенной факелом, виднелся чей-то силуэт. Мужской.
— Я здесь — произнесла я — а ты кто?
— Не узнала меня? — тихо засмеялся незнакомец — хотя, ничего удивительного, бедная моя…
И быстро спрыгнув вниз, он успел подхватить меня на руки. Перед тем, как я провалилась в пустоту.
Сквозь смутную пелену я помню, как меня вытаскивают из ямы чьи-то сильные руки. Как они же гладят меня по голове и умоляют не сдаваться. Как меня везут куда-то в карете по тряской дороге, как купают в ванне с травами и укладывают в чистую постель…
Наконец, спустя как мне кажется целый год, я открыла глаза. Надо мной был потолок родной спальни. Нашей с Ричардом спальни. А из-за стены слышался плач. Это была….
— Алара! — так и подскочила я на месте — Моя дочурка!
И вскочив с постели, я как была в сорочке бросилась в соседнюю комнату. Алара была там. В своей кроватке. Она улыбнулась при виде меня и засмеялась. Я взяла ее на руки и крепко прижала к себе.
— Как же ты выросла — с удивлением пробормотала я — ведь я оставила тебя, когда тебе было всего несколько месяцев.
А сейчас мне казалось, что ей год или целых полтора. Сколько же времени я провалялась в постели?
Дверь тихо скрипнула и в комнате появился Ричард. Он, не веря своим глазам, посмотрел на меня, затем кинулся с объятиями. Я засмеялась и ответила ему, обхватив за шею. Мы поцеловались, он был вне себя от радости и вел себя как сумасшедший.
— О боже, я просто с ума чуть не сошел — все твердил он — ты ведь после того, как мы тебя вытащили, в себя так и не приходила. Мы уже думали…
Он не закончил, но я поняла, что он хотел сказать.
— Думали, я так и останусь овощем? — уточнила я
— Ну да — кивнул Ричард — ты там то ли вирус какой подхватила, то ли еще что, но у тебя несколько месяцев был жар, потом кома, потом ты просто спала. Доктор сказал, что-то с головой… О боже!
И он упал на колени возле кровати, принявшись молиться. Я впервые видела его таким. Вообще я считала Ричарда весьма прагматичным товарищем и не знала, что он так горячо верит в бога.
— Да я не то что бы… — улыбнулся Ричард, видя мое изумление — однако твое пробуждение иначе как чудом не назовешь.
— Сколько же я была без сознания? — нахмурилась я.
— Ровно восемь месяцев и пятнадцать дней — быстро подсчитал Ричард в уме.
Я в изумление присела на кровати.
— А Рона и остальные женщины, что были там со мной, они где? — спросила я у него.
— Они в порядке — ответил Ричард, улыбаясь. Одна там была больная, ее подлечили…
— Это Кэт — отозвалась я живо — они здесь, в городе?
— Нет — засмеялся Ричард — они едва оправились, снова туда поехали.
У меня екнуло сердце.
— Зачем он это сделали? Ведь их же опять поймают эти фанатики.
— Нет — Ричард опять засмеялся.
А затем рассказал, как они в течение нескольких месяцев очищали южные земли от орудовавших там фанатиков.
— Они свихнулись на почве порядочности, морали и тому подобного — пояснил Ричард — а комендант был у них главным. И обставлял он преследования под религиозным соусом.
Я кивнула, вспомнив горящие пламенем глаза коменданта.
— Ну так вот, мы их всех арестовали — пояснил Ричард — а кого не смогли, те пали на поле боя.
— Это отличная новость — обрадовалась я — подумать только, нас вытащили из кроватей посреди ночи и бросили в яму без суда и следствия. Меня между прочим причислили к представительницам древнейшей профессии.
— Знаю — серьезно кивнул Ричард — и это просто ужасно. Не знаю, что ты пережила там за эти дни, но верю, что худшего переживать тебе еще не приходилось.
— Да, это так — содрогнулась я, вспомнив ужасную вонючую яму — но как же ты меня нашел? Как узнал, что я там?
— Это все мистер Атон — улыбнулся Ричард.
— Но ведь мистером Атоном звали того… того фанатика-коменданта?
— Верно — ответил муж, усаживая меня к себе на колени — но тот, о котором я говорю, не комендант. А его двоюродный брат, Эдди Атон.
Я вспомнила мужчину с приятным усталым лицом, который сначала был моим соседом по карете, а потом пытался спасти от произвола коменданта.
— Значит, он нашел тебя? — осенило меня — О, как же я ему благодарна!
— Да, нашел — подтвердил Ричард — и довольно быстро. И самое главное, что проделал он это втайне от своего братца.
— Надо его разыскать и наградить — решительно проговорила я, вставая с колен Ричарда. Однако он меня не отпускал.
Ричард шутливо опрокинул меня на лопатки, сам нависая сверху как скала.
— А он уже и так награжден — серьезно заметил муж — он теперь новый комендант Лахайи. И поверь, там сейчас куда больший порядок, чем раньше. И ездить теперь в южные земли безопасно.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. И я поняла, почему трое моих бывших соседок снова отправились искать свои хлебные деревья в эти гиблые земли. Они просто больше не боялись.
Ричард между тем сосредоточенно освобождал меня от сорочки. Я оглянулась в смущении на Алару — дочка уснула в кроватке. Я с улыбкой кивнула Ричарду, и он поднял меня на руки. Затем ногой осторожно открыл дверь детской, и унес меня в нашу спальню. Но на это раз вовсе не для того, чтобы уложить спать…
Эмили, узнав что я очухалась, была вне себя от радости. А вечером даже пришла Ровейна с визитом. Я не слишком-то хотела видеть эту даму, однако ради Ричарда вытерпела ее присутствие. К тому же судя по всему Ровейна отлично ладила с Аларой, болтая на каком-то им одном понятном языке.
Ричард рассказал, что его миссия по южным землям почти завершена. И остался последний штрих — торжественное открытие южного торгового пути, на котором должен присутствовать сам король. Когда он мне это рассказывал, я вдруг кое-что вспомнила.
— Почему ты мне не писал? — спросила я Ричарда, когда он с бокалом вина с улыбкой смотрел на игравшую с Аларой Ровейну.
— А? — вздрогнул он и капля красного вина ставила пятно на его бежевых домашних шароварах.
— Почему ты не писал мне? — повторила я — Ведь я же отправилась в эти чертовы южные земли только затем, чтобы тебя разыскать. От тебя не было вестей…
Ричард примирительно похлопал меня по коленке.
— Прости, любимая — успокаивающе проговорил он — я сам знаю, что чертовски виноват. Но поверь, никакой возможности передать письмо у меня не было.
— Как это не было? — растерялась я — Но ты говорил, что сможешь отправлять послания.
— Говорил — подтвердил Ричард виноватым голосом — однако по приезду туда понял, что слишком много пообещал, не зная всей ситуации изнутри. Там были непроходимые топи, ты бы видела. Леса, просто джунгли, болота… Никакой почты там не было.
— А как же вам привозили продукты? — не удержалась я — Как осуществлялась доставка стройматериалов? И вообще, ходили слухи…
Я замолкла, не желая рассказывать ему, о чем шептались кумушки в гостиной его матушки.
— Из Лахайи ходил курьерский состав — неохотно проговорил Ричард — несколько повозок вместе. Однако их держали фанатики, те самые, которые бросили вас в яму. И договориться с ними о чем-либо, кроме строго обозначенных функций было невозможно.
Я задумалась. Похоже, он был прав. Я вспомнила узколицего стражника с холодным пустыми глазами, рыжего тупого детину, коменданта, коротышку с щербатым ртом — да, похоже, что договориться с ними и впрямь было нельзя ни о чем сверх положенного.
— Их не интересовали деньги, понимаешь? — шептал Ричард — Они не взяли бы у меня ни монетки. Они осуществляли перевозки за идею. А как связать их идею с моей личной почтой я не знал.
— Ну и ну — только и могла я сказать.
И добавить мне было больше нечего. Если эти фанатики подозревали в любой незнакомой женщине шлюху, то в каждом незнакомом мужчине наверное — предателя их фанатичных идеалов, не меньше.
Затем Ричард, чтобы меня развеселить и отвлечь от грустных мыслей, рассказал, что теперь он будет получать от короля пенсион до конца жизни.
— Представляешь, родная — радостно говорил он — теперь ни ты, ни малышка ни в чем нуждаться не будете, никогда. Даже если меня не станет…
— О чем это ты? — перебила я его — Почему это тебя может не стать? Какие глупости. Пенсион — хорошо, конечно, я рада. Но то что тебя может не стать — ты эти мысли вообще из головы выбрось.
Ричард улыбнулся и замолчал. Мне показалось, что он от меня что-то скрывает. Однако я еще не совсем доверяла своему бедному организму, которому столько пришлось пережить. И в особенности нервной системе. Поэтому списала свои подозрения на неокрепшее здоровье.
На будущей неделе мы решили съездить в мое поместье, которое король даровал мне вместе с титулом. Я совсем о нем забыла, если бы не напомнила Ровейна. За что ей конечно же большое спасибо.
И все бы ничего, вот только она сама собралась с нами.
— Я вам пригожусь — уверенно и бодро вещала свекровь — буду нянчится с Аларой, пока вы будете хозяйничать.
Подумав, я пришла к выводу, что пожалуй в ее словах есть резон.
Поместье располагалось на северном побережье. А мы жили на юге.
— Довольно далеко — пожаловалась Ровейна Ричарду, когда на третий день пути пошел мокрый снег, и карета превратилась в обледеневший остов.
Бедные лошади с трудом тащили ледяную глыбу и нас с пожитками внутри нее. Больше всего я переживала за Алару, которой пусть и было уже больше года, однако она вряд ли пока могла сама о себе позаботиться.
На замечание Ровейны я лишь улыбнулась про себя. Сидела бы своем доме сейчас и проблем бы не было — думала я — ну а раз потащилась с нами, теперь и не жалуйся. Ну и король, вот уж большое спасибо, что сделал меня хозяйкой поместья на северном полюсе.
Однако все оказалось не столь печально. На пятый день пути мы наконец увидели премилую долину среди зеленых холмов, окруженных заснеженными горами.
Я вскрикнула от радости, потому что прямо посередине долины заметила городок, похожий на пряничный, а вдали — самый настоящий замок.
Вскоре мы уже въезжали в городок.
— Аланси! — провозгласил Том, с гордостью отворяя нам дверь кареты.
Он был чрезвычайно собой доволен, совершив столь дальнее и холодное путешествие. Я ожидала, что сразу закоченею, очутившись на улице. Однако выйдя из кареты, с удивлением поняла, что мне не холодно.
Подошедший любопытный люд быстро разъяснил, в чем дело. Как оказалось, в долине действовало несколько горячих источников, которых вполне хватало для горячей воды, обогрева помещений и воздуха.