Я кивнула и уселась на края кровати. Мы посмотрели друг на друга. Мне было ужасно неловко. Но того, что произошло, уже никак не исправить. И необходимо было привыкать жить в новой реальности.
Меня подставили — тихо проговорила я — записка Серкана… Я ее видела, он написал ее специально, чтобы опорочить меня.
Ричард помолчал и внимательно на меня посмотрел. В его глазах я заметила вспыхнувшие синие искры.
Похоже на то — неохотно проговорил он наконец, потянувшись — я думал об этом. И пришел к выводу, что пожалуй ты права.
Конечно я права — с жаром закричала я — ты сам подумай, я только неделю в этом мире, и как я могу, скажи пожалуйста договориться с этим твоим Серканом? Возможно, прежняя Дирана была с ним в отношениях?
Возможно — мрачно кивнул он — но у нее уже не спросишь.
Да — согласилась я — а насчет произошедшего только что, ты сам виноват. Зачем ты затащил меня в комнату? Ты что, принял меня за одну из этих?…
Я помедлила, не зная, как назвать барышень, что были внизу.
Ричард усмехнулся.
Ну да — произнес он, не отводя глаз от моего лица — вернее, принял за служанку, ты мне напомнила…
Он закусил губу, не желая продолжать.
Кого? — не желал я сдаваться без боя.
Тебя! — выпалил вдруг Ричард с некоторым вызовом и отвернулся к окну.
Я притихла, переваривая услышанное. Что это значит? Что он настолько меня хочет, что готов спать со служанками, если они напоминают меня?
Как ты меня нашла, кстати? — поинтересовался Ричард, глядя как я зашнуровываю корсаж.
Догадалась — съязвила я — подумала, куда еще может пойти обиженный муж? И спросила у прохожих адрес ближайшего публичного дома.
Ричард оторопел на секунду, потом громко расхохотался:
Ну, мистер Оркан конечно вне подозрения?
Конечно — подтвердила я уверенно — он мне ничего не говорил о твоем пребывании. Но зато сообщил, что мы разводимся.
Ричард опустил голову.
Пожалуй, я поторопился — наконец произнес он, и сердце мое бешено забилось — я отзову свое заявление, и бракоразводный процесс будет остановлен. Этим и займусь. Но сначала отвезу тебя домой.
Он вскочил, готовый действовать. По дороге домой в карете Ричард сообщил, что вроде как вышел на след Серкана и Селины.
Они уехали в соседний город, — сказал он — но я планирую поехать тда и отыскать их.
Правильно — горячо поддержала я его — у меня просто слов не хватает, чтобы сказать об этой парочке все, что я думаю. Почему твоя мать привечает этого Серкана?
Он сын ее какой-то подруги детства — мрачно произнес Ричард — и она не в курсе, кто он на самом деле. Смотри, пока не говори ей об этом. Я сообщу сам, когда кража будет доказана.
Хорошо — поспешила согласиться я.
К тому же я вовсе не планировала наносить визиты его мамочке в его отсутствие.
Мы вместе вошли в дом, и в прихожей нас встретила довольная Эмили в моем платье. Ричард недоуменно на нее поглядел, но благоразумно не стал ничего спрашивать. Он пошел к себе, чтобы переодеться, а затем ехать к нотариусу.
Я же поднялась в свою комнату. Эмили набросилась на меня с расспросами, как все прошло.
Как же у вас сияют глаза, мадам — заметила она, когда я передавала ей ее одежду — вы помирились?
А откуда ты знаешь, что мы ссорились? Я же сказала только, что он уехал, не сказав куда — спросила я.
Ну, это — она замялась — видно было, вы такая были грустная, потерянная. А после нотариуса совсем сникли. Вот я и подумала..
Ничего-то, Эмили, от тебя не скроешь — засмеялась я.
А про себя подумала: да, мы помирились. И еще как помирились.
Когда вечером Ричард вернулся домой, я находилась внизу в гостиной. Он вошел, красивый и надменный как всегда, с ног до головы одетый в бежево-золотой атлас и бежевую мягкую кожу.
Ты к нотариусу так нарядился? — недоуменно спросила я.
Нет — мотнул он головой — еще к матери заезжал. Надо было оставить у нее кое-что.
Что он оставил у матери, Ричард не сказал. Однако понятно было, что речь шла о чем-то важном.
Затем с видом заговорщика он достал из-за спины и протянул мне небольшую коробочку золотистого цвета, искусно перевязанную серебристыми лентами.
Что это? — спросила я.
Вместо ответа Ричард улыбаясь подошел поближе и потянул за ленты. Коробка моментально распалась, ее золотые стенки повисли вниз.
Внутри был самый мягкий шелк, какой мне только доводилось пробовать на ощупь. В эти роскошные шелка было завернуто уникальное украшение.
Оно все состояло из тонких золотых цепочек, скрепленных между собой бриллиантами.
Я вынула украшение из шелкового гнездышка. Такого прежде я никогда не видела. Это было и не ожерелье, и не браслет, и вообще не напоминало ничего из обычных ювелирных изделий.
Я вопросительно посмотрела на Ричарда. Он не мог сдержать улыбки при виде моего недоумения.
В нашей стране такое украшение дарит молодой муж после первой брачной ночи — произнес он.
У меня перехватило дыхание.
У нас что? Первая брачная ночь? Ты имеешь в виду это…
Ричард кивнул, как мне показалось даже немного торжественно. Похоже, что он и впрямь серьезно к этому относится.
А как его носить? — недоумевала я, рассматривая странное, но изящное украшение.
Могу показать — хрипло произнес он, и глаза его загорелись. Только не здесь.
А где?
Не отвечая, Ричард подхватил меня на руки и быстрыми шагами пошел наверх по лестнице. Он нес меня в свою спальню.
В рубиново-золотой комнате он бережно положил меня на кровать и дрожа от волнения, принялся расстегивать пуговички платья. Я все еще ничего не понимала. Он мне хочет надеть украшение или заняться со мной любовью?
Оказалось, он хочет и того и другого. После страстных объятий, которые на это раз были продолжительными и нежными, Ричард подвел меня к зеркалу. Оттуда на меня смотрела молодая, изящная девушка с роскошной рыжей, чуть взлохмаченной шевелюрой и удивительной красоты фиалковыми глазами.
За моей спиной высился мужчина моей мечты — шикарно сложенный, с легкой небритостью, каштановыми кудрями и пристальным, горящим взглядом синих глаз. Оба мы были совершенно голые. Но это нас уже не смущало.
В руках Ричард держал то самое украшение из коробки. Он расправил его и надел на меня. Только сейчас я поняла, как его носят.
Это надо делать на голое тело.
Золотые цепочки обрамляли голову причудливым узором, затем переплетаясь, спускались на грудь, шлейфом ниспадали на спину. Цепочки обвивали запястья, а также служили поясом. Они ничего не скрывали, придавая фигуре таинственное мерцание.
Надев на меня украшение, Ричард отошел на два шага назад и уставился в зеркало, как завороженный.
Ты прекрасна — пробормотал но и вновь подойдя, страстно обнял.
Я ответила ему тем же. И некоторое время мы так и стояли возле огромного зеркала в золоченой раме, держа друг друга в объятиях. Затем он с сожалением выпустил меня из своих рук, заметив, что не видел еще никого, столь же красивого, как я.
Видел бы ты меня в той, прошлой жизни — подумала я, покраснев. Однако вслух произносить это не стала. Пусть считает, что я всегда была такой.
Засыпали мы в объятиях другу друга. Как самые настоящие супруги.
Так прошло какое-то время. Две-три недели. Ричард съездил в соседний город и нашел там Серкана с Селиной. После тяжелого разговора мошенники во всем сознались. И кроме того, что вернули Ричарду все украденное, еще дали расписку в том, что обязуются под угрозой огромного штрафа никогда не клеветать властям на лорда Стейна и его жену.
Таким образом Ричард убил стразу двух зайцев. Во-первых, вернул свою лицензию и прочие документы, украшения и деньги, а также мои наряды. А во-вторых он теперь мог не опасаться, что Серкан наябедничает на него королю. К тому же наш брак уже вовсе не был фиктивным.
И тому нашлось прямое доказательство.
Дело обстояло так. Сегодня утром я почувствовала легкую тошноту. Подойдя к зеркалу в туалетной комнате, я увидела в отражении потрясающей красоты молодую женщину, но очень бледную и с голубыми кругами под глазами. После завтрака меня затошнило так, что Ричард в испуге выронил газету.
Я бегом помчалась в ванную, он за мной. Когда я наконец вышла, оставив в ванной весь свой съеденный завтрак, Ричард озабоченно на меня посмотрел. Потом заявил, что срочно везет меня к доктору.
И не успела я опомниться, как уже сидела рядом с ним в быстро двигающейся карете. Доктором оказался пожилой господин с добрым взглядом.
Мистер Радскин — обратился к нему Ричард, пожав руку — представляю мою жену, леди Дирану Стейн.
Мистер Радскин поклонился мне, внимательно всматриваясь умным глазами из-под густых седых бровей. Затем Ричард что-то зашептал ему на ухо.
Доктор кивал головой, то и дело с любопытством на меня поглядывая. Наконец Ричард вышел за дверь, оставив меня на попечение доктора.
Тот расспросил подобно о моем здоровье и особенно — об утреннем эпизоде. Затем произвел какие-то манипуляции руками, наставив их непосредственно на мой пока еще плоский живот, затянутый в корсет.
Вы беременны, мадам — утвердительным тоном произнес он.
Что, правда? — удивлению моему, испугу и какому-то затаенному восторгу не было предела — Как же вы узнали? Ведь вы же даже…
Я замолчала, осознав, что вероятно практикуемые в нашем мире гинекологические осмотры здесь считались чем-то вроде варварства. Или особенного извращения.
Я способен читать руками — улыбнулся доктор — это мой дар. Именно поэтому я и доктор.
Понятно — ответила я — а скажите, доктор, может мне сейчас ради ребенка следует отказаться от корсажа?
Я посмотрела на него с затаенной надеждой. Потому что носить все время этот ужасно некомфортный предмет гардероба больше не было сил. Доктор согласно кивнул, давая мне разрешение на свободную одежду.
Конечно, конечно — согласился он быстро — это несомненно следует сделать, если хотите родить здорового ребенка. Удивляюсь, как всем женщинам не приходит на ум такая простая и здравая мысль!
Просто ваши женщины не жили в мире безо всяких корсажей, корсетов и длинных подолов — подумала я про себя.
Доктор выписал на листочке какой-то рецепт, объяснив, что это витаминный настой.
А в целом ваше здоровье, мадам, в полном порядке. И не ранее чем через восемь месяцев вы должны родить здоровое дитя.
Чуть не приплясывая от радости, я вышла в коридор. Ричард подпирал стену, сгорая от нетерпения. Увидев меня, он мигом подскочил и заглянул в глаза. Я улыбнулась.
Он все понял. И как мальчишка, принялся обнимать меня, готовый просто задушить в объятиях.
Я так и знал, так и знал! — наконец произнес он, отдышавшись — боже, Дирана, какую радость ты мне даришь!
И он опять принялся меня обнимать, так крепко сжимая, что я не на шутку перепугалась.
Тише ты — еле отстранилась я — там же ребенок! Раздавишь!
Он засмеялся, потом взял мою руку и поцеловал.
Новый лорд Стейн родится! — произнес он с чувством, и глаза его увлажнились.
Или леди — добавила я.
Или леди — охотно согласился он.
Затем мы вышли из дома, где жил доктор. Причем Ричард шел чуть впереди, бережно ограждая меня от всего, что могло повредить по его мнению, здоровью моему и ребенка. От прохожих, дверей, углов, собак и даже косых взглядов.
На следующее утро меня разбудил нежный поцелуй в висок.
Я уезжаю — прошептал мне Ричард на ухо.
Я открыла глаза. Он был полностью одет.
Куда — спросонья я плохо соображала.
К матери — признался он и добавил — у меня сегодня день рождения, его я традиционно праздную у нее.
А я? — возмущенно уселась я на кровати — Меня ты с собой не берешь?
Что ты! — испугался он — Конечно, ты тоже там будешь. Но позже. И да, приготовь пожалуйста какой-нибудь подарок.
Для тебя? — уточнила я.
Нет — он досадливо отмахнулся — для матери.
Но ведь день рождения же твой!
Ага, но подарки получает она — усмехнулся Ричард — так уж заведено в нашем семействе. Ты особо не старайся, в качестве подарка сгодится даже ваза. Тут главное — сам факт.
И пока я не успела опомниться, он уже вышел за дверь. Я осталась сидеть с вылезшими на лоб от удивления глазами. Замечательно, день рождения моего мужа мы будем праздновать у свекрови. И дарить подарки придется тоже ей.
Я не спеша оделась и принялась ходить по дому, высматривая, какую бы старую вазу завернуть в качестве подарка для Ровейны. В конце концов Эмили вынесла из кладовки какой-то малахитовый подсвечник, утверждая, что он хранится там с незапамятных времен. Вот его-то я и решила подарить от нас с Ричардом на его день рождения.
Я попросила Эмили завернуть подарок в красивую оберточную бумагу. А сама уселась сочинять открытку по такому случаю. Во что я написала:
«Уважаемая Ровейна! Наша мама и свекровь! От всей души поздравляем вас с Днем Рождения вашего единственного сына Ричарда и желаем вам долгих лет жизни. Ему мы тоже желаем всего наилучшего, к тому же скоро он станет отцом, поэтому удача ему понадобится!
Дирана и Ричард Стейны»
Удовлетворенная написанным, я заклеила конверт. Затем отдала его Эмили, чтобы она приложила его в подарку. Я нисколько не сомневалась, что новость о ребенке не станет новостью для Ровейны. Ричард уже поехал к ней, а значит наверняка об этом расскажет.
Затем я принялась с особым тщанием выбирать наряд и украшения для сегодняшнего вечера. Ведь это был день рождения Ричарда, к тому же отмечаться он будет у его матери — особы властной, аристократичной и капризной. Поэтому выглядеть мне надо было на все сто или лучше двести процентов.
К счастью, украденные украшения уже вернулись ко мне, поэтому я с особым удовольствием надела бриллиантовые серьги бабушки Ричарда. Я успела изрядно к ним привязаться, к тому же они были неброскими и подходили ко всему. А платье я выбрала золотого оттенка, чтобы на этот раз сиять, а не чахнуть бледной лилией на диване в углу.
Сверху на золотое платье я надела то самое украшение, которое Ричард подарил мне после «первой брачной ночи». Как оказалось, оно вполне подходило для ношения и поверх одежды и прекрасно смотрелось при этом. Сегодня я была ослепительна в прямом смысле слова.
Как всегда у Ровейны было полно народу. Но когда я вошла, взгляды всех присутствующих обратились ко мне. И Ричард был там — он стоял в углу, беседуя с матерью и каким-то дамами. Едва он посмотрел в мою сторону, как застыл, как громом пораженный. Мне казалось, даже смолкла музыка.
Я не понимала, почему все смотрят на меня и шепчутся. Я хоть и выглядела вызывающе, но ведь не голая же вошла в самом деле. Однако господа смотрели на меня сальными глазами, а дамы… Дамы сконфуженно прятались за веерами, улыбались и что-то шептали друг другу на ухо.
Когда я шла по направлению к Ровейне и Ричарду, толпа расступалась передо мной, охая и ахая. Ричард подошел ко мне, красный от смущения и схватил за рукав.
Ты чего? — возмущенно высвободилась я — Больно же!
Ты зачем его надела? — процедил он сквозь зубы.
Что? — не поняла я его вопроса — Ты о чем вообще?
О цепях вожделения, конечно же — все также холодно цедил он сквозь зубы.
О чем? — я порядком растерялась — Ах, ты об этом?
Я приподняла золотые цепочки, бряцавшие на мне, и вопросительно посмотрела на него. Он кивнул.
Так это же, — от возмущения у меня пересохло горло — это ведь подарок после первой брачной ночи, ты сам говорил.
Ричард молчал, но глаза его пламенели адским огнем. Он провел меня мимо матери и заставил усесться на диван в укромной нише. Я смотрела на него снизу вверх, чуть не плача.
Он немного смягчился. Присел рядом и принялся успокаивать.
Понимаешь, это украшение — начал он наконец — оно, как бы тебе сказать, неоднозначное. Цепи вожделения не носят в обществе. Это все равно, если бы ты вышла в свет с закапанной кровью простыней, демонстрирующей, что ты девственница. Это интимный подарок, только двое должны знать об этом. Женщина надевает цепи только для своего мужчины, поэтому они так и называются.
Я сидела ни жива, ни мертва. Вот это я опозорилась.
Так почему ты, черт побери, мне не сказал об этом раньше? — принялась я срывать с себя золотые цепочки — почему?! Откуда я могу знать все эти ваши чертовы нюансы?
Тише! — Ричард приложил палец к губам.
Но я уже разошлась, и вскоре все цепи были сорваны. Золотые звенья с уцелевшими бриллиантиками раскатились по полу. Кто-то из гостей, стоявших неподалеку, даже пару раз нагнулся, чтобы подобрать валявшиеся под ногами драгоценности.
Я плакала. Какое унижение!
Ричард похлопал меня рукой по плечу. Казалось, ему вовсе не было жаль дорогого украшения, безвозвратно потерянного. Я посмотрела на него и не поверила своим глазам. Лицо мужа сияло белозубой улыбкой.
Зато теперь все знают, что наш брак настоящий — весело произнес он и подал мне руку — ведь цепи рабынь дарятся только самым искусным любовницам, способным доставить самое изысканное наслаждение.
Я посмотрела на него, скорчив рожу. Но хоть глаза его уже весело смеялись, говорил он необычайно серьезно.
Ричард подвел меня к матери, и мы поздоровались. Дипломатичная Ровейна предпочла не заострять внимание на недавнем инциденте, за что я ей была очень благодарна. И даже пожалела, что не слишком старалась накануне с выбором подарка.
Но самое главное было впереди, когда Ровейна принялась разворачивать подарки. Она и в самом деле получила их немало.
Когда очередь дошла до моего свертка с малахитовым подсвечником, я с замиранием сердца ждала ее реакции. Ровейна поднесла к глазам открытку и прочла ее про себя. Потом, видимо не поверив своим глазам, прочла еще раз.
Затем охнув, опустилась на диван.
Воды, воды! — жалобно простонала она.
Что ты там написала? — накинулся на меня Ричард.
Ничего — повела я плечами — только то, что скоро она станет бабушкой.
У Ричарда упала челюсть.
Ты что, ей еще не сказал? — я была вне себя от негодования — ведь ты же сегодня целый день здесь торчишь! Неужели не было времени?
Да я и не собирался пока говорить — произнес он немного виновато — мало еще времени прошло, рано.
Рано! — передразнила я его — Иди вот теперь, успокаивай мамочку.
Он послушно пошел к Ровейне и уселся рядом, взяв ее руку. Та была очень бледна и смотрела на него изумленно. Окружающие не понимали в чем дело и перешептывались, высказывая всяческие версии разной степени испорченности. Наконец одна из дам догадалась подобрать упавшую на пол открытку и прочесть ее вслух.
А через пять минут все окружающие уже бросились поздравлять нас с первенцем, а Ровейну с будущим внуком. Все, казалось, пришли в абсолютный восторг. И я с удовлетворением заметила, что инцидент с цепями вожделения благополучно забыт, смытый новостью куда круче.
Наконец Ровейна, оправившись от изумления, обняла Ричарда и уткнулась лицом ему в плечо. Она плакала. Затем она поманила меня.
Я подошла и Ровейна взяла мою руку с свою, с чувством глядя на меня. Затем сняла с пальца драгоценный перстень с огромным тяжелым изумрудом и надела его мне на палец.
Это тебе, детка — произнесла она, утирая слезы с глаз — это родовой перстень Стейнов, его носят по женской линии. И ты должна подарить его своей дочери или сыну, когда те будут ждать наследника. Поняла?
Я кивнула, и она встала, обняв меня. Кажется, я наконец-то была принята в семью.
Тут позади толпы раздалось какое-то движение. Кто-то возмущался, кто-то командным голосом кричал.
Пропустите! Пропустите! — властно орал кто-то, приближаясь к нам.
Толпа как по мановению волшебной палочки расступилась. Перед нам выросли три дюжих гвардейца, сопровождаемые двумя затянутыми в латекс стражницами.
— Стража, стража — перешептывалась толпа — что им здесь нужно?
Ровейна встала, поправила чуть дрожавшей рукой накидку и с достоинством произнесла:
Господа, чем могу служить? И по какому праву вы врываетесь в дом честной горожанки? Здесь только семья и близкие леди Ровейны Стейн…
Она не договорила, потому что первый стражник смерил ее презрительным взглядом.
Помолчите, мадам, говорить сейчас буду я.
Возмущенная грубым обращением, Ровейна густо побагровела, однако замолчала. Ричард взял ее руку в свою, другой он обнимал меня.
Есть ли среди присутствующих лорд Ричард Стейн? — обратился стражник, крича в толпу.
Это я — тут же встал муж с места.
Стражник внимательно на него взглянул и достал из кармана сложенный вчетверо листок. Развернув его, он прочитал:
«Лорд Ричард Стейн, вы обвиняетесь в государственной измене. Как следует из доноса одного сознательного горожанина, вы заключили фиктивный брак, посредством которого получили возможность воспользоваться щедротами нашего короля. Вы заключаетесь под стражу до суда».
Ровейна охнула, побледнела и схватилась за сердце. Я чуть не упала в обморок, потому что в голове вдруг зашумело так, что ноги не держали. Однако же чувствуя на талии сильную руку мужа, я устояла. Сам он казалось, был ничуть не удивлен.
Серкан все же донес? — спросила я у него на ухо.
Он отрицательно покачал головой.
Не думаю.
Тогда кто же? — недоумевала я.
У них брак вовсе не фиктивный — горячо встала Ровейна на защиту сына — вот, смотрите. Только что получила поздравление, здесь написано, что у Ричарда будет ребенок. Ре-Бе-Нок! — как умственно отсталому тыкала она открыткой в лицо стражнику — Какой же это фиктивный брак?
Тот отмахнулся от нее, как от мухи.
Мама, мы разберемся — произнес Ричард и поцеловав меня в щеку, подошел к стражникам — я скоро вернусь, это наверняка какая-то ошибка.
И под ошарашенные охи-вздохи толпы гостей процессия удалилась.