-- Нет ли вестей от капитана Джураева?
Милиционер вздохнул:
-- Нет, к сожалению, товарищ прокурор... -- За-тем, подумав секунду -говорить или не говорить, -- все же стал докладывать: -- Час назад звонил лей-тенант Мусаев -- его отрядили в помощь капитану Джураеву, как только тот прилетел утром на вер-толете. Он с обидой сказал, что Джураев оставил его в дураках и без машины, и рассказал следую-щее... Обедали они у Мусаева дома. Джураев по-просил вдруг гражданскую одежду, переоделся очень простецки, под кишлачного парня. После обеда они выехали на личной машине Мусаева, был у них кое-какой совместный план, но неожиданно Джураев изменил его, попросил подъехать к автостанции. Пропадал он там минут двадцать, затем вернулся в машину и приказал лейтенанту, чтобы тот занял удобную позицию в чайхане при автостанции, и, если появится человек, приметы которого он ему довольно подробно описал, велел задержать его лю-бой ценой. А он, мол, сам на машине поедет к вам, поставит обо всем в известность и тотчас же вернется на подмогу. Наказав не покидать пост ни при каких обстоятельствах, Джураев уехал. Наш Му-саев просидел в чайхане семь часов, до самого закрытия, и понял, что Джураев почему-то решил от него избавиться и что ему нужны были лишь "Жи-гули" с местным номером. Вот и все, товарищ про-курор, а Джураев сюда не заезжал, как обещал Мусаеву.
Но Амирхан Даутович уже не слушал его. Что за трюки с переодеванием, угоном машины? Все это никак не походило на Джураева -- он как раз из всех розыскников, а там подобрались неплохие ребята, меньше всего увлекался внешними эффек-тами, хотя результаты его работы иногда поражали видавших виды спецов. Отказаться от помощи ме-стного человека? Казалось, не было в этом никакой логики. Да, не было логики, если бы это был не Джураев! "Значит, ему как раз местный в чем-то мешал, -- подытожил Амирхан Даутович. -- Ждать! Ждать!" -- приказал он себе и продолжал вышагивать вдоль высоких кустов живой изгороди.
Неожиданно к милиции из темноты вырулила машина, на звук ее из дежурки кинулся милиционер. Волнения оказались напрасными: приехал районный прокурор и пригласил Амирхана Даутовича на ужин, но прокурор, перекинувшись с ним двумя-тремя словами, отказался.
Ночь прочно вступала в свои права: погасли в соседней махалле огни, угомонились поселковые псы и последние магнитофоны, все реже и реже шум какой-нибудь случайной машины нарушал тишину поселка. Заметно посвежело, и Амирхан Даутович вернулся в свой временный кабинет. "Теперь уже до утра не будет вестей", -- решил он, поглядев на молчавший телефон, и надолго задумался, прова-лился памятью в какой-то давний, счастливый день с Ларисой. Потому, верно, не услышал нарастающего шума двигателя. И только когда свет фар влетевших во двор "Жигулей" полыхнул по стеклам, он, ос-лепленный на миг, услышал визг тормозов и одновременно, еще из машины, голос Джураева, ко-торый сегодня прокурор узнал бы из тысячи:
-- Закрой ворота на замок -- сейчас налетят род-ственнички! -- громко приказал он дежурному. -- И не открывай никому с полчаса, слышишь, никому -даже полковнику Иргашеву. Скажешь, ключ забрал Джураев, пусть лезут через забор, если кому уда-стся. -- И, уже обращаясь к кому-то еще, велел: -- А вы вытряхивайтесь из машины и живо в тот кабинет, где горит окно. Там вас ждут, и очень давно.
Не успел Амирхан Даутович полностью очнуться от воспоминаний, вернуться в настоящее, как Джу-раев энергично втолкнул в комнату двух парней. Каждый жест, движение Эркина говорили, что он отчего-то очень спешит.
-- Посмотрите за ними, и пусть не разговари-вают! -- бросил Джураев появившемуся в дверях де-журному и жестом пригласил прокурора в соседний кабинет начальника отдела.
Амирхан Даутович включил в комнате свет и, видя, как устал, издергался розыскник, предложил ему сесть. Но Джураев жестом отказался от пред-ложения и, плотнее прикрыв дверь, сказал:
-- Нет, товарищ прокурор, садитесь вы -- вам предстоят нелегкие часы. Я свое дело сделал, и, пожалуйста, выслушайте меня, не перебивая, -- у нас мало времени. Сейчас примчатся десятки машин, налетят родственники, друзья и начальство, несмот-ря на полночь, и вряд ли тогда они дадут мне возможность остаться с вами наедине.
Он чуть ли не силой усадил прокурора в драное кресло, протянул ему фотографию.
-- "Полароид"?! -- вырвалось у Азларханова.
-- Тише! -- предупредил его капитан. -- Да, "По-лароид".
С примятой фотографии прокурору улыбались два парня, стоявшие в обнимку. Один был рослый, перекормленный, барственно-надменный. Другой, не достававший ему до плеча, -- типичный дистрофик с таким подобострастным лицом, что казалось, он вот-вот сорвется с фотографии и бросится исполнять любое желание своего господина. И мысль о ка-кой-то дружбе, взаимной привязанности между ни-ми как-то не возникала, сколько ни вглядывайся в их счастливые лица.
-- Запомнили? -- почему-то настойчиво пере-спросил капитан.
Прокурор кивнул головой -- именно эти парни сейчас находились в соседней комнате. Джураев взял фотографию и, на глазах Амирхана Даутовича изо-рвав на мелкие кусочки, положил их к себе в карман.
-- Будем считать, что фотографии у нас нет: я дал слово, что снимок нигде фигурировать не будет, иначе этой семье здесь не жить, но это вы сами скоро поймете. Главное, что убийцы у нас в руках, и сейчас, пока не понаехали их защитники, надо в присутствии дежурного успеть провести первый допрос. У меня такое впечатление, что местная ми-лиция вышла на них гораздо раньше меня и они о чем-то уже столковались. В доме Бекходжаева, того, мордатого, мелькнуло несколько важных лиц, мне кажется, я даже слышал голоса полковника Иргашева и районного прокурора Исмаилова, но я на этом не настаиваю. Несмотря на поздний час, находился там и второй, Худайкулов. Его я соби-рался взять первым и допросить одного, но дома его не оказалось, мать с гордостью объяснила, что два часа назад приехал на мотоцикле его друг Анвар, сын очень больших людей, и пригласил в гости: мол, они сегодня черного барана зарезали[1].
-- Кто такие Бекходжаевы? -- быстро спросил прокурор.
-- Суюн Бекходжаев -- председатель хлопководче-ского колхоза-миллионера, Герой Социалистическо-го Труда, депутат Верховного Совета республики. У него еще шесть братьев и две сестры, которых он вырастил и поставил на ноги, и всех братьев и сестер его вы хорошо знаете -они в области на больших должностях. Но и это не все: Бекходжаевы из самого знатного и влиятельного рода в здешних краях, и много людей этого рода поднялось бла-годаря финансовой помощи Суюна Бекходжаева.
-- А вы, капитан, из рода ходжей[2]? -- неожи-данно спросил Амирхан Даутович.
Джураев улыбнулся:
-- Разве похож? Когда-то я любил девушку, ока-завшуюся из очень знатного рода. Нам не разре-шили обручиться ее родители и братья -- они с друж-ками много раз избивали меня до полусмерти. Муж-чина из знатного рода может себе позволить же-ниться на простолюдинке, а вот женщине никогда не разрешат выйти замуж за неровню. И вот тогда я на собственной судьбе... -Джураев вдруг оборвал себя на полуслове. -- Нам пора, уже едут.
В тишине слышалось, как вдали надсадно ревели моторы, машины -- оба это знали -- спешили сюда.
Они вернулись в смежную комнату. Не успел Джураев приготовить бумаги для первого допроса, как у высокой милицейской ограды появились первые машины, лучи фар скрестились на единственном окне, где горел свет. Увидев замок на воротах, при-ехавшие загомонили, закричали, нажимали на клак-соны, раздалась брань. Перекрывая шум, послыша-лось уверенное и возмущенное:
-- Что, если убили жену прокурора, можно до-пускать произвол, хватать наших детей среди ночи?
-- Знакомьтесь, это сам Суюн Бекходжаев, -- объ-яснил капитан, обращаясь к прокурору.
Шум, гвалт, автомобильные гудки подняли на ноги махаллю, залаяли собаки, зажглись во дворах огни, кто-то уже молотком разбивал замок. А вот и зычный бас полковника Иргашева:
-- Немедленно откройте ворота! Приказываю от-крыть ворота!
Но дежурный по-прежнему стоял в дверях, смот-рел на бледного Анвара Бекходжаева, дававшего по-казания.
-- Студент юридического факультета? -- поразил-ся Амирхан Даутович.
-- Да, отец сказал: прокурором будешь, -- про-мямлил трясущимися губами Бекходжаев-младший.
Капитан пытался остановить вопрос прокурора, чтобы успеть задать свой главный вопрос, но Амир-хан Даутович не слышал его; поднявшись над сто-лом, вдруг закричал:
-- Ты -- будущий юрист?! -- Затем, словно спох-ватившись, сел и сказал капитану: -- Продолжайте.
Но не успел Джураев задать новый вопрос, Амирхан Даутович встал из-за стола и подошел к окну. Прямо напротив, у ворот, бесновалась род-ня и дружки Бекходжаевых; увидев прокурора в окне, толпа зашумела пуще прежнего. Амирхан Даутович повернулся и, оказавшись между капитаном и допрашиваемыми, стал медленно надви-гаться на дружков -- те испуганно заскрипели стульями.
Джураев почувствовал неладное; зная, что про-курору в данном случае нельзя допускать ни ма-лейшей ошибки, он метнулся к нему. Когда Азларханов поднял руку, то ли замахиваясь, то ли желая схватить за грудки закричавшего от страха Анвара Бекходжаева, Джураев уже был рядом, го-товый предупредить любое опасное движение прокурора. Но Амирхан Даутович с поднятой рукой вдруг стал медленно валиться на него.
Капитан подхватил его, не давая упасть, и крик-нул дежурному:
-- Срочно "Скорую"! -- И добавил вдогонку: -- Спецсвязь с Ташкентом на этот телефон! -- А сам, сунув под голову прокурора чужой чапан, осторожно уложил его на полу.
Вместе со "Скорой" из районной больницы, на-водившейся рядом, во двор милиции ворвалась и толпа, но дежурный по приказу Джураева пустил в здание только должностных лиц, которых в такой поздний час оказалось неожиданно много. Тут же раздался звонок из Ташкента по спецсвязи.
-- Это капитан Джураев, -- докладывал розыскник. -- Убийц я задержал, подробности через час-полтора в Ташкенте. А сейчас немедленно свяжитесь с санитарной авиацией и вышлите к нам в район самолет -- десять минут назад у областного проку-рора случился тяжелый инфаркт.
-- Зачем самолет, можно к нам в районную боль-ницу, можно в областную, -- сказал полковник Иргашев, как только Джураев положил трубку. Держал-ся он теперь куда увереннее, чем днем.
Джураев внимательно оглядел полковника, слов-но чувствовал, что впереди предстоит им еще долгая борьба, и медленно ответил:
-- Ни у вас, ни в области я прокурора не ос-тавлю, передам с рук на руки врачам в Ташкенте.
Глава II. ЛАРИСА
1
Заканчивая третий курс, Амирхан одолел "Рим-ское частное право" и труды Ликурга о государст-венном устройстве -- в подлиннике, специально для этого выучив латынь. "Римское право" изобиловало цитатами, изречениями философов и поэтов, так что, увлекаясь интересной мыслью, он открыл для себя античную литературу, древних мыслителей и историков -- одна ниточка тянула за собой другую. Книжного бума не было еще и в помине, в уни-верситетской читалке он без всякой очереди получил три тома "Опытов" Монтеня, а Плутарха, Цицерона, Фрейда, Шопенгауэра приобрел в букинистических магазинах для своей будущей личной библиотеки. Жизнь в детдоме и служба на флоте приучили его к строгому распорядку, но даже в расписанных на-перед по часам неделях ему теперь не хватало вре-мени на многое.
Основное время, конечно, "съедала" учеба; о том, чтобы повышать свой культурный уровень (как тогда выражались) за счет занятий, не могло быть и речи, первоначально поставленная цель -- окончить университет с отличием -не отменялась даже тогда, когда он принял и другую -- личную систему само-образования. Столь напряженная программа (да к тому ж еще и приходилось подрабатывать на гру-зовом дворе), конечно, лишала его отдыха, доста-точного общения со сверстниками, не давала ему полноты ощущения студенческой жизни, универси-тетской среды. Он сам понимал это, но распыляться все же не стал; временно лишая себя приятных сторон жизни -- общения, спорта, частых в те годы студенческих пирушек, даже свиданий, он не по-ступился главным -учебой и своей программой культурного самообразования.
Кто знает, не потому ли он был неожиданно для себя щедро вознагражден: единственный из вы-пускников курса он получил целевое направление в московскую аспирантуру. Это сейчас легко, без особого трепета произносятся слова: столица... Мо-сква... А в те годы от этих высоких слов дух за-хватывало, голова кружилась -- Москва! Три года в Москве! Как он радовался, и как ему завидовали, как его поздравляли! Пожалуй, теперь этого не по-нять нынешним студентам -- у них какие-то иные радости, не во всем ясные Амирхану Даутовичу.
Три года в Москве пролетели для Азларханова одним счастливым днем, мелькнули как что-то не-реальное, фантастическое, словно не с ним и не в его жизни это все происходило. Да и как же иначе! Аспирантская отдельная комнатка в новеньком, только что сданном доме аспирантов, с новенькой мебелью и даже холодильником, показалась Амирхану верхом роскоши, а аспирантская стипендия после студенческой целым состоянием. А Москва! Он готов был до полуночи бродить по улицам и, пожалуй, за три года исходил ее почти всю пешком. У него была карта Москвы, по которой он прокла-дывал себе маршруты, а уж в особо примечательных местах он побывал на первом же году жизни в столице. Вот где пригодилось его умение распоря-жаться своим временем! Учеба его не очень за-трудняла; в те годы, как-то поверив в себя, он начал печатать в специальных юридических журна-лах статьи, и гонорары казались ему непомерно завышенными.