Когда он вошел в зал, сослуживцы уже сидели за столом. Рядом с Шубариным расположился до-вольно молодой мужчина, франтовато одетый, в крупных дымчатых очках, красивших его жесткое, с волевым подбородком лицо.
-- Знакомьтесь, Амирхан Даутович, это наш дол-гожданный гость, -сказал Артур Александрович.
Азларханов протянул через стол руку и назвался. Гость привстал и отрекомендовался несколько странно:
-- Меня зовут Коста.
Амирхану Даутовичу на миг показалось, что ему знаком голос этого человека, да и внешность как будто тоже, но крупные очки скрывали пол-лица, а главное -- глаза. Однако прокурор не произнес, как ему показалось, ожидаемых за столом слов: а мы с вами где-то встречались, -- торопиться ему бы-ло некуда.
Но тут не выдержал хладнокровный Шубарин, явно режиссер встречи, спросил удивленно:
-- Амирхан Даутович, неужели вы не признали Коста?
Гость неторопливым жестом снял и положил на стол очки, и прокурор сразу узнал ночного послан-ника Бекходжаевых. Довольный тем, что несколько подпортил компании ожидаемый эффект, он спо-койно пояснил:
-- Но мы действительно незнакомы с... Коста...
Тут гость непринужденно рассмеялся:
-- Да, так и есть, забыл тогда представиться прокурору. -- И теперь уже засмеялись все за столом, включая и Амирхана Даутовича.
И запоздало, через четыре года, Амирхан Дау-тович только теперь вспомнил фамилию Коста -- Джиоев; он был родом с Северного Кавказа, уго-ловник со стажем, вор в законе, обвинявшийся в убийстве. Он точно в то время отбывал наказание у него в области, и его документы прокурор держал в руках во время инспекции, но теперь это дела не меняло.
-- Насколько я знаю, он тогда спас вам жизнь и теперь обязан оберегать ее. Он будет для вас тем же, что для меня Ашот. Я надеюсь, вы подружи-тесь -- Коста о вас прекрасного мнения. Правда, мне кажется, он до сих пор не пережил вашего отказа от "дипломата", -- Артур Александрович был явно в хорошем настроении.
-- В таком случае он не выиграл бы двадцати тысяч. Надеюсь, Бекходжаевы расплатились с вами? -- как можно небрежнее отозвался Амирхан Даутович, потому что почувствовал: он опять проходит какое-то пока непонятное ему испытание.
-- Попробовали бы не рассчитаться -- со мной такие номера не проходят, -- ответил незло Коста, но было ясно, что с ним такие шутки действительно не пройдут.
После обеда Азларханов вернулся с Шубариным в управление, а Файзиев остался с Коста в гости-нице -- необходимо было переселить жильца из со-седнего номера, чтобы Джиоев жил через стенку с Азлархановым -- на этом настаивал Коста.
В приемной Артура Александровича ждали не-сколько посетителей, и прокурор сразу пошел к себе, хотя собирался подать на подпись бумаги для арбитража. Часа через два Шубарин, освободившись, сам зашел к Азларханову.
-- Во вчерашней суете я не смог вас толком поблагодарить за Хаитова -вы для него явились последним аргументом, которого у нас недоставало. Отныне он не будет чинить нам препятствий, даже наоборот: разрешил торговать на площади перед цен-тральным универмагом. Не секрет; что я обещал солидный гонорар тому, кто выведет меня на Ха-итова. Никто не сумел устроить мне встречу на-прямую, кроме вас. Так что вот ваш заслуженный гонорар... -- И Артур Александрович выложил на стол перед прокурором банковскую упаковку сто-рублевок.
-- Как первому и без свидетелей? -- пошутил Амирхан Даутович и, взяв деньги, небрежно бросил их в пустой ящик письменного стола.
-- Обижаете, мы же с вами друзья, я за вас вчера действительно расстроился, разве вы это не почувствовали?
-- Спасибо. Меня тронул вчера ваш жест, да и сегодня тоже: это та сумма, которую я хотел просить у вас на мебель. Спасибо и за Коста. Но не дорого ли он вам станет -- специалисты такого класса, ви-димо, обходятся в немалые деньги? -- Амирхан Да-утович надеялся как-нибудь перевести разговор в нужное русло.
Но Артур Александрович не стал вдаваться в подробности:
-- Да, работа таких людей, как Коста, оплачи-вается высоко, но не дороже, чем ваша жизнь. Это временная мера, я думаю, через полгода он вам не понадобится, а пока я не вправе рисковать: у нас с вами столько дел, вы даже не представляете. -- И, считая, что разговор окончен, он поднялся.
Прибытие Коста несколько осложнило жизнь Амирхана Даутовича -- нет, не оттого, что была ог-раничена его свобода или Джиоев следовал за ним по пятам; внешне все шло как обычно, но чувствовал себя бывший прокурор скованно. Следовало опре-делить по отношению к Коста какую-то тактику, линию поведения. Конечно, о том, чтобы совершать с ним вместе пешие прогулки по вечерам, которые он опять возобновил, не могло быть и речи, как не стал бы Азларханов постоянно находиться с ним за одним столом, хотя, надо отдать должное такту телохранителя, на такое фамильярное отношение он и не напрашивался. Но тут был и пример: Артур Александрович не слишком церемонился с Ашотом, о том, чтобы Шубарин подпускал того к своему столу, не могло быть и речи -- каждый знал свое место.
Даже чтобы изредка обмениваться рукопожатием с Коста, Амирхану Даутовичу нужно было пересту-пить в себе через многое: он-то знал, что это за человек. Но и перегибать палку не следовало: Коста не Ашот, хотя и тот, судя по реакции на разговоры в машине, нисколько не доверял бывшему проку-рору; а этот быстро высчитает игру -- и по таким мелочам, что только ахнешь, тем более что дел у него других нет, и подопечного он мог держать под микроскопом.
Поначалу прокурор просто-напросто вгрызся в работу: целыми днями сидел, обложившись горами бумаг, -- он хотел быстрее выдать какой-то результат Шубарину, а заодно размагничивал Коста, стараясь не особенно общаться с ним якобы из-за своей чрезвычайной занятости. Надо отдать должное, де-ржался Джиоев хорошо, работал профессионально, и вряд ли кто мог разгадать истинный смысл его занятий. Учтивый, общительный, щедрый, через две недели он повсюду -- в управлении, гостинице, ре-сторане -- имел друзей и знакомых. Он мастерски умел разыгрывать этакого беспечного доброго ма-лого, сохраняя в то же время предельную собран-ность. Амирхан Даутович, знавший приемы слежки, догляда, попытался дважды, крайне осторожно, про-верить, надежно ли он блокирован Джиоевым, и был поражен его мертвой хваткой.
Однажды после прогулки он зашел в ресторан, где за обычным своим столиком сидели Шубарин и Файзиев и еще несколько молодых людей, при-ятелей Файзиева. Веселье в "Лидо" в тот вечер пле-скалось через край. Перепелок на вертеле жарили во внутреннем дворе ресторана, на воздухе, там же грелся на углях трехведерный самовар, и прокурор частенько по вечерам спускался вниз для того, чтобы выпить чайничек-другой чая. Адик заваривал заме-чательно, да и чай хороший у него не переводился. Поэтому, когда Амирхан Даутович появлялся по вечерам в зале, Адик тут же ставил перед ним свежезаваренный чайничек.
Так произошло и в этот раз. Компания была увлечена разговором, но появление Амирхана Даутовича встретили со вниманием. Всем почему-то тоже захотелось чаю, и два чайника, что принес Адик, вмиг опустели. Файзиев, распоряжавшийся в ресторане как в своем доме, взяв чайники, через кухню прошел во двор, как делал это не раз, потому что самовар всегда ставили в одном месте. Через полчаса, когда Артура Александровича пригласила на танец девушка, сидевшая с ними за столиком и не сводившая с него восхищенных глаз, а ос-тавшиеся живо обсуждали какую-то предстоящую свадьбу, Амирхан Даутович тоже, как и Икрам Махмудович, взял пустые чайники и прошел через кух-ню во двор: он хотел проверить, как среагирует на его отсутствие Коста; тот сидел за столом Ашота, где тоже веселилась компания.
Во дворе ресторана находился туалет, и Амирхан Даутович, передав чайники Адику, направился туда. Не успел он войти в помещение туалета, как следом с улыбкой появился Коста, хотя, уходя, Амирхан Даутович видел, что тот ухаживал за девушкой, си-девшей рядом.
Конечно, он чувствовал и контроль Шубарина и Файзиева, но это был догляд, так сказать, администраторов, да и практиковался он эпизодиче-ски: у них обоих забот было невпроворот -- огром-ная машина, все набиравшая ход, требовала вни-мания гораздо больше, чем новый юрисконсульт с особыми полномочиями. И контроль этот он пред-угадывал -- психология Шубарина и Файзиева была понятна ему.
Другое дело Коста -- человек, с иной меркой под-ходящий к жизни и с иным опытом ее. Конечно, перед ним поставлена задача не только оберегать его от внешних посягательств, но и смотреть за ним в оба -- ведь день ото дня он все больше обо-гащался информацией, к которой имели доступ все-го три-четыре человека. Кроме этих явных причин надзора, наверняка были и другие, которых Амирхан Даутович до сих пор не мог понять, хотя проработал уже больше месяца.
Бдительность Артура Александровича он уже за-метно притушил несколькими удачными предложе-ниями. Первое, которое Шубарин провел через Гос-снаб республики, Совет Министров и Министерство местной промышленности, давало управлению воз-можность самостоятельно выходить к поставщикам за пределами республики с правом выкупать у них нереализованную или сверхплановую продукцию. Этот документ придавал законность многим раз-бойничьим актам Артура Александровича. Ему всег-да нужно было доказательство, что он получал от-туда-то официально, положим, тысячу метров ткани, хотя на самом деле он мог получить ее и десять и сто тысяч метров -- неучтенной продукции у таких же ловкачей, как и он сам. Эта бумага снимала в будущем обвинение в сговоре, подкупе поставщика, в противозаконных операциях в крупном масштабе. Хотя без сговора, без толкачей, и по фондам что бы то ни было получить непросто. Это знает каждый, кто хоть немного знаком с материальным снабже-нием. Скорее всего Шубарину сырье отовсюду от-правляли в первую очередь и самое лучшее, а уж потом, что осталось, выбирали те, кто имел фонды.
По мере того, как прокурор готовил все новые документы, получавшие одобрение Шубарина, Амир-хан Даутович вдруг почувствовал, что ревностное отношение к нему Файзиева неожиданно сменилось интересом, который тот, как ни странно, не афи-шировал при Артуре Александровиче.
Эту внезапную перемену к себе Амирхан Даутович анализировал долго, две недели, и кажется, понял, что клан Файзиевых не прочь при случае скинуть Артура Александровича -- слишком уж тот властен, не подпускает ко всем финансовым секре-там своего зама. Наверное, клан считал, что машина, запущенная Шубариным, теперь уже будет функцио-нировать и без него. И, по их подсчетам, прокурор, наверное, подходил на место Шубарина, тем более что Икрам Махмудович не мог не оценить значи-мости тех документов, что еженедельно выдавал Азларханов.
Открытие это, однако, не обрадовало прокурора -- меньше всего ему хотелось оказаться между жер-новами; теперь его волновала только своя игра, и карты день ото дня шли к нему козырные: он уже составил наполовину список людей в области и в республике на самых высоких постах, что состояли на содержании у Артура Александровича, и доказать ему это не составляло труда. Сложнее было выйти на людей из Москвы, но и тут следовало ждать и работать. Но и не учитывать новый расклад, при-нимать безоговорочно сторону Шубарина, как решил он прежде, значило обрекать себя на дополнитель-ный риск: из опыта противоборства с Бекходжаевыми он догадывался и о возможностях клана Фай-зиевых. Оставалось одно: осторожничать, потихоньку блефовать и, собрав достаточную информацию, при первой же возможности исчезнуть.
Ремонт в квартире заканчивался, наводили по-следний глянец, оставалось лишь отлакировать но-вые паркетные полы -- и можно было переезжать; у него уже не раз спрашивали, когда же новоселье? Амирхан Даутович прекрасно понимал, что вряд ли ему удастся прожить в этой квартире хотя бы не-сколько месяцев, но начатую игру следовало про-должать, показывать, что вьет гнездо всерьез и на-долго.
Пачка денег, что вручил ему Шубарин за по-средничество в сделке с Хаитовым, так и продолжала лежать в ящике стола -- он даже не удосужился пе-реложить ее в сейф. Странное чувство у него было: он даже не ощущал эти деньги деньгами, они не вызывали никаких желаний. То же самое с квар-тирой, за ходом ремонта которой он якобы ревно-стно следил... И деньги, и квартира, так неожиданно свалившиеся на него, казались ненастоящими, об-маном, миражем... Только свое положение в "сис-теме" Шубарина он принимал всерьез.
Деньги в столе и навели на мысль хотя бы на полмесяца нейтрализовать Коста, внушить ему, что он пустил корни в "Лас-Вегасе" глубоко.
-- Коста, я хотел бы обратиться к вам с личной просьбой. Во-первых, потому, что доверяю вашему вкусу, о котором все вокруг говорят, а во-вторых, у меня совершенно нет времени. Документы, кото-рые я готовлю, во сто крат важнее моих личных дел. И мне хотелось бы скорее оправдать ту заботу и внимание, что проявляют ко мне мои и ваши благодетели. Я уже не говорю о том, что, ожидая результата, меня щедро авансировали, а я человек старой школы, не могу жить в кредит, оттого и корплю над бумагами день и ночь. А просьба моя такая... Через неделю-две закончится ремонт моей квартиры на улице Красина, где вам тоже, кажется, сняли комнату; необходимо обставить квартиру ме-белью. Вот вам деньги. Здесь есть хороший магазин, с выбором импортных гарнитуров. Пожалуйста, вы-меряйте квартиру и подберите мебель на ваш вкус в спальню, зал и на кухню. Заодно присмотрите что-нибудь из посуды. -- И Амирхан Даутович протянул Коста пачку денег.
Коста машинально надломил пачку, проверяя, не подложили ли ему "куклу", затем, вспомнив, с кем имеет дело, рассмеялся...
Засмеялся и Амирхан Даутович -- оба поняли жест Коста однозначно. Предложение оказалось для Коста столь неожиданным, что он, кажется, расте-рялся, хотя и пытался скрыть это.
В первое Мгновение Джиоев, похоже, подумал, что прокурор дает ему возможность отбыть с этими деньгами и не мешать ему в чем-то, но тут же отбросил эту мысль, потому что понимал: Азларханов знает, что для него, Коста, одна банковская упаковка денег, даже сторублевок, ничего не значит, и прокурор не станет так очевидно рисковать.
После ухода своего опекуна Амирхан Даутович как-то сразу сник, навалилась усталость и, если бы в кабинете стоял диван, он, наверное, прилег бы -- пропала охота к бумагам... Хотя он начал вновь регулярно совершать свои пешие прогулки и питался куда лучше прежнего, чувствовал он себя неважно, сердце то и дело напоминало о себе, спасали сверх-дефицитные заморские таблетки, которые добывал ему Шубарин, да обычный нитроглицерин держал в кармане. Прежде чем подготовить решающий шаг, следовало окончательно стать в компании своим, но он не чувствовал пока к себе полного доверия ни со стороны старого бухгалтера Кима, ни его давнего друга Христоса Георгади: они постоянно, очень ловко, чего-то не договаривали ему, а без этого задуманное им дело заходило в тупик -- он должен был найти ключи к конструкции айсберга.
Оба старичка, несмотря на преклонный возраст, любили заглянуть в "Лидо", каждый из них еще не прочь был пропустить рюмку-другую хорошего коньячку, да и на кухне в такие дни, заранее пре-дупрежденные Плейбоем, готовили для них какие-то особые блюда и тонкие закуски. В эти вечера и Амирхан Даутович вынужден был появляться в "Ли-до", строить из себя человека, довольного жизнью и своим неожиданным положением. Гуляли широко; к ним за стол, сменяясь, подсаживались разные люди, и прокурору приходилось терпеть фамильяр-ное отношение незнакомых типов и даже молодых приятелей и приятельниц Икрама Махмудовича, ле-зущих к нему в подпитии чуть не с объятиями. Но более всего его раздражал ресторанный дым -- он едва не задыхался в табачных клубах, хотя ради поставленной цели терпел и это.
После ухода Коста Амирхан Даутович вспомнил: опять не предупредил Артура Александровича, что через неделю годовщина смерти Ларисы, пять лет; он собирался поехать на могилу -- надо было решить вопрос с машиной и сопровождением. Разговор этот ему не хотелось откладывать, потому что могли возникнуть и какие-нибудь неотложные дела, тре-бующие его присутствия здесь. В последнее время почти ни одно мероприятие не проводилось без согласования или консультации с ним, в отсутствие Шубарина люди часто обращались к нему с неот-ложными делами, и он никогда не уходил от ре-шения, а по одобрительному отношению Артура Александровича понимал, что пока попадал все вре-мя в точку.
Шубарин подписывал бумаги для бухгалтерии, но, увидев Амирхана Даутовича, отложил их в сто-рону. Чувствовалось, что в последнее время он убе-дил оппонентов в необходимости участия в "син-дикате" опытного юриста, и дела подтверждали его стратегию. Шубарин пошутил однажды наедине с прокурором, что если он и дальше так будет ог-ражден за счет умело использованных юридических тонкостей, то вскоре, пожалуй, не ему, а он будет предъявлять счет властям и требовать для себя вме-сто статьи помягче особого положения в обществе и признания заслуг.
Амирхан Даутович напомнил шефу о годовщине, сказал и о поездке. Шубарин как-то очень странно выслушал простейшую просьбу, словно Азларханов подслушал его тайную мысль или даже оказался в курсе неких его сиюминутных планов, но, как всегда, очень быстро овладел собой. Прокурор уже знал, что в разговоре с Артуром Александровичем сле-довало ловить его первоначальную реакцию -- через мгновение Шубарин опять становился "нечитае-мым".
Шубарин вышел из-за стола, что делал в сильном волнении или когда распекал кого-то, прошелся по кабинету.
-- Ну и задали вы мне задачу, Амирхан Дау-тович. Я обязан вас предупредить и, если хотите, даже приказать: вам не следует появляться в том городе еще с полгода, однако сегодня я не могу объяснить вам, почему. Поверьте, это в ваших же интересах. А что касается даты, я не забыл, и на этот счет дана уже команда. Мы, ваши новые друзья, коллеги по службе, помянем вашу жену вместе с вами. Впрочем, почему вам нежелательно там по-являться, я объясню недели через две, а может, даже раньше. Что касается могилы вашей жены, она в порядке. Григоряны, сделавшие такой пре-красный памятник, -- дальние родственники нашего Ашота; я был там на прошлой неделе с ним и братьями-скульпторами, за могилой хорошо смотрят, и в печальную годовщину она не останется без цветов -- пусть ваша душа будет спокойна.