- По-моему, тоже.
- Попробуй как-то иначе объяснить, почему он остался в живых. Они только что ее убили, она лежит там мертвая, зачем же им его связывать, когда намного проще заодно убить и его?
- Но они уже связали его и заклеили ему рот перед тем, как ее прикончить.
- Ну да, это он так говорит. Но все равно - зачем оставлять его в живых? Он в любой момент может опознать обоих, а за то, что они убили ее, им уже и так грозит виселица...
- Только не в этом штате.
- Можешь мне не напоминать. Во всяком случае, на них уже висит тяжкое убийство второй степени, а раз так, им хуже не будет, если они прикончат и его. Ломик у них есть, надо только проделать ему дырку в голове.
- А может, они так и сделали.
- Что сделали?
- Стукнули его как следует и решили, что он мертв. Не забудь, они только что убили ее, чего делать, возможно, и не собирались, поэтому...
- Если только он говорит правду.
- Ладно, я на минуту стану адвокатом дьявола.* Ее они убили не намеренно...
- Ну да, просто по нечаянности перетянули ей горло ее же собственными колготками...
* Адвокат дьявола - один из участников официальной процедуры канонизации святых в католической церкви, задача которого - выдвигать аргументы против канонизации данного святого.
- И не то что испугались, но на всякий случай поспешили смотаться и пристукнули его. Он потерял сознание а они решили, что он, скорее всего, мертв. Таким ломиком вполне можно прикончить человека. Теперь им надо поскорее уносить ноги, и нет времени проверять у него пульс и подносить зеркальце ко рту.
- Черт возьми!
- Понимаешь, что я хочу сказать?
Он тяжело вздохнул:
- Ну, понимаю. Вот поэтому дело и не закрыто. Доказательств недостаточно, а теми фактами, которыми мы располагаем, можно подтвердить любую версию, какую вздумается. - Он встал. - Я хочу кофе. Тебе принести?
- Конечно, - сказал я.
- Не знаю, почему у нас такой скверный кофе, - сказал он. - Никак не могу понять. Раньше у нас была другая машина, знаешь, такая, куда надо совать монету, и ни разу из нее не удалось получить чашку мало-мальски приличного кофе. Потом мы скинулись и купили электрическую кофеварку, а кофе покупаем самого лучшего сорта, и все равно получается бурда вроде вот этой. Должно быть, есть какой-то закон природы, по которому в полицейском участке у кофе всегда такой вкус, будто дерьмо завариваешь.
Мне, правда, показалось, что кофе не так уж плох.
- Если мы когда-нибудь и раскрутим это дело, - продолжал он, - ты знаешь, как это случится.
- Через стукача?
- Либо стукач что-то разнюхает и сообщит нам, либо кто-то из тех гениев споткнется о собственный член и мы поймаем его на чем-то серьезном, а он, чтобы выкрутиться, заложит сообщника. А заодно и Термена, если только мы правы и это дело его рук.
- И даже если нет.
- Что ты хочешь сказать?
- "Послушайте, да она была живее некуда, когда мы уходили. Ну, потрахали ее, только клянусь, что ей даже понравилось. И никакими колготками мы ее не душили. Не иначе как муж решил не тратить время на развод".
- Господи, да ведь в точности так они и скажут.
- Знаю. Но то же самое они скажут, даже если Термен на сто процентов невиновен. "Да не мы ее убили, она была жива, когда мы ушли". И это даже может оказаться правдой.
- То есть как?
- Ну, скажем, он просто воспользовался благоприятным стечением обстоятельств. Термены возвращаются домой и застают грабителей на месте преступления. Те заодно грабят и их, избивают его и насилуют ее, потому что они звери и поступают, как звери. Потом они уходят, Термен высвобождает руку, а его жена без сознания, и он думает, что она мертва...
- Но она еще жива, и тогда ему в голову приходит мысль...
- ...А ее колготки лежат тут же на кровати, еще мгновение - и они у нее на шее, и на этот раз она в самом деле мертва.
Он задумался.
- Конечно, - сказал он через некоторое время. -Очень может быть. Экспертиза установила, что смерть наступила около часа ночи, и это подтверждает версию Термена, но если он прикончил ее сразу после их ухода, а потом немного выждал - считается, что какое-то время он пролежал без сознания, а потом пытался высвободиться, - что ж, все сходится.
- Правильно.
- И никто не может ни в чем его обвинить. Могут только сказать, что она была жива, когда они ушли, но это скажут в любом случае.
Он допил кофе и швырнул пластиковый стаканчик в корзину для бумаг.
- Все это хреновина, - сказал он. - Так можно без конца ходить вокруг да около. Я считаю, что это сделал он. Обдумал все заранее или просто так уж получилось, только это сделал он. Денег-то сколько.
- Если верить ее брату, она получила в наследство больше чем полмиллиона.
Он кивнул:
- Плюс страховка.
- Брат ничего не говорил про страховку.
- Возможно, ему никто ничего не сказал. Вскоре после женитьбы они застраховались - деньги выплачиваются пережившему супругу. Сто тысяч долларов, а если смерть от несчастного случая - вдвое больше.
- Это должно его утешить, - сказал я. - Значит, надо прибавить еще две сотни тысяч.
Он мотнул головой.
- Я что-то не так посчитал?
- Ну да. В сентябре она забеременела. Как только они об этом узнали, он связался со своим страховым агентом и повысил сумму страховки. Появление ребенка, дополнительная ответственность. В этом есть смысл, верно?
- И насколько он ее повысил?