- По всей видимости.
- Понимаю. Это не то же самое, что "да", верно?
- Не исключено, что он был убит своим сообщником. Полиция рассматривает эту версию, но они не надеются что-нибудь выяснить. На данный момент нет никаких улик, которые противоречили бы версии о самоубийстве.
- Но вы не верите, что это было самоубийство.
- Не верю, но это не имеет значения. Вчера вечером я провел с Терменом несколько часов и добился того, чего вы от меня хотели. Он признался, что убил вашу сестру.
- Неужели?
- Да. Он пытался свалить большую часть вины на своего сообщника, но признался, что тоже приложил к этому руку. - Я решил немного погрешить против истины. - Он сказал, что почти все время был без сознания. А ее сразу же ударили по голове, и она ничего не чувствовала.
- Хотелось бы верить.
- Я должен был встретиться с ним вчера после обеда, - продолжал я. Надеялся добиться от него полного признания, а если не выйдет, то хотя бы записать наш разговор и передать запись полиции. Но прежде чем я успел это сделать...
- Он покончил с собой. Что ж, могу сказать одно. Я рад, что нанял вас.
- Да?
- Вы ведь не будете отрицать, что ваше расследование заставило его это сделать?
Я подумал.
- Пожалуй, да.
- И я еще рад, что все закончилось именно так. Это куда проще, чем долгое судебное разбирательство, да и грязи меньше. К тому же преступники часто выходят сухими из воды, верно? Даже когда все знают, что они виновны.
- Случается.
- А даже если и нет, то либо получают небольшой срок, либо хорошо себя ведут в тюрьме, становятся примерными арестантами, и через четыре-пять лет их досрочно выпускают. Нет, я более чем удовлетворен, Мэттью. Я вам что-нибудь должен?
- Думаю, что это мне придется вернуть часть денег вам.
- Не говорите глупостей. Не смейте ничего мне возвращать, я все равно не возьму.
Раз уж разговор зашел о деньгах, я сказал, что он может возбудить дело о наследовании имущества сестры и о получении страховки.
- По закону человек не должен извлекать выгоду из преступления, которое совершил, - объяснил я. - Если Термен убил вашу сестру, он не может быть ее наследником или получить страховку. Я не знаю условий завещания вашей сестры, но полагаю, что, если он будет исключен, все переходит к вам.
- Думаю, да.
- Официально он в ее смерти не замешан, - сказал я. - И теперь ему не предъявят никаких обвинений, потому что он мертв. Но полагаю, вы можете возбудить гражданский иск, а там порядки не такие, как в уголовном суде. Например, я мог бы в своих показаниях рассказать о нашем разговоре с ним накануне его смерти. Это, конечно, будет показание с чужих слов, но его могут принять во внимание. Поговорите со своим адвокатом. В таком деле, кажется, необязательно доказывать вину так же неопровержимо, как в уголовном суде. По-моему, там другие требования. В общем, я уже сказал - поговорите со своим адвокатом.
Он немного помолчал, потом сказал:
- Вряд ли я стану это затевать. Куда пойдут эти деньги, если я оставлю все как есть? Сомневаюсь, чтобы он изменил свое завещание после смерти Аманды. Вероятно, все должно было остаться ей или же его родным, если она умрет раньше его. - Он кашлянул, потом взял себя в руки. - Я не хочу судиться с его сестрами, кузинами и тетушками. Пусть деньги достанутся им. Какая разница?
- Не знаю.
- У меня больше денег, чем я успею потратить. Время для меня дороже денег, и я не желаю терять его в суде и в адвокатских конторах. Вы меня понимаете?
- Конечно.
- Вы можете подумать, что с моей стороны это какое-то чистоплюйство, но...
- Нет, - сказал я. - Я так не думаю.
В половине шестого я отправился на собрание во францисканскую церковь, что у вокзала Пенсильвания-Стэйшн, сразу за углом. Публика представляла собой любопытную смесь: рядом сидели живущие за городом служащие в приличных костюмах и опустившиеся пропойцы, только начинающие приходить в себя после запоя. Но ни тех, ни других это, кажется, не смущало. Во время обсуждения я поднял руку и сказал:
- Сегодня мне весь день хочется выпить. Я попал в такое положение, что ничего не могу сделать, хотя чувствую, что сделать что-то надо. Все, что мог, я уже сделал, и то, что получилось, всех устраивает, но я алкоголик и хочу, чтобы все было идеально, а так никогда не бывает.
Я вернулся в отель, и мне сказали, что два раза звонил Ти-Джей. Номера его телефона у меня не было. Я пошел в бар "Армстронг" и съел миску черных бобов с красным перцем, а потом успел к восьми тридцати на собрание в церкви Святого Павла, посвященное Ступеням. На этот раз мы были на Второй Ступени это когда нужно поверить, что есть некая сила, которая сильнее нас и которая вернет нам разум. Когда очередь дошла до меня, я сказал:
- Меня зовут Мэтт, я алкоголик, и я знаю про эту высшую силу только одно - она творит чудеса, но пути ее неисповедимы.
Я сидел рядом с Джимом Фейбером, и он шепнул мне, что, если вдруг так случится, что на услуги детективов не будет спроса, я всегда могу устроиться сочинителем билетиков на счастье для лотерей.
Какая-то женщина по имени Джейн сказала:
- Если нормальный человек встает утром и видит, что у его машины спустило колесо, он звонит в техпомощь. А алкоголик звонит в Лигу предотвращения самоубийств.
Джим многозначительно толкнул меня в бок.
- Это ко мне не относится, - сказал я ему. - У меня нет машины.
Когда я снова вернулся в отель, мне опять передали, что звонил Ти-Джей, но я по-прежнему никак не мог с ним связаться. Я принял душ и улегся в постель. Только я задремал, как зазвонил телефон.
- Вас никак не поймаешь, - сказал он.
- Это тебя никак не поймаешь. Только передаешь, что звонил.
- Да вы же сами в прошлый раз были недовольны, что я ничего не просил передать.
- Ну, сегодня ты попросил, но я же не знаю, как с тобой связаться.
- То есть вы хотите знать, по какому номеру мне звонить?
- Вот именно.
- Ну так у меня нет телефона.
- Я так и думал.
- Ага, - сказал он. - Ну ладно, что-нибудь придумаем со временем. Дело вот в чем - я нашел того, кого искал.