Женщина всхлипнула, отхлебнула еще сливовицы и сказала обреченно:
- Я подлая тварь.
- Никто не может осудить вас. А теперь на кого вы работаете? - спросил Малко. - На русских? Или хотите помочь Эриваняну?
Милена вздрогнула и в порыве искренности воскликнула:
- Разумеется, я все это делаю для Арама!
- И вы больше не связаны с КГБ?
Он задал вопрос почти беспечным тоном, а у самого внутри похолодело.
Она выдохнула:
- Они сами попросили помочь ему, чтоб его не убили в Бейруте. Для них он больше не представляет опасности. Они сказали, что хотят таким образом отблагодарить меня за услуги, которые я им оказывала.
В голове Малко вспыхнул красный свет. Признательность КГБ - волшебная сказка. Либо Милена вешает ему лапшу на уши, либо русские используют ее в своих целях без ее ведома. Неизвестно, что хуже...
- Так вот почему вы не боитесь югославских спецслужб?
Милена заколебалась, но все же призналась:
- Да, они не предпримут ничего, что шло бы вразрез с интересами Большого Соседа.
Малко решил копнуть еще глубже. Сказав заведомую ложь, чтоб узнать правду.
- Люди Акопа Акопяна подчиняются русским?
- Нет, - ответила женщина, - иранцам.
Она отвечала на все его вопросы вяло, но, несомненно, искренне. Милена снова взяла бокал и выпила. Малко не мешал ей. Он должен узнать все. От этого зависела его жизнь.
- Если русские хотят спасти Арама Эриваняна, почему бы им не обратиться к югославским спецслужбам с просьбой защитить его?
Милена покачала головой:
- Нет, они не хотят ни во что вмешиваться.
Малко размышлял. Что-то не вязалось. И он никак не мог понять, что именно. Милена облегченно добавила:
- Я впервые признаюсь во всем этом. Вы не представляете, насколько мне стало легче. - Потом жалко вымолвила: - Я не вызываю у вас отвращения?
- Нет. А почему вы мне все рассказали?
Она не ответила. Взгляд ее остекленел еще больше, и вдруг она прильнула ртом к его рту. Это был уже не тот прежний поцелуй со сжатыми губами, а порыв страсти, под стать цыганской песне, что лилась из громкоговорителей. Их зубы встретились. Милена куснула Малко, впилась ногтями в его затылок; казалось, их поцелуй никогда не кончится.
Неожиданно распалившись, она боком повалилась на диван, увлекая Малко за собой, не переставая целовать его и прижимаясь к нему всем своим волнующимся от страсти телом. Язык ее выделывал что-то невероятное во рту Малко. Ноги раздвинулись, и она задвигала бедрами все быстрее и быстрее. Правой рукой женщина распахнула рубашку на его груди и впилась в нее ногтями. Дыхание Милены стало прерывистым, стесненным, словно в приступе астмы.
Малко сначала просто терпеливо сносил это нападение, но неожиданно и его чувства проснулись. Милена вдруг перестала его целовать, но ее плотно прильнувшие бедра продолжали подрагивать. Она уставилась в него влажным, мутным, невидящим взглядом, произнесла несколько слов по-русски и вдруг застонала:
- Господи, я кончаю!
Женщина испустила пронзительный крик, тело ее забилось в конвульсиях, словно через него пропустили тон в 100000 вольт... и свалилась, как мертвая, на диван, зарывшись лицом в плечо Малко.
Тот не смел двинуться, удивленный силой оргазма, так мало зависевшего от него. Чуть позже Милена вышла из своего небытия. Она нежно поцеловала Малко в губы и шепотом сказала:
- Я уже думала, что никогда больше не испытаю этого... Никогда.
- Почему?
- Из-за Арама. С ним мне в глубине души было всегда так стыдно, что я перестала испытывать удовольствие.
- Ас другими мужчинами?
- Я не могла.
- Почему же со мной смогли?
Цыганская музыка все лилась, томная, хрипловатая.
Милена произнесла ему на ухо:
- Может быть, потому, что вы рисковали ради него жизнью. Или потому, что я сказала вам правду. Я словно освободилась. Не знаю точно. Я почувствовала, словно меня сжигает изнутри огонь. И испугалась, что он сейчас погаснет. Но нет... Если бы вы только знали, что я испытываю... Я воскресла. Благодаря вам...
- Но я ничего не сделал для этого, - возразил Малко.
- О нет, вы сделали много!
Она словно только теперь заметила его состояние. Легким нежным движением она обхватила его плоть и сказала:
- Подождите! Оставайтесь тут. Я сейчас некрасивая, заплаканная, грязная. Вы достойны лучшего. Дайте мне время навести для вас красоту. Это доставит мне большое удовольствие.
Она поднялась, перевернула кассету в магнитофоне, налила ему бокал сливовицы и исчезла в ванной. Малко начинал лучше понимать Милену Братич, но игра КГБ в этой запутанной истории оставалась по-прежнему неясной. Милену подставляли, но зачем?
* * *
Он почти допил бокал, когда в комнату вернулась Милена. Еще до того, как она приблизилась к дивану, Малко почувствовал аромат се духов восточный тяжелый и чувственный запах.
Такой он ее еще не видел. Огромные глаза и большой рот были тщательно накрашены, волосы подняты на затылке тяжелой волной, что делало ее похожей на цыганку. Она была само вожделение, даже если бы не оделась так сексуально: белая кружевная шелковая блузка с очень глубоким квадратным вырезом и широкая бархатная юбка, сильно стянутая на талии.
- Я нравлюсь вам? - спросила она тихо.
Была в ее черных глазах какая-то ранимость, контрастировавшая с макияжем и вызывающим поведением.
Вместо ответа Малко привлек ее к себе, обхватив ладонью затылок женщины. Она покорно приблизила накрашенные губы к его обнаженной груди, и ее язычок забегал но телу Малко, как ловкая змейка. Потом подключились руки, нашли его плоть, начали, возбуждая, ласкать и массировать ее. Было так приятно, что Малко пожелал ощутить ее рот. Он слегка надавил на затылок. Но Милена уклонилась: