— Сколько с нас, сеньора? — спросил я.
Женщина посмотрела на горбуна.
— Мне было приятно угостить вас.
— Сеньора, я хочу заплатить, — сказал горбун.
— В другой раз, — ответила хозяйка бара. — Заходите еще, тогда и заплатите. Хорошо?
Певец медленно, с чувством собственного достоинства встал, пожелал всем спокойной ночи и размеренным шагом, не качаясь, вышел из бара.
— Можно помочь вам убрать стулья, сеньора?
— Буду очень благодарна, только не зовите меня сеньорой, мое имя Асун.
— Асун — красивое имя.
— А вас как зовут?
— Констансио Мелеро, к вашим услугам.
Я встал из-за стола и направился к выходу, предварительно сказав Шанхаю:
— Не забудь, о чем я тебя просил. Не вздумай забыть.
— Не беспокойтесь, шеф, — ответил он.
На улице дул легкий ветерок, жара спала. Я пошел вверх по улице до угла Писарро и Луны. На этот раз я решил обойти стороной клуб «Нью-Рапсодия», свернул на Гран-Вия и дошел до площади Кальяо.
В ушах у меня все еще звучал бархатистый смех Лолы.
На следующий день в десять часов вечера я отыскал Рикардо Конде по прозвищу Дартаньян в маленьком баре «Ступенька» в районе Лавапиес. Он был со своей собакой Румбо-Норте. В баре шел оживленный спор. Посетители внимательно слушали Дартаньяна.
Он, как и раньше, был худым, смуглым, тщательно выбритым. Тонкие седые усы и голубые глаза молодили его.
Впрочем, мошенники и шулеры почти всегда молодо выглядят.
— Не верите, — говорил Дартаньян, — давайте поспорим на что хотите. Я никого не обманываю. Этот пес — чудо, другого такого во всем мире нет.
Я устроился у стойки и попросил пива.
Дартаньян жестикулировал, клиенты и хозяин недоверчиво смотрели на собаку, растянувшуюся на полу и как будто спавшую.
— Я хотел бы увидеть это собственными глазами, — сказал хозяин, ставя передо мной бутылку и даже не глядя в мою сторону.
— В любой момент.
Хозяин налил белого вина «морилес» и протянул стакан Дартаньяну.
— А сейчас налейте еще один стакан чего угодно…
ром, виски, все равно, — сказал Дартаньян.
— "Вальдепеньяс" подойдет?
— Пожалуйста, любой алкоголь. — Дартаньян явно входил в роль. Сеньоры, пора делать ставки, — обратился он к присутствующим. — Минимум тысяча песет.
Какой-то мужчина с брюшком, в больших очках положил на стол зеленую купюру.
— Итак, — сказал он, — собака найдет оба стакана, выпьет «морилес» и не станет пить «вальдепеньяс». Правильно?
— Все верно, — подтвердил Дартаньян. — Стаканы будете прятать сами.
— А у вас есть деньги на случай проигрыша? — вмешался другой клиент, мужчина зрелого возраста в довольно грязном плаще. — Я бы хотел увидеть ваши деньги.
Рикардито Конде, он же Дартаньян, вытащил из кармана пачку денег. Клиенты с жадностью уставились на них.
Один я знал, что из всей пачки настоящими были только верхняя и нижняя купюры. Хозяин бара открыл ящик кассы, вынул бумажку в тысячу песет и положил ее рядом с первой.
— Вот моя ставка. Посмотрим, на что способен этот пес.
Клиент в плаще колебался. Он почесывал затылок, не зная, решиться ему или нет.
— Давай ставь, — подбадривал его другой. — Не волнуйся, я сам спрячу стаканы. Так что все будет в порядке.
— Ладно, — он положил купюру. — Ставлю тысячу.
Дартаньян повернулся ко мне, приглашая принять участие в споре. Какое-то мгновение он смотрел на меня, и в глазах его весело поблескивали озорные огоньки.
— Не желаете ли поставить, сеньор? — спросил он.
— К сожалению, у меня с собой только сто песет, — ответил я. — Какова минимальная ставка?
— Не годится, — возразил он и опять внимательно посмотрел на меня. Значит, у вас нет тысячи?
— Нет.
— Ладно, шутки в сторону, — заявил клиент в очках. — Я сам спрячу стаканы, а собака пусть их найдет, — он обратился к типу в плаще, — пусть выпьет «морилес» и не тронет другой стакан. Правильно я говорю?
— Все верно, — подтвердил Дартаньян.
Очкастый снял пиджак и накрыл им голову РумбоНорте. Пес даже не шевельнулся.
— Так будет надежнее.
Он взял оба стакана и вышел из бара, но вскоре вернулся и снял пиджак с головы собаки. Лицо его сияло.