Он этого не понимал тогда, а сейчас и подавно не мог понять, бесполезно объяснять ему такие вещи. Мы никогда ничего не понимаем в нужный момент. Ни один мужчина.
Рикардо вышел из оцепенения, широко улыбнулся и стукнул меня по плечу.
— Мне кажется, что, если я тебе не помогу, она мне этого никогда не простит. — Он подмигнул портрету. — Правда, Мерседес? Она мне часто рассказывала, что ты для нее сделал в свое время. Тони. Ну, говори, какую дерьмовую работу нужно сделать.
Я поерзал на стуле.
— Нужно войти в квартиру 11-Б на улице Альберто Алькосера, 37 и сфотографировать одного мошенника по имени Нельсон Роберто Крусес. Другого способа заставить его заплатить миллионные долги, кажется, нет. Этот жеребец устроил себе там конюшню и развлекается с какой-то кобылицей. Ты получаешь двести тысяч песет, не считая расходов на изготовление ключей, фотоаппарат со вспышкой, который мы возьмем напрокат, и прочее. Кстати, у тебя нет такого аппарата?
— Его нетрудно достать. — Он задумался. — Для кого ты делаешь эту работу?
— Для Драпера.
— Мне не нравится шантаж.
— Я тоже не специалист по таким делам.
— Кто такой этот Нельсон?
— Парень, создавший своего рода религиозную секту, которую он использует в целях наживы. При этом он не платит кредиторам и поставщикам… Я бы сделал эту работу сам, Рикардо, но здесь нужны две пары рук.
— Когда?
— Сроки никто не устанавливал, но чем скорее, тем лучше.
— Понятно… ладно… значит, так: нужны ключи от подъезда… пойдем туда, само собой разумеется, ночью… потом ключи от квартиры, фотоаппарат, лучше всего автомат со вспышкой… Такие стоят двадцать пять тысяч, я могу достать за двадцать.
Он замолчал, я погасил вторую сигарету. Подумав немного, он вдруг сказал:
— Я хочу провернуть это дельце как можно быстрее, Тони… Завтра же схожу на улицу Альберто Алькосера и посмотрю замки. — Он улыбнулся. Предъявлю свое разрешение на установку бронированных дверей… разберусь с замками… на изготовление ключей мне потребуется один день, не больше… Послезавтра мы туда войдем. К этому времени у меня будет аппарат и все прочее.
— А у меня деньги. Двести тысяч плюс накладные расходы.
Я встал.
— Я это делаю не ради денег.
— Знаю.
Он смотрел на портрет. Я вышел из лавки. РумбоНорте спал, свернувшись калачиком. Наверно, ему тоже кто-то снился, он нежно всхлипывал во сне.
Я открыл дверь ключом и вошел в квартиру. Через оконные стекла в комнату проникали огни рекламы рубленого мяса фирмы Фуэнтес. На софе сидела, скрестив ноги, какая-то тень. Зеленые сполохи разрисовывали ее лицо и светлый костюм затейливым узором, похожим на татуировку.
— Добрый вечер, сеньор Карпинтеро, — произнесла тень.
Зажегся верхний свет. Стоявший за дверью толстый субъект с вросшей в плечи головой, одетый в синюю нейлоновую куртку, кашлянул. В руках он держал нацеленный на меня автоматический пистолет с длинным стволом.
Я застыл с ключами в руках. Тенью в светлом костюме оказался Дельбо, а целившийся в меня толстяк был тот самый тип, что сопровождал его во время моей встречи с матерью Кристины.
— Извините, что мы позволили себе войти, но вы очень задержались. Дельбо встал. — Обыщи его, Сорли.
Толстяк сделал мне едва заметный знак пистолетом, я повернулся спиной и уперся руками в дверь.
Он меня тщательно обыскал.
— Чистый, шеф, — сказал он.
— Можно опустить руки?
— Конечно, вы у себя дома.
— Очень любезно с вашей стороны, ДельРо. А сейчас выкладывайте, зачем пришли, и убирайтесь отсюда. Я хочу спать.
— Рано еще ложиться спать, Карпинтеро. Вы вообще очень мало спите. Не желаете ли присесть?
Он указал на кресло.
— К черту, Дельбо. Садиться не стану. Вы мне провоняли весь дом.
Движения пистолета я не заметил. Удар пришелся прямо по виску, и я упал. Толстяк приподнял мою голову за воротник пиджака и засунул ствол пистолета мне в рот.
Хромированный пистолет «беретта» последней модели с глушителем «маркус», где-то я его уже видел, совсем новенький, как будто недавно изготовили, блестящий, пахнущий смазкой и очень холодный.
— Что ты сказал, сволочь? Я плохо расслышал. — Толстяк пошевелил пистолетом у меня во рту. — Отвечай, подонок, нам хочется услышать твой голос.
Я уперся руками в пол. Толстяк ударил меня ногой по ребрам, и я вернулся в прежнее положение. Меня стал душить кашель. Каждый раз он вынимал пистолет и вытирал его о штанину. Ситуация его очень забавляла.
— Сукин сын! — выплюнул я и снова закашлялся.
Он поднял пистолет. Снизу его глаза казались мне двумя монетами, блестевшими в грязи.
— Сорли, — сказал Дельбо. Движение пистолета прекратилось.
— Дайте мне свести счеты с этим птенчиком, сеньор Дельбо…
— Еще не время, Сорли… — Он помолчал. — Не желаете ли встать и присесть на минутку, сеньор Карпинтеро? Или вы предпочитаете, чтобы Сорли вам помог?
Я встал и поправил пиджак. Нижняя губа немного кровоточила. Языком я ощупал зубы, все были целы. Добравшись до кресла, я сел. Дельбо протянул мне американские сигареты, но я закурил свою.
Вблизи на его загорелом лице можно было разглядеть множество мелких морщинок. Короткие, почти что белые волосы и искусственный загар придавали ему спортивный и очень моложавый вид. В действительности ему было лет шестьдесят, а то и больше. Холодные бесцветные глаза смотрели не моргая и, казалось, ничего не видели. Он вынул мундштук из черепашьей кости, вставил в него сигарету, засунул в узкую щель рта и выпустил дым, не сводя с меня глаз. Лицо его оставалось все время совершенно неподвижным. Над этим лицом явно потрудился с эстетическими целями хирург.
На HPVI был тщательно отглаженный шерстяной костюм мраморно-белого цвета и туфли ручной работы.
— Мне жаль вас, Карпинтеро. Очень жаль, — сказал он. — Вы весьма высокого мнения о себе, но в действительности вы самый обыкновенный неудачник.
— Вы пришли специально затем, чтобы сказать мне об этом, Дельбо? Если в этом заключается данное вам поручение, я готов заплатить чаевые.