Блондин в голубом халатике поднял брови.
— Он такой забавный, — ввернул я.
— Ах, да! Рамирес! Как же, как же.
— Мы немножко выпили для храбрости и вот решились, — продолжал Рикардо. — Нам бы хотелось… — он оглянулся, — нам бы хотелось попробовать «четверку»…
Никогда не пробовали.
— Никогда, — подтвердил я.
— "Четверку" в это время?..
— Если мы сейчас не решимся, то в другой раз и подавно.
— Ну пожалуйста, — настаивал Рикардо.
— Видите ли… это дорого стоит… У нас не забегаловка… Сюда приходят только очень, очень близкие друзья, вы меня понимаете?
— Как жаль! — воскликнул я и вытащил из кармана пачку фальшивых купюр, собственность Рикардо. Пересчитав деньги, я сказал: — Здесь всего пятьдесят тысяч.
Этого хватит?
Голубой халатик широко открыл глаза и еще сильнее прижал ручки к груди.
— Хорошо… конечно, этого вполне достаточно, конечно. О чем разговор. — Он посмотрел на меня. — Как тебя звать?
— Хуан, — ответил я. — Но ты можешь звать меня Хуанито.
— Хуанито Вальдеррама, — заявил Рикардо. — Вот как его зовут.
— Ах, какое красивое имя! Меня зовут Игнасио. А твоего друга? — Он указал на Рикардо.
— Деограсиас, — ответил тот. — Но для тебя просто Део, а я тебя буду звать Начо.
— Ах, как вы мне нравитесь! Мы будем большими друзьями!
Он взял деньги длинной белой рукой, похожей на крыло гусыни, и с ловкостью кассира пересчитал их.
— Все точно, Начо?
— Да, все прекрасно… проходите. Может, выпьете что-нибудь?
— Послушай, Начо, ты не мог бы предупредить этого противного парня внизу, что мы немного задержимся у тебя… часика на два, а?
— Но Гаспар никогда не возражает… Он бывает немного невежлив с незнакомыми людьми, теперь у вас не будет проблем.
— В любом случае позвони ему, пожалуйста. Считай, что это мой каприз.
Начо поморщился, но все же снял трубку внутреннего телефона, висевшего у входа.
— Гаспар? Это я, Игнасио… Нет, нет, все в порядке…
ты был слишком строг с нашими друзьями… Ну что ты, я не обижаюсь, дурачок… Послушай, они у нас задержатся подольше… не знаю точно… Он вопросительно посмотрел на меня.
— Часа два… не больше, — сказал я.
— Подольше… да, часа два… Я тебе позвоню, и ты зайдешь… Конечно, конечно, дурачок.
Игнасио повесил трубку и посмотрел на нас. Потом вильнул задом, как если бы на нем был не короткий халат, а длинная юбка, и танцующей походкой, зажав в кулаке деньги, направился в глубь коридора.
— Пошли в спальню.
Я догнал его раньше, чем он вошел в полуосвещенную комнату, в центре которой стояла большая кровать, покрытая белым атласным одеялом.
— С тобой кто-нибудь живет?
В глазах его мелькнуло удивление и легкий испуг, который он тут же погасил.
— Мой друг, но…
— Нельзя ли его тоже пригласить? Так будет интереснее…
— Моего друга? Нет… нет, милый… Он спит, и, кроме того, он не любит… Я очень ревнив… Ну вот, устраивайтесь поудобнее. Туалет там. Он показал дверь, на ручке которой висела табличка WC. — Я сейчас… принесу только шампанское.
— Эта квартира имеет ход в соседнюю?
— Послушай, Хуанито, ты…
— Как туда пройти?
На этот раз в его глазах появился настоящий испуг, я бы даже сказал страх. Сигнал тревоги.
— Через… эту спальню. Зачем тебе?
В спальне было полутемно. Я огляделся. В глубине виднелась красная портьера, за ней вполне могла быть дверь.
— Сюда?
— Да… но…
— Извини, пожалуйста, лично против тебя я ничего не имею.
— Я не… понимаю…
Одной рукой я прижал его к стенке, другой нанес короткий удар чуть повыше правого виска. Не могу сказать, что при этом я себя хорошо чувствовал, гордиться было нечем.