Это был прекрасный совет, в этом спустя минуту убедились все, кроме Арифа, сразу же потерявшего сознание после того, как о его голову вдребезги разбилась половина небольшого арбуза, выброшенного кем-то из окна соседнего вагона.
Его перенесли в купе и уложили на полку, где благодаря заботе друзей и жены он постепенно пришел в себя.
Столкновение с арбузом для здоровья Арифа последствий не имело, если не считать, что в результате он полностью вышел из-под безраздельного влияния единственного друга своей юности Рауфа и, начиная с того дня, не сделал в жизни ни одного шага, не посоветовавшись предварительно с дальновидной Симой.
В дальнейшем выяснилось, что Сима и Рауф никакой радости при встречах не испытывают, и приятели это почувствовали: получилось как-то само собой, что постепенно они перестали бывать друг у друга.
Последний раз они виделись года два назад, встретились случайно после долгого перерыва на улице, перед юридической консультацией, из которой выходил, направляясь к ожидавшей его машине Ариф. Рауф чуть было не прошел мимо, не сразу узнав в степенном седовласом человеке своего бывшего приятеля, но через несколько шагов спохватился и, обернувшись, окликнул его по имени, когда тот, уже сев рядом с водителем, собирался захлопнуть дверцу. Ариф неторопливо обернулся, и Рауф с удовольствием отметил, что на его крупном лице с высоким лбом сразу же возникло выражение неуверенности. Оно держалось совсем недолго - из машины Ариф вышел с приветливой улыбкой, но Рауф, пожимая ему руку, знал, что за независимым тоном и уверенным взглядом Арифа, за блестящими стеклами, в самой глубине темно-карих глаз прячется многолетняя привычная робость, которая, несмотря на все усилия преуспевающего человека, отлично понимающего бессмысленность теперешнего ее появления, останется в нем надолго.
Встрече он обрадовался, и Рауфу это понравилось. Беседуя, Рауф чувствовал, что .дела его бывшего приятеля идут хорошо и, чтобы дать тому возможность продемонстрировать это, спросил, кем он сейчас работает. Кивнув на одноэтажное здание юридической консультации с внушительной черной вывеской, расписанной золотыми буквами, где на протяжении тридцати лет проходила его адвокатская деятельность, Ариф сообщил, что на днях его назначили заведующим. Держался Ариф очень скромно, но на всякий случай, чтобы тот все-таки не забывал, с кем он разговаривает, Рауф снисходительно усмехнулся и изобразил на лице сочувствие, когда бывший друг назвал сумму своего месячного заработка, состоящую из довольно-таки высокой зарплаты и адвокатского гонорара.
После той, встречи прошло два года, и за это время об Арифе он вспомнил в первый раз сегодня, благодаря Халиде и сразу же решил, что именно Ариф самый подходящий юрист для неофициальной консультации перед встречей с Аскеровым.
В большой приемной, светлой комнате с лепным потолком и высокими венецианскими окнами, сплошь увитыми плющом, за столом сидела юная секретарша и читала газету, которую она сразу же отложила, когда вошел Рауф.
Разговаривала она, приветливо улыбаясь, но Рауфа в кабинет на деловое и одновременно дружеское свидание согласилась пропустить не раньше, чем минут через десять - пятнадцать.
- У него много народу? - спросил Рауф.
- Никого, но в это время он бывает занят. Я его даже по телефону ни с кем не соединяю. Он скоро освободится. Садитесь, пожалуйста. Куда же вы?
Если бы Рауф застал Арифа в кабинете нагишом, то, наверное, удивился бы меньше. Сидя за массивным старинным столом, заведующий консультацией ел.
Приход Рауфа его как будто не смутил, оставаясь на месте и продолжая жевать, он кивнул всего один раз, но так искусно, что сумел остановить взволнованную секретаршу и одновременно сдержанно поприветствовать некстати явившегося посетителя.
Истолковав это движение как приглашение к столу, Рауф уселся поудобнее напротив Арифа и только тогда заметил некоторые изменения, происшедшие за то время, что они не виделись. Ариф сильно похудел, под тусклыми глазами появились темные мешки, а бледная кожа обвисла на скулах наподобие плавников. Унылая трапеза состояла из аккуратно разложенных на трех тарелочках тончайших ломтиков черного хлеба, голландского сыра и салата из овощей во впервые увиденном Рауфом сочетании мелко нарезанной моркови, помидоров и отварной свеклы.
- А я-то думал, что он запирается в служебном кабинете! Всякие приятные мысли в голову полезли, - сказал Рауф.
К шутке Ариф отнесся положительно, продолжая тщательно разжевывать бутерброд, он улыбнулся, показав ряд белоснежных зубов, что навело Рауфа, еще не забывшего, как тот улыбался раньше, на мысль об их сравнительно недавнем происхождении.
- Думаю, заперся человек в служебном кабинете, ест лососину, в крайнем случае, осетрину на вертеле, запивает хорошим коньяком, а рядом на тахте курочка-секретарша. Кстати вкус у тебя отличный, как ее зовут?
Ответа не последовало, мгновенно проглотив еду, Ариф испуганно посмотрел на дверь.
- С ума сошел? Она нам в дочери годится!
- Так удочери, - не вступая в спор, сказал Рауф. - Даже лучше... А с чего это тебя на морковку потянуло?
- Диета, - неохотно объяснил Ариф. - Каждые полтора-два часа я обязательно должен что-то проглотить, кусочек, но должен. - Он кивнул на еду: - Что-нибудь вроде этого, одним словом, диабет у меня.
- Никакого диабета у тебя нет, - энергично запротестовал Рауф, которому всегда становилось неприятно при известии о любой серьезной болезни людей своего возраста. - Ты меня послушай. Первым делом начни как следует питаться и перестань принимать лекарства, и все будет в порядке. А врачей не слушай. Знаешь, что они с отцом Назима Гиясбейли сделали? Он такой же был доверчивый, как и ты, что давали - не глядя совал в рот, и еще уколы делал, пока однажды у себя в парадном не свалился без сознания. Выяснилось, что его чуть на тот свет не отправили усиленным лечением диабета, которого у него никогда не было.
- Погоди, погоди, - сказал Ариф. - Но мне кажется, отец Назима умер.
- Не от диабета же. Спокойно скончался спустя три года после того случая от сердечного приступа, - не растерялся Рауф. - Я тебе серьезно говорю, брось заниматься чепухой, диета ни одного человека еще до добра не довела.
- Анализы, - сказал Ариф. Он положил на тарелку вилку и нож и отодвинул ее от себя. - Со мной все ясно. Поговорим о тебе.
- За этим я и пришел, - усмехнулся Рауф. - Мне нужно посоветоваться по поводу небольшого дельца. У вас здесь как полагается - гонорар заранее вносить или в конце?
- На работе осложнения?
- Стоп, - перебил его Рауф. - Знаю, сейчас начнется - "я тебе еще тогда говорил". Успокойся, на работе все нормально И нормально будет всегда.
- Я бы за будущее не стал ручаться, - серьезно сказал Ариф. - Время сейчас очень сложное...
- Подожди, подожди, - поморщился Рауф. - Так мы ни до чего не договоримся, а времени у меня мало. Через полтора часа я должен быть у Аскерова.
Рассказ Рауфа Ариф выслушал внимательно, ни разу не перебивая, и еще некоторое время сидел молча.
- А для чего тебе понадобился рог? - спросил Ариф. От квалифицированного юриста Рауф надеялся услышать вопрос поумнее.
- Скажем, для коллекции. Ты можешь себе представить, что я собираю рога?
- Какие?
- Всяких животных, домашних, хищных... Какое это имеет значение?
- По-моему, у хищников рогов не бывает, - подумав, сказал Ариф. - Когда идешь к следователю, все имеет значение. Тебя кто допрашивал? Аскеров? Худой, маленький?
- Да. Аскеров, - сухо ответил Рауф, которому очень не понравилось слово "допрашивал". - Пойми, ничего серьезного нет, ты же меня знаешь. Я во всех своих делах заранее устраиваю все так, чтобы избежать случайностей. Просто мне хотелось кое-что с тобой уточнить.
- Он очень въедливый, - Ариф задумчиво поглаживал поседевшие усы. - Это я к тому, что зря ты ему соврал. Врать нельзя в том смысле, что это невыгодно. Видишь, он тебя во второй раз вызвал. Значит, у него какие-то факты появились. Теперь он от тебя не отстанет.
- Да ладно меня пугать, - рассердился Рауф. - Ну, соврал! Я и это предвидел, может быть, даже хорошо, в случае чего, скажу, что соврал по неопытности.
- Не стал бы он тебя вызывать...
- А теперь расскажу ему все, как было, и дело с концом! Я с тобой об этом и хочу посоветоваться. Значит, так: взлома не было - раз! Носорог совсем старый, песок из него сыплется - два! Знаешь, сколько лет носороги живут? Пятнадцать! А этому уже шестнадцать исполнилось. Даже если бы я его убил, особого вреда не было бы. И потом для нового зоопарка сразу двух молодых носорогов выписали. Ружье у меня законное, на мое имя - три! Судимостей не имею, приводов тоже - четыре! Я же все обдумал, все предусмотрел! Ну что мне могут сделать? Вот посмотришь, в самом крайнем случае оштрафуют!
- Могут и осудить условно на год-два, - сказал Ариф. - Не так все просто, дорогой мой.
- Согласен, - кивнул Рауф, чтобы не спорить. - Я все равно в выигрыше. Ты посоветуй, что можно сделать, чтобы у меня хлопот было поменьше.
- Вообще-то я впервые с таким делом сталкиваюсь, - признался Ариф. Посмотрим, что ты натворил... Без билета ночью проник на территорию зоопарка и без разрешения присвоил часть тела животного, то есть имущества, находящегося на балансе государственного учреждения.
- А где можно купить ночью билет в зоопарк? - возмутился Рауф. - Насчет билета ты брось!
- Прежде всего в данном случае захотят выяснить, с какой целью подследственный совершил, действие...
- Сам ты подследственный. Я тебе сказал, с какой целью.
- Коллекционирование? Ничего хорошего. Это почти такая же цель, как обогащение. От ответственности не освобождает. Вот если бы ты сумел доказать, что это была вынужденная самооборона, вызванная нападением опасного зверя.
- Ладно, - поглядев на часы, сказал Рауф. До встречи со следователем времени было много, и он решил поехать в парикмахерскую. - Я позвоню. Привет от меня Симе. Только я тебя прошу, с ней по поводу этого дела не советуйся.