- Ничего страшного, - сказал он. - Это будет уроком. А то все никак не могу привыкнуть класть в машину зонт. Вот и поплатился. Впредь наука... Вытащив из кармана носовой платок, Доннер попытался стряхнуть с ткани крупные капли.
Мари закрыла входную дверь и с видимым любопытством посмотрела на него:
- Скажите, пожалуйста... Все флаги в гости, так это называется.
- Пардон?
- У вас вид, между нами говоря, еще тот! - голос при этом был у Мари кокетливый, а слова прозвучали, как некий сложный музыкальный проигрыш. - В такой одежде выходить на люди, ей-богу, не стоит. Вам нужно обсохнуть и привести себя в порядок. А имела я в виду лишь то, что само, кажется, небо привело вас в мой скромный дом. Доннер на мгновение сощурился - но, впрочем, это длилось буквально мгновение. Затем он открыто улыбнулся:
- Прошу прощения, меня зовут Мел Доннер, я старинный приятель вашей подруги Даны. Могу ли я видеть ее?
- Я так сразу и подумала, что если незнакомый мужчина стучится в дверь моего дома - то это уж наверняка не ко мне. - Она приятно улыбнулась. Меня зовут Мари Шелдон. Пожалуйста, присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, а я тем временем поставлю кофе и позову Дану.
- Спасибо. Кофе очень кстати.
Мари направилась на кухню. Доннер оценивающе посмотрел ей вслед. Ноги хозяйки были голые, тем и хороши, бедра под короткой, теннисного образца, белой юбкой завлекательно покачивались из стороны в сторону в такт шагам владелицы.
Вернулась Мари с чашкой кофе.
- Прошу вас... По выходным Дана делается неженкой и лентяйкой, знаете. Часов до десяти не поднимается с постели. Я схожу и потороплю, с вашего разрешения.
Чтобы чем-то себя занять, Доннер принялся изучать корешки книг на полке, которая помещалась возле камина. Он часто развлекался подобным образом: разглядывал книги, чтобы понять характер и наклонности владельца дома. Книжная полка может сказать про хозяина гораздо больше, чем принято думать.
На этой полке был представлен обычный женский набор: чуть-чуть поэзии, "Пророк", "Рецепты блюд специалистов "Нью-Йорк Тайме", немного готики, несколько бестселлеров. В данном случае Доннера больше интересовали не сами книги, но их расположение по различным полкам. Любопытным показалось ему также и то, что между "Физикой интерконтинентальных лавальных сдвигов" и "Геологией подводных каньонов" обнаружился толстенький том "Толкование женских сексуальных сновидений" и тоненькая обложка "Истории О". Только Доннер потянулся было к этой последней, как услышал шаги по лестнице. Он обернулся как раз в тот момент, когда Дана входила в комнату.
Приблизившись, она обняла его:
- Мел, я так рада видеть тебя, если бы ты знал...
- Выглядишь ты изумительно, - сказал он. - На удивление просто.
И он не лукавил. Прежнее напряжение оказалось начисто смытым с ее лица. Выглядела Дана более раскованной, улыбка у нее получалась естественной и приятной.
- Как поживает холостяк? - поинтересовалась она. - Как ты заманиваешь бедных, невинных девушек на этой неделе? Небось, представляешься нейрохирургом или астронавтом?
Доннер погладил себя по животу.
- Знаешь, я решил отложить историю про астронавта до тех пор, когда немного похудею. Я скажу по секрету, что, если бы я мог сказать, что занимаюсь подводными работами, это прозвучало бы ничуть не хуже. Нет такой девочки в вашингтонских барах, которая не соблазнилась бы специалистом подводником. Тем более, что вокруг поднятия "Титаника" сейчас такой шум подняли. Обязательно представлюсь подводником, причем в самое же ближайшее время.
- А почему бы не сказать этим девочкам правду? В конце концов, ты один из лучших физиков в Америке, чудак человек. Этим гордиться нужно.
- Гордиться-то нужно, ты права, но получается как-то так, что если говорить правду, никакого кайфа. И потом, женщине, как правило, бывает нужно, чтобы партнер оказался немножечко актером.
Она кивнула в сторону почти допитого кофе:
- Может, еще сварить?
- Нет, спасибо, - он вежливо улыбнулся, а когда улыбка растаяла, лицо Доннера превратилось в этакую официальную маску. - Ты догадываешься, почему я здесь?
- Догадываюсь.
- Меня очень беспокоит Джен.
- Равно как и меня.
- Ты могла бы вернуться...
Дана решительно посмотрела в глаза Мелу.
- Ты никак не хочешь понять- Ему без меня плохо, но как только мы окажемся опять вместе, ему будет еще хуже.
- Ты нужна ему.
Она протестующе замотала головой.
- У него есть любовница, и эту любовницу зовут Работа. Обо мне он вспоминал разве только в минуты фрустрации. Он расстроен - он вспоминает про меня, у него все идет нормально - он меня в упор не видит.
И мне, поверь, прямо-таки осточертело быть на положении громоотвода. Я превратилась в какой-то прибор для снятия его стрессов, которые он наживает на своей работе. Разве это не понятно, Мел? Я для того и удрала от Джена, чтобы он не доконал себя и меня в том числе. - Дана отвернулась, прижала ладони к лицу, а через несколько секунд повернулась к собеседнику, такая же спокойная и уравновешенная, как и прежде. - Для того чтобы наши отношения изменились, не мне нужно бежать к нему, а как раз ему необходимо бросить эту чертову работу, вернуться к преподавательской деятельности, то есть, к тому, что он умеет и что он любит делать. Только лишь тогда может что-то измениться между ним и мной.
- Мне, пожалуй, не следовало бы тебе этого говорить, - сказал Доннер, - но если ничего не произойдет сверхъестественного, что маловероятно, то мы закончим работу над нашим проектом совсем скоро, может быть, уже через месяц. Это, конечно, в случае, если все и дальше пойдет по плану. И тогда Джена уже ничего более не будет удерживать в Вашингтоне. Если захочет, он вполне сможет тогда вернуться к преподаванию.
- А как насчет ваших контактов с правительством?
- Финита. Никаких контактов. Мы с ним подписали контракт лишь на время проведения работ по проекту. Завершится работа, и мы свободны, как ветер. Откланяемся и - привет горячий! Нужно будет вновь возвращаться в университет, туда, откуда мы пришли.
- Но ведь еще неизвестно, захочет ли Джен видеть меня...
- Я его хорошо знаю, - сказал Доннер. - Он из тех, кого называют однолюбами. Он будет тебя ждать... Если, разумеется, у тебя за это время никого не появилось...
Она посмотрела на него с некоторым недоумением.
- А почему у меня должен был кто-то появиться?
- Видишь ли, я случайно оказался в прошлую среду в ресторане Уэбстра.
"Боже ты мой, - подумала Дана. - За все месяцы у меня свиданий было по пальцам можно пересчитать. И вот - пожалуйста..."
А ведь там и не было ничего. Просто она и Мари, да еще двое парней из НУМА, из научной морской лаборатории, устроили себе небольшой дружеский ужин, было немного флирта и никакого секса.
Она поднялась и посмотрела на Доннера.
- Почему-то ты, равно как и Мари, равно и сам Президент - все вы ожидаете, когда это я образумлюсь и на карачках приползу к Джену. Вы все уверены, что я для него как старая тюремная койка, без которой наш гениальный физик уснуть не может. И ведь за все это время никому из вас даже в голову не пришлю поинтересоваться, как Я себя чувствую. Какие я испытываю чувства, и какие у МЕНЯ огорчения. Так что, идите-ка вы все к чертовой матери. Я взрослая самостоятельная женщина и могу распоряжаться собой так, как считаю нужным. И запомни, что если я все-таки вернусь к нему, то вернусь только тогда, когда сочту необходимым, черт вам побери! А если у меня возникнет желание забраться в постель к кому-нибудь другому. и пойду и заберусь, не спрашивая при этом ваших советов.
С этими словами Дана повернулась и выбежала из комнаты, оставив смущенного и сконфуженного Доннера в одиночестве.
Поднявшись к себе в спальню, Дана бросилась на постель лицом в подушку. Никогда, никогда больше не будет в ее жизни такого человека, как Джен Сигрем. И она обязательно вернется к нему, она не может не вернуться... Дана перестала плакать лишь тогда, когда выплакала все накопившиеся слезы.