– Нет.
– Но возможность ареста уже обсуждалась?
– Это было бы преждевременно. Нам даже неизвестно, можно ли говорить о каком-либо преступлении.
– Как же тогда объяснить присутствие здесь сотрудников отдела по расследованию убийств?
– Пропала женщина. Мы пытаемся выяснить, что произошло.
– Что-то полиция уж очень осторожничает.
– В отличие от прессы, – парировал Кольберг.
– Наша задача сообщать общественности факты. Когда мы не получаем сведений от полиции, приходится добывать их самим. Почему вы не хотите открыть свои карты?
– Потому что карт нет, – ответил Кольберг. – Мы разыскиваем Сигбрит Морд. Если вы хотите нам помочь, пожалуйста...
– Разве не естественно предположить, что она стала жертвой убийства по сексуальным мотивам?
– Нет, – сказал Кольберг. – Пока мы не знаем, где она, всякие предположения такого рода преждевременны.
– Хотелось бы услышать, как полиция резюмирует ситуацию.
Кольберг молча посмотрел на русую девушку лет двадцати пяти, которая задала этот вопрос.
– Так как?
Кольберг и Мартин Бек продолжали молчать.
Рад глянул на них и взял слово:
– То, что нам известно, изложить очень просто. Около полудня, в среду, семнадцатого октября, фру Морд вышла из почты. С тех пор её никто не видел. Один свидетель, кажется, видел её на автобусной остановке или около остановки. Вот и все.
Репортер, который назвал Бека в своей статье шведским Мегрэ, прокашлялся и сказал:
– Бек!
– Слушаю вас, редактор Мулин.
– Хватит нам Голову морочить.
– О чем вы говорите?
– Это же не пресс-конференция, а пародия какая-то. Начальник отдела по расследованию убийств вместо того, чтобы отвечать по существу, все время отсиживается за спиной у своих помощников и представителей местной полиции. Ты собираешься арестовать Фольке Бенгтссона или нет?
– Мы разговаривали с ним. Это все.
Пресс-конференция явно дышала на ладан, и все это чувствовали, кроме Херрготта Рада, который вдруг заявил:
– Раз уж здесь собралось столько представителей центральных газет и радио, что бы вам взять да написать об Андерслёве!
– Это что, острота?
– Никак нет. Все твердят, что у нас в стране жуткие порядки. Если верить органам массовой информации, то в больших городах страшно высунуть голову за дверь, того и гляди, отрубят. А у нас тут тихо, спокойно. Ни безработных нет, ни наркоманов. И жить приятно. Народ симпатичный, местность красивая. Вы хотя бы на здешние храмы посмотрите.
И на этом кончилась пресс-конференция в муниципалитете Андерслёва.
Имя Бертиля Морда вообще не упоминалось.
Единственным, кто за всю пресс-конференцию не вымолвил ни слова, был Оке Буман.
Если газетные сообщения в понедельник и вторник вызвали некоторый переполох в Андерслёве, то все же их можно было назвать легким бризом перед тем циклоном, который обрушился на поселок в среду.
Телефоны звонили непрерывно как дома у Херрготта Рада, так и внизу, в его служебном кабинете. Не говоря уже о полицейском управлении в Треллеборге.
Сигбрит Морд видели в Абиско и в Сканэре, на Мальорке, Родосе и на Канарских островах. А кто-то сообщил по телефону, что она накануне вечером выступала в стриптизе в одном из злачных мест Осло.
Сообщали, что она ехала на пароме из Истада в Польшу, из Треллеборга в Сассниц. По нескольку сообщений поступило из Мальмё, Стокгольма, Гётеборга и Копенгагена. Особенно настойчиво утверждалось, что она была в залах ожидания аэропортов Каструп и Стюруп.
Семь свидетелей приметили её вместе с Фольке Бенгтссоном в самых невероятных местах.
Только в Андерслёве её никто не видел.
Около трех часов дня Мартин Бек сидел дома у Рада, мучаясь головной болью. Только что он, неотступно сопровождаемый репортерами, побывал в аптеке и купил аспирин. И мысленно уже представлял себе заголовки в завтрашних газетах. Например: "Головная боль в Андерслёве". Ему очень хотелось заодно зайти и в винную лавку купить виски, но мысль о том, какие последуют комментарии, вынудила его воздержаться. "Похмелье в Андерслёве"? Опять зазвонил телефон. Чтоб ему было пусто.
Рад прикрыл микрофон ладонью и сообщил:
– Начальник отдела Мальм из Центрального полицейского управления. Хочешь поговорить с ним?
"Господи", – подумал Мартин Бек, хотя никогда не верил в бога.
Мальм был для него все равно что пресловутая красная тряпка для быка.
Тем не менее он сказал:
– Ладно, поговорю.
Что еще остается несчастному служаке?
– Бек слушает.
– Привет, Мартин. Как дела?
– Пока что очень скверно.
Из голоса Мальма сразу пропали приятельские нотки.