Девушка, продававшая сигареты, предложила свой товар сидящим за соседним столиком, затем повернулась к Перри Мейсону.
- Сигары, сигареты? - спросила она вкрадчиво, чуть протяжно.
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Делла Стрит слегка подтолкнула его под столом.
- Ну хорошо, дайте мне пачку "Релейф", - сказал Мейсон.
Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучав по пачке, вытолкнула сигарету и протянула ее Мейсону, наклонившись, чтобы дать ему прикурить.
У девушки был оливковый цвет лица, немного широковатые скулы и ладная фигурка. Короткое, сильно декольтированное платье открывало округлые плечи, стройные ноги обтягивали нейлоновые чулки.
Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.
- Не нужно, - мягко улыбнулся Мейсон.
- О, вы... так щедры.
- Не стоит благодарности.
- Вы так добры... Такая сумма...
- В чем дело? - перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. - Вам ведь всегда дают чаевые.
- Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, - сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
- Э, подождите-ка минутку, - сказал Мейсон. - Что это вы?
- Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я... Я уж и сама не знаю, что делаю...
- Да вы присядьте, - сказала Делла Стрит.
- Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я...
Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме.
- Ну, вот что, - сказал он. - Садитесь.
Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях.
- А теперь, - сказал Мейсон, - вам нужно выпить рюмку бренди и...
- Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают.
- Да что у вас случилось? - спросил Мейсон. - Неприятности на работе?
- Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу... - Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: - Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку.
- А что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
Она покачала головой.
- Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться.
Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки.
- Продолжайте, - сказал Мейсон.
- Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы...
- Что знать? - спросил Мейсон.
- Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я... во мне есть примесь японской крови.
- Да что вы?
- Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы.
Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал:
- Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
- У меня ведь только небольшая примесь японской крови, - сказала девушка. - А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я - японка, и весь разговор. Отверженная, чужая...
- Ну, а что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
- У меня есть дочка.
- Вы замужем?
- Нет.
- Продолжайте.
- Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.
- А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? спросил Мейсон.
Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.
- Нет, - призналась она. - Ее отец умер.
- Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? - спросила Делла Стрит.
- А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.