-- Никаких писем не знаю. Никаких!
-- Кроме тебя, некому... -- хмуро сказал Костырев.
-- Федя, крест... -- начал Мохов, но, столкнувшись с презрительным взглядом Костырева, осекся.
Больше, сколько Антон ни старался, ничего вразумительного Мохов не показал. Создавалось впечатление, что из какого-то безотчетного страха он всеми силами, порою до наивности, скрывает истину. Категорически отрицал Мохов участие в деле Остроумова и связь с Гогой-Самолетом. Антон был вынужден прекратить допрос. Когда Мохова и Костырева увезли в изолятор, в кабинет вошли Березова и Голубев. Светлана смотрела на Антона настороженно-вопросительным взглядом.
-- Вы оправдаете Федю? -- спросила она.
-- Его может оправдать только суд, -- ответил Антон. -- Я лишь вправе изменить так называемую меру пресечения, то есть освободить из-под стражи. Но пока это не в интересах самого Федора.
-- Когда же этот интерес наступит?
-- Не будем спешить, Света. Поспешность, как правило, к добру не приводит.
Березова, соглашаясь, наклонила голову и попрощалась. Едва она вышла, Слава Голубев возбужденно прошелся по кабинету и заговорил:
-- Только что звонил Степан Степанович. За сумочку Березовой Айрапетов пообещал соседскому Генке купить абонемент на все хоккейные игры сезона.
Предстояло самое трудное -- допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать, неофициально.
21. "Солист" из ресторана
Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них, с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув газету, сделал вид, что увлечен чтением.
Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой, энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом, весело проговорил:
-- Точность -- вежливость королей.
-- Я королем не был, поэтому притопал раньше, -- пошутил Антон и насторожился -- в конце аллеи, откуда только что пришел Айрапетов, замаячила сутулая фигура "солиста" из ресторана. Похоже, он догонял Игоря и еще издали замахал ему рукой. Айрапетов демонстративно отвернулся, с усмешкой проговорил:
-- Для полного счастья этого черта нам только и не хватало. Сейчас на похмелье просить будет.
"Солист", не обратив внимания на Антона, плюхнулся на скамейку рядом с Игорем, поморщившись, прижал ладонь к груди и, тяжело передохнув, сказал:
-- Фу-у... Чуть сердце не выскочило, думал, упущу тебя.
-- Соскучился? -- опять с усмешкой спросил Айрапетов"
-- В вытрезвителе сегодня ночевал.
-- Поздравляю.
-- Смеешься, а тут хоть плачь. -- "Солист" вытер вспотевший лоб. --Вчера какой-то "юморист" записку подсунул, насчет Ольги и Юрки. Я рога в землю и попер. Только из ресторана на проспект вываливаюсь и с ходу -- в объятия к милицейскому. Чуть с копытков его, родимого, не снес. Голову надо отворачивать за такие шутки. Встретился бы мне сейчас тот остряк!...
-- И что бы произошло?
-- Как гусю, шею бы свернул. Айрапетов засмеялся:
-- Давай, Олежек, сворачивай.
-- Чего? -- не понял "солист".
-- Шею. Я тебе вчера записку написал.
"Солист" какое-то время обалдело смотрел на Игоря и вдруг расхохотался до слез, будто ему только что рассказали очень смешной анекдот.
-- Ну, князь... ты даешь, -- вытирая глаза, проговорил он. -- Ну, даешь! С тебя причитается.
-- Сколько?
-- Пару червонцев до завтра, -- выпалил "солист" и, видимо, не надеясь на успех, торопливо заговорил: -- Понимаешь, завтра в церковном хоре обещают триста целковых отвалить, платят там железно...
-- Зачем тебе сегодня двадцатка понадобилась? -- перебил Айрапетов. --Ты с похмелья после двух стопок уже занавески жевать готов.
-- Понимаешь... С Цыганкой этой, которая вчера в ресторане за соседним столом с тобою сидела, договорился. Сейчас ждет в "Сибири" меня -- как бога, а я, как нищий, за тобою по следу таскаюсь. Князь Игорь, не унижай Олега. Клянусь совестью, рассчитаюсь.
-- На том свете угольками, -- Айрапетов стал серьезным. -- Попрут тебя из церковного хора, как из ансамбля выперли. Будешь ты от тяжести горбиться по ресторанным подмосткам...
-- Игорь! К чему такие мрачные краски? Надо мужественно идти по кругу жизни. Одолжи два червонца, и на мало оборудованной для веселья планете одним счастливым человеком станет больше. Неужели тебе этого не хочется? Неужели две каких-нибудь рваных десятки для тебя сделают погоду? Не веришь, что сам отдам, Ольга рассчитается. Ты же знаешь, у нее завтра получка.
Айрапетов внимательно посмотрел на "солиста", подумал и вдруг решительно, вполне серьезно сказал:
-- Я одолжу тебе, Олег, деньги. Могу даже дать без отдачи, но... Ты должен откровенно рассказать, что у тебя произошло с Людой, когда она стала вырываться из моей квартиры. С той девушкой, из кафе "Космос"... в прошлое воскресенье. Помнишь?
-- Такой пустяк?! -- удивился "солист" и посмотрел на Антона, словно только сейчас его увидел.
-- Это свой человек, -- заметив взгляд, сказал Айрапетов. -- Можешь говорить при нем.
"Солист" невинно улыбнулся:
-- А что у меня с Людой произошло? Ровным счетом -- ничего. Прилег к ней на диванчик, а она бузу подняла.
-- Ты ей бритвой угрожал?
-- Какая угроза?! Для хохмы взял бритву, хотел разыграть. Она подумала, что по правде, вцепилась зубами в руку. Во... -- приподнял рукав, -- до сих пор след имеется. Вижу, дело керосином пахнет. Швырнул бритву в окно. И вся любовь. Это ж я рассказывал раньше. Достаточно тебе?
-- Почему она так сильно опьянела от стакана шампанского? -- снова спросил Айрапетов.
-- Откуда мне знать, -- удивленно пожал плечами "солист".
-- Не хочешь говорить? Ни копейки не получишь.
-- Вот привязался, как вчерашний милиционер из вытрезвителя... -- лицо "солиста" стало виноватым. -- Я ж не думал, что ты ее к себе поведешь...
-- Рассказывай, Олег, о том, что ты сделал Люде, а не о том, что думал, -- недовольно оборвал Айрапетов.