Возвращение к «родным пенатам» прошло спокойно. С Балеарских островов, оставив там Лала-Зора на патрулировании акватории, Кирилл отправился с солдатами в Таррагону. Готовить там военную базу. Его солдат по мере готовности челночными рейсами должны были из Малаги перебрасывать в Таррагону. Как и припасы.
Высадившись в порту, Кирилл узнал последние новости. Слухами земля полнится. Они были вполне нормальными. Последний пятый римский легион прибыл в Мессалию когда Ганнибал уже переправился через Рону. Римляне просто прозевали момент и немного не успели собраться. И банально опоздали. Птичка вылетела из клетки!
Переправа для карфагенского военачальника была трудной. Хотя он и сумел привлечь к себе сильное галльское племя "волков", живших на западном берегу Роны, на восточном берегу — и это карфагенскому полководцу было хорошо известно — собрались полчища других волков, настроенных воинственно и намеревавшихся не допустить переправу. Их воодушевляли какие-то мерзкие друиды, с пеной в бороде и безумием в глазах.
Переправлять через глубокую и быструю реку нужно было не только людей и осадные орудия, но и лошадей и — самое трудное — слонов. В пунийском лагере, который Ганнибал разбил в четырех днях пути от моря (в ста километрах), закипела работа: окрестные жители свозили туда лодки-долбленки и сшитые из досок, наращенных на шпангоутный скелет, а также древесину для постройки долбленок; в течение двух дней воины Ганнибала построили много суденышек, которые могли нести на себе тяжелый груз.
Все это было проделано так быстро потому, что Ганнибал во-первых, хорошо платил из Сагунтийской добычи, а во-вторых, туземцы и сами мечтали поскорее избавить свои поля от жадной и хищной толпы чужеземных солдат. Галлы долбили челноки из цельных стволов, а глядя на них и убедившись, какое нехитрое это дело, взялись за топоры и солдаты. Правда, их челноки больше напоминали корыта, чем лодки, но карфагеняне ни о чем ином и не заботились, кроме того, чтобы эти корыта держались на воде и вмещали груз.
Тем не менее вся эта подготовка могла оказаться напрасной: пока на другой стороне находился враг, Ганнибал не мог решиться переправлять воинов, так как его армия понесла бы слишком большие потери, и тем более не мог переправлять лошадей и слонов. Необходимо было обезвредить левобережных волков.
С этой целью Ганнибал послал ночью часть своей армии, главным образом иберов, под командованием Ганнона, сына карфагенского суффекта Бомилькара, вверх по реке. Вместе с ним, с отрядом всадников был послан младший брат Ганнибала — Магон. Выше по течению они должны были перейти на восточный берег, создавая тем самым угрозу неприятелю. Ганнона вели галльские проводники. Пройдя на север около тридцати километров, воины Ганнона подошли к месту, где русло Роны разделяется на два рукава; на поспешно сколоченных плотах и иных подручных средствах, а многие иберы и вплавь, они перебрались на восточный берег реки. Испанцы просто надули кожаные мехи, предварительно сложив туда свое платье, сверху привязали щиты и, держась за эти поплавки переплыли Рону.
После однодневного отдыха отряд Ганнона двинулся к лагерю волков и, приблизившись к нему, кострами дал знать Ганнибалу о своем прибытии. Ганнибал немедленно начал переправу. Его солдатам пришлось бороться и с быстрым течением, и с неприятелем, завязывавшим схватки уже в реке. На восточном берегу Роны огромная толпа волков, распевая боевые песни, поджидала карфагенян; однако Ганнон захватил их лагерь и затем ударил по ним с тыла; волки не выдержали боя сразу на двух фронтах и разбежались по своим селением, а Ганнибал спокойно завершил переправу.
На следующий день, когда Ганнибалу оставалось еще самое трудное — перевезти на другой берег боевых слонов, ему донесли, что в устье Роны появился римский флот. Ганнибал отправил на разведку 500 нумедийских всадников, однако недалеко от лагеря карфагенского войска они столкнулись с римским конным отрядом, который Сципион послал на север на разведку. В ожесточенной схватке нумедийцы потеряли более 200 человек и обратились в бегство; римляне преследовали их до самого лагеря, а затем повернули назад. Первое в этой войне сухопутное столкновение между карфагенянами и римлянами принесло, таким образом, победу римскому оружию, однако эта победа не оказала сколько-нибудь заметного влияния на ход военных действий.
Тем временем переправа слонов была завершена. Всех слонов собрали на берегу; самого злобного удалось привести в ярость, и он бросился вслед за своим погонщиком в реку; за ним устремилось и все стадо. Когда животные теряли брод, само течение выносило их на берег.
Теперь, когда все войско переправилось, у Ганнибала имелись две возможности — либо дать сражение армии Сципиона, находившейся в устье Роны (Сципион выжидал, предоставляя инициативу неприятелю), либо продолжать поход в Италию. Конец колебаниям положило прибытие послов от мятежных бойев, среди которых был и их «царек» Магал. Бойи настойчиво убеждали Ганнибала не отказываться от первоначального замысла идти в Италию и предлагали свои услуги в качестве проводников и союзников.
Собственно, все преимущества такого решения были ясны и Ганнибалу: придя в Северную Италию, он попадет в окружение союзников, сможет поднять на вооруженную борьбу всех покоренных римлянами италиков и тем создаст угрозу самому существованию Римского государства, тогда как битва со Сципионом, не решая какой бы то ни было военно-политической задачи, привела бы только к бессмысленным потерям; ведь даже после победы пришлось бы все равно идти в Италию и там все начинать сначала. Собрав своих воинов, Ганнибал без труда добился их одобрения.
Вот такие пироги. Сейчас, когда уже заканчивается июль, Ганнибал где-то ориентировочно должен подходить в район Гренобля. То есть Альпы он начнет форсировать в сентябре. Неплохо, идет солидное опережение графика. Ранняя осень это все же не преддверие зимы. Да и посольство бойев через горы не на крыльях перелетело. Раз в гости зовут- значит проводят в лучшем виде.
Что же касается "первой победы" Рима- чушь полная. Даже учитывая, что римлян было три сотни, а нумедийцев пятьсот, и потери составили сто шестьдесят к двумстам, это все равно не плохо. Так как римская отборная конница была в броне, а нумедийцы с голой задницей. А наработанная статистика говорит, что при столкновении конницы потери составляют один к десяти в пользу "бронированных". А что нумедийцы убежали, так это просто общеупотребительная манера действия легкой конницы против тяжелой — подскочить, обстрелять дротиками и смыться. Опять же, внезапно отборный отряд из двух сотен лучших мессалийских кавалеристов, ликующие римские рассказчики, эти зеркала скромности, превратили в каких-то непонятных "мессалийских проводников". Так что, выходит, что римляне просто никудышные наездники. Впрочем, все об этом и так знают.
Гораздо интереснее другое. Римляне потихоньку раскочегариваются. Через три дня после ухода карфагенян с восточного берега Роны, явился тормознутый Сципион и обнаружил покинутый Ганнибалом лагерь. Сокол улетел! Пунийцы исчезли, растаяв в галльских просторах, словно привидения. Упустив отличную возможность перехватить Ганнибала на Роне и закончить войну, незадачливый Сципион решил возвращаться морем в Италию. И там объявить "третью волну мобилизации". Свое же войско, собранное в Мессалии, он, под начальством брата, Гнея Корнелия Сципиона, в поисках славы и добычи отправляет из Галлии в Испанию. Так что Таррагона бурлит. В течении месяца- полтора здесь ждут римлян. Шестьдесят пентер есть шестьдесят пентер. Один легион в пять тысяч человек они могут доставить сразу. А потом потихоньку перетащат еще четыре.
Пропаганда Кирилла потихоньку делала свое дело. Когда беспощадные римляне сюда заявятся, не так уж много испанцам примкнет к ним. А известие, что Кирилл в прах разбил римское могущество на Сардинии, — крик этот повторялся от морей до морей, от гор до гор, по всему Пиренейскому полуострову. Кирилл внезапно стал известен как один из видных полководцев Карфагена.
Но парень все равно спешно готовился. Пароли, явки, нычки, схроны. Он ничего не имел против тщательной подготовки. Абсолютно ничего. И действительно, он же — человек умный! Корабли челночными рейсами должны были из Малаги частями подвозить сюда солдат его ЧВК. Небольшой отряд конницы должен был идти своим ходом. Конных было всего сотня, зато все о-двуконь. И отдельно радовало то, что все они оснащены нормальными седлами, сбруей и стременами.
А папаша Малх порадовал, так как сумел среди рабов и наемников отыскать дюжину степных всадников из Северного Причерноморья, урожденных наездников, и переправить их в Гранаду. Там была сборная солянка. Трое алан, трое сарматов, все- будущие прообразы конных рыцарей и шестеро лучников. Половина из лучников скифы из Крыма, славящихся своей скорострельностью, а остальные — задунайские фракийцы: геты и бессы. Это было замечательно, так как из иберийцев при всем старании нормальной кавалерии не получалось. Конная пехота, не более того. По местным понятиям, лошади были нужны для того, чтобы как можно быстрее добраться из одного места в другое, сохраняя силы для нового сражения
Многолюдную греческую Таррагону Кирилл и не надеялся удержать, хорошо изучив ее руководителей (вероломство одних и глупость других), поэтому парень готовил базы в окрестностях. Главным опорным пунктом стала выкупленная горная крепость "Множества копий". Такое поэтичное название она получила за острые колья ее частокола, высотой с два человеческих роста. Не бог весть какое укрепление, зато оно находилось чуть более чем в ста километрах от Таррагоны, в труднодоступной местности под название "Барсучьи норы". Проклятое место, довольно высоко в горах, почти мифическое, никому неподвластное, — крепость вне закона, где ветры нашептывали сказки, слишком нереальные и отвратительные, чтобы им верить даже в этой Стране Варваров.
Так что карфагенские корабли завозили порох, взрывчатку, свинцовые гранаты, аккумуляторы, провода, стрелы, дротики. Скупалось и заготавливалось продовольствие. Мука, изюм, сухофрукты, овощи длительного хранения. Местные иберы привозили в крепость окорока свиньи, прокоптившиеся на горном воздухе, засахаренные ядрышки абрикосов, круги сыра, сваренные из молока горной козы.
Вторая половина августа. Воды Средиземного моря. Обжигающее белое солнце и страшная жара. Огромный римский флот растянулся вдоль побережья. Шесть десятков гигантских пентер перебрасывают сразу целый легион. Довольно скоро должна показаться Барселона, а к вечеру корабли должны прийти в Таррагону.
Между тем портовые мощности Мессалии не могли позволить загрузить солдатами сразу все пентеры одновременно. А ожидать на рейде, пока все будут полдня собираться- только зря время терять, ведь плыть до пункта назначения из Мессалии всего два дня. Три, если будет встречный ветер. «Время и приливы никого не ждут». Именно на таких глупостях и зиждется военно-морской флот.
Но и требование безопасности тоже никто не отменял. Никогда корабли так не уязвимы, как при перевозке войск. Загружены суда под завязку, солдаты, страдающие от морской болезни (и от жары) в лежку валяются на палубе, как сельди в бочке. Любой обстрел, может нанести серьезные потери, так как большинство легионеров в плавании находились без доспехов. Так что передвигались отдельными отрядами эскадры, состоящие из десятка пентер.
Это была одна из замыкающих флотилий. Впереди — явно безопасно, так как уже проследовало полдюжины таких же эскадр. Караван упорно взрезал прозрачную зеленоватую глубину вод, где иногда мелькали голубые тени больших рыб. Ровная поверхность слегка рябилась под слабым ветерком. Квадратный парус флагмана безвольно свисал с единственной толстой мачты. Гребцы, сидевшие на скамьях по обеим сторонам средней палубы, налегали на длинные весла, словно машины, одновременно наклоняясь вперед и откидываясь назад. Весла пенили волны, вода шуршала об борта.
Вдруг со стороны открытого моря показались темные точки. Они быстро приближались. Скоро можно было рассмотреть, что это три корабля дерзких пиратов, творящих множество бесчинств в этой части Средиземного моря. Такое нельзя было игнорировать, так что три пентеры, где солдат десанта было поменьше, поэтому эти корабли были более быстрые, по знаку триерарха рванули пиратам наперерез.
Нельзя было допустить обстрела, а так как на носу римских кораблей располагалось по две катапульты или стреломета, то эта артиллерия позволит отогнать пиратов. Судовая артиллерия била вперед на четыреста шагов (250 метров) и этого вполне достаточно. И действительно, пираты, приблизившись и увидев, как в волны перед их носами плюхнулась огромная стрела, выпущенная из стреломета, резко расхотели атаковать и рванули наутек. Странно, особой скоростью эти пираты не отличались. Даже эти груженные пентеры при усилии могли бы их догнать. А эти пентеры были раз в десять больше и массивней маленьких корабликов пиратов.
К тому же, пираты, пропустив основную эскадру рванули к близкому берегу, по большой дуге, обходя заслон из трех пентер. Наверное они собрались укрыться на побережье и значит, оставить свои брошенные суда без защиты. Из-за своего маневра пираты теряли расстояние и время и римские корабли, двигающиеся наперерез, быстро приближались.
Пиратам собственно было без разницы к какой точке побережья пристать, поэтому они начали отворачивать все дальше на восток, стараясь не оказаться под обстрелом стрелометов. И значит еще больше теряли в дистанции. Римские корабли догоняли, но теперь они уже, чтобы иметь возможность стрелять, шли не наперерез, а нагоняли врага сзади.
Заработали стрелометы на носовых площадках пентер, стрелы начали утюжить сектор моря, пиратские драккары стали двигаться зигзагами, еще более теряя дистанцию с преследователями. Видно было, что кораблики пиратов были хорошо построены: они быстро шли, легко слушались рулевых весел, плавно поворачиваясь туда, куда нужно было кормчему. Но все равно им было не уйти! Капитанов римских кораблей охватил азарт.
— Утопите их в море! — с неприкрытой агрессией заревел капитан передового корабля римлян, когда увидел что его пентера медленно, но верно догоняет беглецов, идущих самоубийственным курсом.
Пиратские драккары явно рвутся к берегу, так что если команда и сможет убежать, то сами зловредные суда римляне, эти "Труффальдино из страны брехунов", все равно сожгут. Тем более что пентеры, идущие на боевой скорости, явно нагоняли. Еще немного, еще чуть-чуть, и пираты рванут напрямик, в надежде спастись, и тогда им конец. Главное не отпускать врага.
— Скорость атаки! — вопили римские капитаны, которыми овладело кровавое бешенство.
И рабы под убыстрившийся стук барабанов изнемогали на веслах. Пираты тоже казалось летели изо всех сил, но не могли оторваться. И зигзаги, что они делали, чтобы не попасть под обстрел корабельной артиллерии римлян, и вовсе были лишние. Разогнавшиеся пентреры неумолимо приближались. Передовая вражеская галера теперь находились на расстоянии ста метров от крайнего драккара и ощутимо сокращала дистанцию. Пираты под углом тщетно рвались к берегу, пытаясь высадиться и спасти свои жизни….
И вдруг раздался глухой удар. Одна из боковых пентер вздрогнула, и вдоль ее корпуса словно прошла волна — как будто галера налетела на скалу. Команда корабля мгновенно забыла о погоне, стараясь удержать равновесие. Сюрприз! Одна из трех римских пентер действительно налетела на подводные скалы. Легкие драккары пиратов прошли над ними без особых хлопот, а вот один из тяжелых и массивных кораблей римлян с разбегу ударился брюхом. От удара доски разошлись и вода стала поступать в трюм. Корпус трещал, не выдерживая нагрузки. Увидев это происшествие, преследуемые пираты стали отворачивать от берега в море. Хотя они и ускорились, но преследующие их римские корабли выиграли у них еще какое-то расстояние. И в азарте погони оставили поврежденный корабль без присмотра. Чай, берег рядом. Подойдут и выбросятся на пляж. А тут можно пиратов прищучить!
Но обстрел из катапульт и стрелометов снова ничего не дал и пираты, заметно ускоряясь, уводили оставшиеся римские пентеры все дальше. Основная эскадра Рима уже ушла и лишь темными крапинками виднелась вблизи горизонта.
На поврежденной пентере все бросились вычерпывать воду, благо народу было с излишком. Люди построились по цепочке и передавали горшки с водой, выплескиваемой за борт. Быстрое затопление римскому кораблю не грозило, так что судно медленно и осторожно двинулось обратно на восток, в надежде найти удобный пляж для причаливания. Ведь чтобы добраться до берега, нужно перевалить через полосу прибоя.
Внезапно, из прибрежных зарослей камыша, которыми заросло устье какого-то ручья, впадающего в море, вынырнул еще один пиратский корабль. Это был флагманский драккар Лала-Зора, поджидающий жертву в засаде. Римляне слышали о трех пиратских кораблях, поэтому считали что все нормально, но совсем недавно флотилия Лала-Зоря пополнилась четвертым драккаром по имени "Кокаб-Цафон" (по-финикийски «Северная звезда»).
А дальше все было просто. Пираты стремительно летели по волнам подобно водяной змее. Они ловко зашли со стороны кормы и убили кормчего при помощи арбалета. Капитан сам стал к рулю, а римские морские пехотинцы выстроили стену щитов, защищавшую рулевого. Но два пиратских арбалета, три больших лука и пятеро пращников, метавших свинцовые гранаты, сильно мешали управлению кораблем. Скоро все в заслоне были ранены. В это время драккар основательно приблизился и пошли в действие метатели дисков и метатели молотов. С нефтью. И лучники.
Огненные стрелы подожгли свернутые паруса и такелаж, заполыхали и нефтяные пятна. Сухая ткань парусов занялась особо быстро, задымила, рассыпая искры, и пламя, пожирая свою добычу, стало подниматься все выше и выше.
— Тушите!.. Ради Фортуны, тушите огонь, пока он не распространился! — надрывались римляне, с глазами обезумевших собак наблюдая, как загораются паруса.
А затем и палуба. А затем и просмоленные борта, что занялись мгновенно.
Кто-то высоким голосом, в котором звенела паника, отдавал приказы воинам Рима:
— Тушите огонь! Тушите же огонь, идиоты! Забудьте о пиратах, тушите огонь!
Борьба с огнем помогала мало, так как никто не знал, что делать: обороняться, бороться с пожарами или вычерпывать воду? А большинство десантников, страдающих морской болезнью, двигались как сонные мухи. Слышались короткие команды — тушить огонь, вычерпывать воду. Часто они внезапно прерывались криками — когда одна из стрел попала в цель. Над головой экипажа полыхали снасти, куски горящей ткани и веревок сыпались на головы тех, кто находился внизу.
Языки пламени пожирали пентеру, вопли паники перемешивались со стонами раненых. Корабль рванул к берегу, но в очередной заслон на корме, щитами защищавшего кормчего, ударился меткий "молот" и он превратился в огненный факел. Корабль окончательно потерял управление.
Но мимо берега было не промахнуться, да и гребцы, не желавшие утонуть или сгореть заживо, рвали жилы, гребя изо всех сил. Пираты усиливали обстрел, с ловкостью обезьян закидывая пентеру всем горящим. Напоминающий плавучий костер римский корабль выбросился на берег. Легионеры и моряки, посыпались за борт. Рабов же никто не расковывал, так что им предстояло просто погибнуть. Сейчас было совсем не до них.
Заметив странный костер позади, там, где они оставили поврежденный корабль товарищей, две пентеры, преследующие пиратов, резко повернули. Лучше они бы этого не делали! Тут все повторилось. Пираты бросились на них сзади как волк на ягненка. И вновь гибель кормчих, потеря управления, обстрел заслона. В тесном пространстве палубы морякам с десантниками, а особенно прикованным рабам, бежать было некуда. Затем последовало забрасывание пентер всем горящим и начало пожаров. Теперь подожженные пентеры уже ничто не погасит. Оба римских корабля полыхали, черный дым клубами вился по ветру. На фоне яркого пламени, воины, моряки и рабы объединили усилия, отчаянно пытаясь спасти свои корабли и свою жизнь.
Пиратские драккары проводили бы римские корабли до самого берега, но тут пришлось торопиться, так как на горизонте показалась очередная римская эскадра, перевозившая солдат. Удвоив усилия напоследок, пираты, при приближении очередной партии кораблей римлян все же убрались восвояси. На юг, в сторону открытого моря.
Карфагенских мореплавателей гнали прочь ужасные крики сгоравших заживо. Ветераны множества битв, которых обычно не трогали стоны раненых, они тем не менее содрогались от этой массовой какофонии ужасных звуков. Все молчали.
В результате этой вероломной атаки пиратов, одна римская пентера затонула, а две, горящие, сумели выброситься на берег. Кроме того, кое-кого с затонувшей пентеры сумели подобрать и спасти римские моряки. Но на каждой пентере была масса народа!
Три большие девяносто тонные пентеры были уничтожены. Даже выбросившиеся на побережье корабли сгорели до самого остова. В кровавой пене прибоя плавали обуглившиеся тела. Шестьсот рабов отдали богу души. Из шестисот моряков, морских пехотинцев и перевозимых легионеров уцелело чуть больше половины. Из них большая часть с ожогами и ранениями. И помимо этого переполненные корабли из следующей флотилии подобрать смогли немногих, так что в Испанию оставшиеся римляне попадут не скоро.
Воздух был пропитан дымом горящих кораблей — римляне получили сразу отличные похороны, в пламени, как и предписывал их погребальный обряд..
Пираты в этот раз очень торопились. Поэтому работали без предварительного подавления римских лучников. Не было времени на это. Ставка была высока. А от встречного обстрела у пиратов были жертвы. Трое убитых и с десяток раненых. Все имеет свою цену….