- Вот мы с папой в субботу в зоопарк поедем! Хотите, и вас возьмем?..
Вечером Белов просматривал отснятый материал. Ему было приятно видеть радостные лица жены и сына. Даже Елизавета Андреевна показалась ему вполне симпатичной старушенцией. Впрочем, свои эмоции он предпочитал не демонстрировать. Досмотрев запись до последнего кадра - неумелой вырезки его портрета над детской кроватью, рядом с Бэтменом, - Белов выключил телевизор и повернулся к Гудвинам.
- Ну что, мне нравится, в принципе... Только жены многовато. Я ее, конечно, люблю безумно, но здесь явный перебор, по-моему... - задумчиво покачал головою Саша. Он лукавил - ему было невероятно приятно видеть искреннюю радость и гордость Оли за него, ее мужа.
- А мы перебивочку дадим, - успокоил его Рыжий Гудвин. - С фотографиями из семейного альбома. С тещей, с сыном...
- Да, и армейские фотки возьмите, - согласился Белов. - Только не с Фариком. Возьмите с Полем - овчарка у меня на заставе была...
- Собачка - это очень хорошо, собачка - это просто здорово!.. довольно потирая руки, засмеялся Черный.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул Макс.
- Извините... Саша, можно тебя?
Белов поднялся и вышел с Максом в переговорную.
- Ну что там?
- Вот, пацаны только что подвезли... - Макс протянул ему сложенный вдвое бумажный листок.
Саша развернул его. Это была предвыборная листовка - та самая, с хлестким заголовком "Братва рвется к власти!"
- Опа! Понеслась... - усмехнулся Белов сквозь зубы. - Ну наконец-то, а то я уже волноваться стал...
- Это мне образец подослали, - пояснил Макс. - А типографию, где весь тираж лежит, ребята пробили. Давай я сгоняю туда с пацанами?..
- Не вздумай! - решительно покачал головой Белов, с веселым недоумением рассматривая листовку. - Ты что, это же провокация чистой воды!
- А как же, Саш? - недоуменно вскинул брови Макс. - Надо ж какую-нибудь ответку кинуть!..
- Нет, Макса, тормози... - задумчиво взглянул на него Саша. - Ну, спалишь ты одну типографию, так они в другом месте напечатают. Только вони будет!.. Суть-то не в этом.
Он открыл дверь в кабинет и поднял над головой листовку.
- Вот! Вот как надо работать! - выкрикнул он Гудвинам. - А вы перебивки!..
- Разрешите? - протянул руку Черный Гудвин. - Хм, узнаю руку мастера...
- Н-да, только свастики не хватает! - поддакнул заглядывающий ему через плечо Рыжий.
Белов вырвал листовку из их пухлых ручек и протянул ее секретарше:
- Людок, ну-ка прилепи-ка это на стенку - на память... - попросил он.
- Да вы не волнуйтесь, Александр Николаевич, - беспечно улыбнулся Рыжий Гудвин. - Мы их сделаем!
Саша, помогавший Люде крепить листовку, повернулся и хмуро произнес:
- А у вас другого выхода нет... Мгновенно побледневшие Гудвины боязливо переглянулись. А Саша, вдоволь насладившись их искренним испугом, со смешком шлепнул их поочередно по объемистым животам:
- Да я шучу!..
Гудвины снова переглянулись - на сей раз с жалкой, вымученной улыбочкой.
Думали они, похоже, об одном и том же. О том, что в каждой шутке всегда есть доля правды.
В тот вечер Гудвины засиделись допоздна - шутка Белова возымела на имиджмейкеров самое серьезное действие. Они ушли из штаба уже после полуночи - как раз в то время, когда на другом конце Москвы в окно сторожки типографии кто-то настойчиво постучал.
Заспанный сторож, шаркая ревматическими ногами, подошел к окну и выглянул наружу.
- Кто там?.. - ворчливо спросил он.
На улице стоял незнакомый милиционер в сером бушлате с погонами старшего лейтенанта.
- Открывай, свои! - строго прикрикнул он.
- А?.. Сейчас, сейчас... - с готовностью закивав, старик исчез.
Через секунду обшарпанная металлическая дверь распахнулась. В тот же миг сторожа подхватили под руки стриженые братки в черной коже, скрутили и затолкнули в дежурку, заперев за ним дверь на ключ.
- Давай быстрее, парни! - подгонял братков милиционер.
Вскоре весь тираж скандальной листовки - все пять тысяч экземпляров оказались на типографском дворе. Старлей приволок от машины канистру с бензином, щедро облил из нее кипу упакованной в пачки бумаги. Один из братков чиркнул зажигалкой - и в ночное небо рванулся факел жаркого пламени.
- Все, поехали! - скомандовал милиционер. По асфальту загрохотали торопливые шаги, хлопнули одна за другой дверцы машин, взревели моторы, и в типографском дворе не осталось ни души.
Только сторож, подслеповато щурясь, испуганно наблюдал из окна сторожки, как ненасытный огонь пожирал пачки листовок с заголовком "Братва рвется к власти!"
XXXI
Вадим сновал по кабинету, в спешке собирая какие-то бумаги в папку, и одновременно делал очередной доклад своему начальству. Каверин слушал его, по обыкновению полулежа на диване.
- Короче, мы три дня ждали, - Белов не отреагировал. Умный, паршивец, - не без досады покачал головой Вадим. - Ну, тогда наши ребята приехали ночью и от его имени устроили там погром.
- Где вас таких головастых выращивают? - прищурился на него Каверин.
Вадим с легким недоумением взглянул на своего босса:
- Владимир Евгеньевич, мы же хотели обострить? Вот мы и обострили. Ну все, я убежал. Смотрите сегодня пресс-конференцию, будет заварушка...
Пресс-конференция, которую собрали на следующий после пожара день в специально снятом для этого шикарном зале, стала, по сути, первой открытой стычкой двух кандидатов. Стараниями Каверинской команды просторный зал был почти полностью заполнен разномастной журналистской братией. Кто-то пришел сюда в надежде на громкий скандал, а кто-то, откровенно скучая, просто ждал обещанного по завершении мероприятия халявного фуршета.
За столом президиума на месте ведущего сидел Вадим, рядом с ним неспокойно ерзал на стуле директор типографии, по другую сторону важно восседали двое подручных Вадима из штаба Каверина. Напротив них, в первом ряду, сидели насупившиеся Гудвины.
После краткого вступительного слова Вадим предоставил слово директору типографии.