- Как сможешь. Но поскорее.
Такое уважение со стороны воров могло означать что угодно: от признания Шамана "своим", до элементарной ловушки.
- Веди. - Приказал Грибоконь.
Шестерка заторопился впереди, посекундно оглядываясь, Михаил Львович вышагивал вслед, каждой порой своего тела чувствуя все возрастающую опасность. Когда же они дошли до дверей в здание монастыря, угроза стала настолько сильной, что Шаман резко остановился. Спонтанно включилось ясновидение, и зэк почувствовал, что за этой дверью его ждут трое "торпед" с заточками.
"Приди ко мне сила Космической Этики!" - мысленно взмолился Грибоконь. И сразу же его тело налилось нечеловеческой мощью. Михаил Львович настроился на засадников и внушил им, что у них переломаны и руки, и ноги.
Когда Шаман открыл дверь, его встретил многоголосый вой. Три дородных лба валялись на полу, не имея возможности шевельнуться. Каждое движение причиняло им дикую боль, и они от души орали, не имея представления, что такое с ними вдруг случилось.
Разговор с Крапчатым буквально слово в слово повторил беседу с кумом. Вор тоже сперва запугивал, но, видя, что угрозы не действуют, пошел на мировую:
- Ты, Шаман серьезный мужик, сидеть тебе ещё долго, так что думай: или мы за одно, или порознь.
- И за что мы с тобой должны быть? За воровской закон?
- За справедливость.
- Это когда блатари жируют, а мужички вкалывают за них?
- Это когда мы порядок держим.
- А пайку отбирать последнюю это порядок?
- Не сговоримся. - грустно констатировал Крапчатый. - Что ж, смотри, Шаман. Я тебя предупредил.
- Предупредил. - Согласился Грибоконь. - Только и я предупреждаю. Я могу прямо сейчас, и пальцем не шевельнув, замочить и тебя и всех троих прихвостней!
Шестерки-охранники вора угрожающе привстали, но Крапчатый остановил их:
- Что ж, верю. Только прикинь сам, стоит моим ребяткам посадить на перо одного из твоих прихвостней - как за весь твой авторитет никто и корки обглоданной не даст.
- Бабушка дедушку попугивала... Если я про такое узнаю - первым будешь ты. - Прищурился Михаил Львович.
- Не посмеешь. Тебе только сейчас кум пропистон вставил!
- Кум сам меня ссыт!
- Смотри...
Крапчатый подмигнул, но Грибоконь уже был готов. Энергия Космической Этики объяла Шамана и зэк, не обращая внимания на посыпавшиеся на него удары, одним своим приближением сбивая с ног нападавших, чинно удалился.
Глава 23.
1
Пономарь долго пялился на незнакомца, пытаясь сообразить, как же тому удалось попасть в запертую комнату. Первый порыв - вышвырнуть мужика за шкирку - быстро прошел, а вскоре Игорь Сергеевич смог восстановить в памяти историю появления здесь этого человека.
Подсознание и усталость сыграли с целителем странную шутку: засыпая, он все ещё продолжал думать о поисках "неподдающихся". И, уже бессознательно отделив свое тонкое тело от плотного, Дарофеев отправился на разведку.
Он опять оказался под Хумском, в том самом монастыре, превращенном в зэковский лагерь. Но тут на глазах изумленного Пономаря картина стала меняться. Колония начала проваливаться под землю. Рушились мощные стены, разваливалось по кирпичику здание общежития арестантов, осыпались тонны земли, уходя в титанический провал, оказавшийся вдруг на месте монастыря.
Никто из зэков, да и их охранников, не успел понять, что случилось, настолько быстро произошла эта страшная катастрофа. Людей словно проглотила зияющая дыра, из которой не было возврата.
Но оттуда, из недр земли, шел сигнал, который и притянул сюда тонкое тело Игоря Сергеевича. Не мешкая, он ринулся вниз и успел-таки вытянуть того единственного, ради которого и прилетел сюда. Человека этого уже изрядно помяло, но он оставался жив и целителю пришлось ещё некоторое время приводить того в норму, залечивая многочисленные ушибы и переломы. Когда спасенный оказался вне опасности, Дарофеев успокоился и, не найдя ничего лучшего, как положить его в свою кровать, заснул уже целиком.
Пока целитель восстанавливал в памяти ночные приключения, мужчина успел пробудиться и сел в постели, недоуменно озираясь. Пономарю пришлось в срочнейшем порядке снова усыплять незнакомца.
- Что, монастырь ушел под землю?
Игорь Сергеевич невольно вздрогнул, услышав телепатический голос Вити.
- Да. - Ответил через пару секунд Дарофеев. - Вот, успел спасти только одного...
- Дядя Игорь, а ты знаешь, кто это?
- Пока не выяснял...
- Это Игнат Федорович Лакшин. Майор и начальник тамошней оперчасти.
- Ты хочешь сказать, что я ошибся и притащил не того?
- Нет, того. Он нам подходит. И даже больше чем ты мог бы предположить... - усмехнулся паренек.
- Да? - Пономарь оказался заинтригован. - И чем же?
- Он принимал участие в создании Космэтики...
- Апостол? - Поразился целитель.
- Нет. Но все это делалось под его руководством, или попустительством, или тем и другим сразу... Так что теперь его гложет чувство вины...
- Забавно. - Покачал головой целитель. - Постой, а ты откуда все это знаешь?
- Я уже просмотрел историю Космэтики с самого начала до средины прошлого года. Если бы Лакшин не посоветовал, её основатель, Грибоконь, так и оставался бы простым зэком...
- М-да... - Дарофеев покачал головой. - Знаковая фигура. И чего же с ним делать?
- Вербовать! Что же еще?
Психика Игната Федоровича оказалась на удивление пластичной. Он практически безо всяких дополнительных стрессов воспринял возможность телепортации и прочих "чудес", на которые был способен Пономарь. Относительно же Космической Этики, Лакшин, как и предсказывал Витя, с ходу заявил:
- Это моя ошибка, и если появилась возможность её исправить - я с вами.
Оставалась одна проблема: из-за того, что зона, в которой служил майор, оказалась полностью разрушена, то и его самого могли счесть погибшим. Ведь если бы Дарофеев не вытащил Игната Федоровича из завала, тот так там бы и остался. Но Лакшин не торопился воскресать из мертвых: