- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
Человечек набрал в грудь побольше воздуха и начал: "Дверь кабинета открылась. На пороге стояла Мадлен. Комиссара обдало запахом чего-то в чесночном соусе.
Фухе скривился.
- Фред,- прошамкала Мадлен.- Тебя вызывает шеф. Он сказал, что очень срочно.
Фухе посмотрел на уборщицу. Ведро с тряпкой, которое она держала, было полно крови."
- Я знаю эту историю,- заметил комиссар.- Давай другую!
- Извольте,- человечек продолжил: "Лаборатория поразила комиссара обилием блестящих предметов. Сверкали какие-то никелированные трубочки, полированные бока приборов, стеклянные стаканы, заварная чайница на цифровом миллиамперметре, чайные ложечки в пузатых колбах с остатками чего-то липкого на дне, стрелочные индикаторы с указателями "больше-меньше" и графики биоритмов на глянцевой бумаге, развешанной по стене и стулу..."
- Это когда в этой истории сперли паритет,- ухмыльнулся Фухе.- Дальше, дальше!
Летописец перелистал несколько страниц и стал читать с выражением: "Утром же, проснувшись на час раньше обычного, Фухе думает, что на улице так тихо, потому что все уже на работе, а он, комиссар, проспал. Проклиная это дурацкое время, Фухе срывается с койки, на лету ловит в воздухе брюки, влезает в носки, зашнуровывает рубаху - и вот через семь минут он уже в управлении. Розовый, свежий, еле дышит, сердце колотится где-то между печенью и затылком, брюки отлично выглажены, хотя одеты почему-то наизнанку. Штиблеты одного цвета, но разного размера, и вообще весь его вид говорит стороннему наблюдателю, что у этого парня не все еще вернулись домой..."
- Это история давняя и малоинтересная,- перебил Алекс рассказчика.- А что есть новенького и захватывающего?
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
- Новенького? - переспросил писака и снова перелистал страницы.Захватывающего, говорите? - он заговорщически подмигнул и начал читать: "С некоторых пор Фердинанд Фухе стал чувствовать на себе пристальный немигающий взгляд со спины. Это был не тот взгляд, который бывает в солнечный день у пивного ларька, когда ты без очереди подходишь к стойке и спиной чувствуешь дружественные участливые взгляды менее наглых и проворных граждан. Нет, тут было другое..." Алекс удовлетворенно показал зубы и сказал другу и соратнику:
- Вот это действительно что-то свежее и захватывающее!
- Угу! - одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"Потом летописец стал читать друзьям уже известные им истории из жизни комиссара поголовной полиции,"
- вещал писака.
- Так-так,- подтвердил Габриэль Алекс,- было дело.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"И тут биограф стал читать коллегам такую историю, от которой им не поздоровилось. Из нее было явственно видно, что Фухе - выживший из ума идиот с амбициями, а Алекс хотя и предан комиссару душой и печенью, но за пару кружек пива готов продать не только соратника, но даже родную мать."
- Но-но! - сказал Габриэль и нахмурился.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"А потом, потом из этой истории стало известно, что комиссара Фухе в этот день хватила кондрашка," - продолжал писака,- "а что до Габриэля Алекса, то он на поминках друга и соратника так нагрузился, что его посетила белая горячка."
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар, и его хватила кондрашка...
- Пойдем выпьем за упокой души комиссарской,- предложил Алекс писаке и насторожился.- А деньги у тебя, к примеру, есть?
- Не пью я,- ответил человечек и посмотрел на Алекса.- Хотите, я прочту последний рассказ?
- Валяй,- милостиво позволил Габриэль, заняв очередь за пивом.
Писака набрал в грудь побольше воздуха и стал декламировать. Когда он дошел до слов "человечество, наконец, вздохнуло свободно: околел этот монстр, это страшилище рода человеческого комиссаришка Фухе", околевший Фердинанд Фухе зашевелился схватил пресс-папье и, еще не открывая глаз, прервал монолог, а заодно и жизнь летописца.
- Старина! - заскрипел он, обращаясь к Алексу.- Твоя очередь подошла!
Совсем нюх потерял? Без пива останемся!..
- Так вы живы! - поразился Алекс, перебирая мелочь.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
3 мая 1986 г.
Алексей Бугай
ПРЕСТОЛОНАСЛЕДНИК
- Царь я или не царь? - завопили где-то в углу.
Послышался звон разбитого стекла, перевернулся стол, полилось пиво. Фухе медленно поднял голову.
- Царь, царь! - послышалось отовсюду, и буяна с трудом усадили.
За окном продефилировал Габриэль Алекс. Он глупо ухмылялся и подавал Фухе таинственные, только ему понятные знаки. Пункс торжественно возвышался напротив Фухе за столиком и вытирал рот тыльной стороной ладони.
- Ну и?..- продолжал мысль комиссар Фухе, прерванный самозваным монархом.
- Ну и никаких следов,- в тон ему сообщил Пункс.- Бьемся уже неделю...
В ту же секунду угомонившийся было самодержец открыл террор. Было казнено несколько дюжин стульев, бокалы порхали над головой, как бабочки, скончался стол на шесть посадочных мест.
- Царь я или не царь? - то и дело доносилось справа, слева и сверху.
Пункс пригнул голову. Мимо окна, как темная неумытая туча, проплыл Габриэль Алекс, неистово гримасничая. На царя навалились сразу четверо.
- Ну и?..- поощрительно продолжал Фухе. Возле него на полированной поверхности стола небольшим стадом толпились пустые пивные кружки.
- Корона с бриллиантом в шестнадцать каратов - раз,- стал загибать пальцы Пункс,- портсигар чистого золота с изумрудами, подарок королевы Елизаветы, шестнадцатый век - два... Мамочки мои!..
Распоясавшийся государь последовал в изгнание, а вдогонку за ним устремились пустые кружки, одна из которых угодила Пунксу в спину.
- И никаких следов...- начальник поголовной полиции печально развел руками и поморщился.- Буквально ни одного...
На противоположной стороне улицы из-за мусорного бака выглянул Габриэль Алекс и прошествовал к дверям бара. За ним кривой цепочкой тянулись серые пыльные следы. Внезапно двери распахнулись, и прямо на Алекса высыпалась целая орава царских сотрапезников, что-то бессвязно выкрикивая и топая ногами.
- Царь я? - кричали они все хором. Алекс выпучил глаза и стал по стойке смирно.