В те часы, когда Леонард спал, вся тюрьма вздыхала с облегчением, а сам господин Дюмон даже позволял себе расслабиться с бочонком коньячишки.
3. ЗАБАСТОВКА.
В конце концов бесчинства Леонарда привели к тому, что тюремная охрана решила объявить забастовку. Это случилось после того, как Леонард отнял у кассира деньги, предназначавшиеся для выплаты жалования тюремщикам, а самому кассиру отрезал уши и прибил ко лбу табличку с надписью "Фухе".
С началом забастовки камеры открывать перестали, прогулки стали невозможными, зэки сидели рядом с переполненными парашами и очень хотели кушать.
Наконец-то, что должно было случится, случилось. В ответ на забастовку сотрудников начали забастовку и клиенты Горячего Холма. С почтовым воробьем они отправили свои требования в министерство внутренних дел: вернуть то время, когда их кормили, выносили из камер парашу и водили гулять.
Для урегулирования конфликта прибыла правительственная комиссия во главе с министром сельского хозяйства. Пока она разбиралась в требованиях сторон, сосед Фухе по камере посещал сходки заключенных, которые разрешил пьяный Дюмон, лично открыв все камеры. Сосед бурно митинговал, произносил пространные речи о международном положении и требовал наказать виновных в землетрясении в Армении. Однажды он вернулся с митинга с выбитым глазом, но сияя от восторга.
- Ну, что я говорил? - обратился он к Фухе.- Скоро мой костыль понадобиться!
Наконец, комиссия пришла к выводу, что требования бастующих сторон сходятся в главном: они требуют им выдачи бывшего комиссара Фухе для свершения над ним братского самосуда. Зэки требуют этого потому, что так хочет Леонард, а Леонард зарекомендовал себя как человек, с которым лучше не шутить: он с вами пошутит и сам, только дайте повод. Охрана тоже требует выдачи ей Фухе с тем, чтобы потом его передать зэкам,- по двум причинам: во-первых, только после выдачи комиссара появлялась надежда, что Леонард утихомирится и будет душить в день не более двух тюремщиков, а, во-вторых, мертвый Фухе прекратит свои антигуманные эксперементы по дойке южноамериканских бизонов и ощипыванию страусов живьем, что противоречит высоким нравственным нормам исправительно-воспитательного заведения.
Веселый сосед сообщил комиссару вывод комиссии: во избежание обильного кровопролития выдать заключенного Фердинанда Фухе остальным заключенным и вызвать похоронную команду для погребения выданного.
- И кто он такой, этот Фухе? - недоумевал сосед.- Сколько душ я загубил, а о таком злодее не слыхал... Ты его не знаешь? - спросил он у сокамерника.
- Н-незнаком,- буркнул комиссар и почесал корявый затылок.- А когда этого Фухе выдавать станут?
- Дык, сейчас и станут! - радостно сообщил сосед.- Уже по камерам пошли - отыскивать его.
- Неужели начальство не знает, в какую камеру его посадили? - удивился комиссар, холодея от предчувствия близкой смерти.
- Так ведь начальник-то, Дюмон, переводил его, говорят, с места на место, а потом запил, загулял - да и забыл, где его дружок отдыхать изволит.
Не успел сосед закончить последнюю фразу, как дверь в камеру распахнулась, и на пороге появился здоровенный негр в полосатой пижаме.
- Эй, Хрящ! - заорал он на соседа Фухе.- У тебя в камере его нет?
- Ты что, Хлыщ! - не менее громко ответствовал Хрящ.- Уж я бы знал, с кем нары делю! Да и сам знаешь: был бы он здесь, разве я живой до сих пор остался?
- А это кто там в углу? - подозрительно спросил негр, вглядываясь в полумрак.
- Хлюпик какой-то, даже матом не говорит,- Хрящ захохотал.- А Фухе, говорят, всегда пьяный и почеловечески не разговаривает!
Хлыщ удовлетворенно прикрыл двери и двинулся дальше.
Нечего и говорить, что Фухе так и не нашли. Комиссия вынесла резолюцию, что с исчезновением Фухе конфликт исчерпан, сняла Дюмона с должности начальника тюрьмы и отбыла.
Хрящ побродил немного по тюрьме, пообщался с единомышленниками и приковылял в свою камеру с отрезанным ухом.
- Вот! - радостно произнес он.- Я же говорил, что костыль еще
понадобится! А ухи всем Леонард режет. Это у него обряд такой. Его
временно начальником тюрьмы сделали. Говорят, мол, он и так фактически начальником стал!..
Чтобы покончить с постоянным кошмаром, в который повергло всю тюрьму появление Леонарда, Фухе решил покончить с самим Леонардом.
4. РАССТРЕЛ
Леонард был его старым незнакомым. Еще на заре своей карьеры Фухе обвинил его в совершении тяжкого преступления - и совершенно напрасно. В результате Леонард, повинный во всех других преступлениях, получил не пять пожизненных сроков, а шесть сроков с половиной, отчего и невзлюбил комиссара.
В эту ночь Фухе разбудили в три часа.
- Куда? - спросонья опешил старый вояка.
- Куда-куда! - передразнил его соглядатай в маске.- На расстрел, конечно, тоже спросил: куда!
Комиссар в панике заметался по камере. Как же так? Кто его заложил? Ведь никто не знал, где он находится...
- Габриэль Алекс тебя вкинул,- словно читая его мысли, внезапно брякнула маска.- Ну-ка, живо!
Фухе от неожиданного пинка кубарем выкатился в коридор под издевательское гоготанье конвоира.
Тюрьма бурлила и клубилась от гашиша и прочего героина. С легкой руки нового начальника заключенные содержались при открытых камерах, охранники же - при закрытых изнутри дверях, опасаясь разгула демократии.
- Последнее желание не изволите? - с издевкой обронил конвоир уже во дворе, куда долетали неистовые всхлипы балдеющей тюрьмы.
- "Птички..." - невнятно пробормотал Фухе.
- Чего? - оторопела маска.
- "Птички синей" покурить...
На удивление в кармане у мучителя оказалась пачка сигарет "Синяя птица".
- Три минуты на сигарету! - заявил он протягивая комиссару пачку.
- Четыре! - стал торговаться приговоренный.
- Последнее желание - закон,- изрек палач и поднес Фухе спичку.
После девятой сигареты лишитель жизни начал ерзать, смотреть на часы и откровенно нервничать
- Ну, хватит! - он поднялся и передвинул затвор карабина.- Закрывай глаза, гад!
- Комиссары николы нэ здаються! - почему-то по-украински гордо ответил Фухе.
Щелкнул затвор. Фухе рухнул на спину и попытался умереть.
Следующими ощущениями несчастного были похлопывания по щекам. Он открыл глаза, которые не должны были открыться, и увидел перед собой Габриэля Алекса.
- Алекс, ты? - онемел от удивления комиссар. Придя в себя он медленно поднялся с земли.- А где же палач?