Комиссар Фухе прибыл в свою великую, хотя и нейтральную державу, в свой родной город, в свою любимую постель и повалился на нее ничком, не смывая с себя островную и солониновую грязь.
Погружаясь в сон, Фухе вспоминал различные эпизоды своего кошмарного путешествия. Теперь вся эта чудовищная реальность представлялась ему не более чем кошмарным сном. Еще немного дремы, и Фухе стал сомневаться в существовании Конга и всей поголовной полиции. Он проспал, беспокойно ворочаясь, часа три. За это время ему приснились лианы Парагвая, двуручное пресс-папье, Алекс на парашюте со связкой бананов, Анжелика Труппини, которую он никогда не видел и которая говорила голосом Конга:
- Вставай, попугайчик ты мой бестолковый!
Фухе в ужасе открыл глаза.
В комнате было полно народу. Здесь были Дюмон, де Бил, Конг, Мадлен, с полдюжины неизвестных комиссару толстопузых болтунов при галстуках.
"Журналисты",- догадался Фухе. Среди них почему-то болтался Алекс.
Конг в ярости шевелил губами, грозил ему кулаком и прицеливался из гранатомета.
"Значит, это был все-таки не кошмар, а ужасная подделка под кошмар, это была реальность..."
- Выезжайте немедленно! - донеслись до него слова Конга.- Ваша задача найти этот бульдозер с драгоценностями...
- Нет! - закричал комиссар.- Не бывать этому! - Он вскочил на ноги, растолкал посетителей и прыгнул на подоконник. И тут Конг нажал на спуск...
Фухе в ужасе заверещал, проснулся и упал с кровати, сломав руку.
Светало.
Март 1986 * * *
Борис Успенский
НЕЧИСТОЕ ДЕЛО
(Из записок доктора философии Джузеппе Скелеторе)
1
Свое восьмидесятилетие экс-комиссар поголовной полиции Великой, хотя и Нейтральной державы Фердинанд Фухе встретил на своем рабочем месте - в швейцарской главного управления. Эта работа давала неплохой довесок к скудной пенсии, позволяла ощущать радость человеческого общения, быть в гуще событий, а не уныло смотреть на стены своего скромного холостяцкого жилища.
В один из таких прекрасных вечеров зашел Фухе по своему обыкновению в бар "Крот" выпить кружечку отменного готтского пива - и не только за этим.
Сегодня утром он обнаружил в своем почтовом ящике конверт с солидной восковой печатью, внутри которого лежало отпечатанное на дорогой тисненой бумаге письмо следующего содержания:
"Президент частной сыскной фирмы "Аргус" просит Фердинанда Фухе пожаловать в 20.00 по среднееврейскому времени в бар "Крот" для деловой встречи.
Ваш друг и ученик Олаф Левеншельд."
Прекрасное пиво дало новый прилив сил, и Фухе закурил "Синюю птицу". Боже, какие в былые времена закатывали они здесь кутежи и попойки вместе с Конгом и Алексом, сколько спиртного вливалось тут в их глотки! Но, увы, все течет, все меняется... Аксель Конг сильно постарел, но все еще был крепким ветераном контрразведки и служил вышибалой в публичном доме "Пеликан". О Габриэле Алексе Фухе уже лет восемь не имел никаких сведений, но ходили слухи, что он удалился в монастырь близ Ромы и теперь замаливает грехи своей молодости.
Выпив вторую кружку пива, Фухе углубился в вечерний выпуск местной газеты.
- Привет, шеф! Я рад видеть вас в добром здравии! - воскликнул кто-то над самым ухом экс-комиссара.
Фухе поднял глаза и увидел перед собой поджарого мужчину лет сорока, со стальными бицепсами. В нем с трудом можно было узнать некогда доверчивого юного шведа Левеншельда. По щеке старика прокатилась слеза, и он обнял Олафа.
- Здравствуй, сынок, спасибо, что вспомнил о моем существовании.
- Что вы, господин комиссар...
- Я уже десять лет, как не комиссар...
- Неважно! Для меня вы всегда останетесь великим комиссаром Фухе, гордостью поголовной полиции!
- Ну-ну, будет льстить. Лучше скажи, что это за послание?
- Письмо как письмо. Моя секретарша вчера вечером отпечатала и отослала.
- Зачем тебе понадобился такой старик, как я?
- Я, как владелец фирмы, предлагаю вам должность главного криминалиста "Аргуса" с окладом в двести тысяч долларов в год.
- Заманчиво, малыш, но тогда мне придется оставить должность швейцара в управлении поголовной полиции.
- Разумеется. Если двухсот мало, могу дать триста тысяч в год плюс премиальные.
- Ты меня неправильно понял, малыш. Зачем мне деньги? Есть нечто более ценное - радость общения - ее не купишь ни за какие миллионы. В полиции меня все знают, уважают старика...
- Но как же так: вы, знаменитость - и работаете швейцаром?!
- Был когда-то знаменитостью. Теперь я уже не тот Фухе, который учил тебя уму-разуму...
- Ваше пресс-папье вместе с гантелей господина Конга вошло во все учебники криминалистики!
- Не уговаривай меня, Олаф, ведь я буду только обузой в твоей фирме.
- И все же, если вы передумаете - позвоните мне,- и Левеншельд протянул Фухе свою визитную карточку.
Они еще поговорили о всякой всячине, и около полуночи Левеншельд отвез своего духовного отца домой, в заставленную пивными бутылками квартиру.
2
Утром следующего дня здание управления поголовной полиции гудело, как растревоженное осиное гнездо. Очередной новый начальник начал переустройство работы полиции в связи с выдвинутой правительством концепцией ускорения обновления политической жизни общества. Канули в Лету старые добрые времена де Била, Конга, Фухе, когда начальник мог запросто выпить с подчиненными (за их счет, разумеется) ведерко коньяка и, поигрывая гантелей или гранатометом, вести душеспасительные беседы о смысле жизни.
Теперь все ударились в повальную компьютеризацию и демократизацию, а воспитание подчиненных проводилось при помощи ручного аннигилятора, который просто распылял провинившегося на атомы.
Фухе стоял возле парадного входа и дымил очередной сигаретой.
Не те времена настали... Вот раньше, бывало, заходишь в кабинет начальника, а там все в крови, потолок забрызган остатками мозгов; и сразу чувствуется, что такой начальник заслуживает уважения и сыновней любви. Эти картины вставали в воображении Фухе настолько живо, что старый ветеран невольно протер глаза - и тут же вытянулся во фрунт перед входившим в управление новым шефом полиции господином Пулоном.
- Э-э... братец, как тебя там?