- От вас, братцы, требуется единственное - очень хорошо уяснить для себя ситуацию. Чтобы потом не каяться, что поторопились, и что-то не то сделали. Поэтому я спрашиваю: считаете ли вы, что из вас сделали форменных рабов?
- Хуже! - откликнулся Горелов. - Мы рабы не господ, а черных подонков. Головорезов, которые держат нас в страхе и подачками в виде сигарет и хреновой водяры. Лично я уже окончательно отравился сивухой, мотор ни черта не тянет...
- Какое количество людей вы можете привлечь? - поинтересовался Карташов.
- Как минимум полвзвода...Рыл 12-15, - за всех ответил Горелов.
- Ты, Серый, моих людей знаешь, - сказал Татаринов. - Они пойдут на все, вплоть до уничтожения Алиевского выводка...Однозначно, всего, без исключений...
- Мы тоже пойдем, - поддакнул Бурлаченко.
- Но голыми руками их не возьмешь. Одной охраны там человек двадцать...И нужен транспорт, на такое дело на трамвае не поедешь... И для понта хотя бы пару каких-то пугачей... - лицо Татарина озарилось торжеством.
- Транспорт и стволы - это наши с лейтенантом проблемы, - успокоил всех Одинец. - Но при этом мы должны вернуться на базу, значит, должны подумать о грамотном отходе. Где вы, говорите, находится этот водочный завод?
- Где-то в районе Измайлово, а точнее, в Измайловской пасеке. Когда нас туда везли, один охранник выходил из машины...может, по...ть, а, может, сменить номера...Я случайно увидел указатели - поворот с шоссе Энтузиастов на лесопарк Измайлово, - сказал Горелов.
- Точно! - воскликнул Бурлаченко, - там еще были пруды: один большой и два поменьше. Дайте карандаш, я нарисую схему, где этот клебаный ангар находится.
- Все складывается, - сказал Татарин, - для любого предприятия нужно много воды, а для водочного тем более...
- Мы начинаем серьезное дело, - подвел итог Одинец, - и не хотелось бы, чтобы потом мы искали козла отпущения. Поэтому каждый из вас пусть хорошенько подумает, а через пару дней мы вновь вернемся к этому разговору. И поставим окончательную точку. Много набирать людей не стоит, толкучка в таком деле хуже всего...Завтра, в крайнем случае, послезавтра, кто-то из нас привезет вам мобильники...Сергей, подай сюда пейджеры, - обратился Одинец к Карташову. - Эти аппаратики легче спрятать...
- Это не проблема, заныкаем и телефоны, - уверенно сказал Горелов.
- А нас каждый вечер шмонают, - Татаринов разглаживал подсохшие в тепле усы.
- Свой телефон возьмешь у соседки, - Карташов выразительно взглянул на Татарина. - Соображаешь, о чем речь?
- Соображаю...
- А теперь запоминайте, как пользоваться пейджерами... - Одинец протянул Горелову шариковую ручку. Тот виртуозно зажал ее в клешне, и стал записывать номера диспетчерской.
Одинец коротко проинструктировал, после чего Бурлаченко сказал:
- Но если кому-то не повезет и будет ранен...Лично я последний патрон оставлю для себя.
- А я сначала сделаю из них куриные окорочка, а уж потом буду думать о себе, - твердо заявил Татарин.
- Не исключено, что на месте событий могут оказаться телевизионщики, Одинец положил перед каждым по пейджеру. - Но, если и будут, то на заключительной стадии разборки...Так что прошу перед делом побриться, помыть шеи и вообще явиться в вечерних костюмах...Народ России должен увидеть не подонков, а гвардейцев, настоящую десантуру, которая не прогибается ни перед кем и ни перед чем...
От столь высокопарных слов Саня даже зарделся. Но калек больше интересовали практические вещи.
- Если у вас, действительно, имеются стволы, то я предпочитаю АК...И лучше старенький, пристрелянный, - сделал заявку Бурлаченко.
- А мне нужен гранатомет, - Каркашин поднял руки, показывая, как он будет стрелять. - Можно автомат с подствольным гранатометом, но это будет зависеть от того, на чем мы поедем и кто будет шоферить. Важна маневренность.
- Мне уже пора, - сказал Бурлаченко. - Если не трудно, давайте заедем в магазин и возьмем что-нибудь выпить и пожевать.
Еще минут пятнадцать они обсуждали отдельные детали предстоящей операции и только в четыре отправились в путь...
...По проспекту Мира несся неприметный автобусик, на бортах которого крупно, отпугивающе красовалась надпись: "Дезинфекция". Машина несколько раз останавливалась - возле универмага, у ВДНХ, а затем возле метро "Чкаловское" и у "трех вокзалов".
Татарина они ссадили у его точки. После того, как они оттащили его на место, Карташов подошел к продавщице книг и поинтересовался обстановкой. Однако никто Татарина не искал и не спрашивал.
Отъезжая со стоянки, Карташов бросил взгляд на усевшегося на подставку Татарина, и с удовлетворением отметил, что на его лице не было больше прежней печати угрюмости и безнадежности. Кажется, оно светилось изнутри ровным лучезарным светом...
Рекогносцировка на местности
Справку о смерти Галины оформили в клинике Блузмана. Причина смерти ураганный рак молочной железы. Ее кремировали и хоронили на Митинском кладбище. Среди памятников местной знати.
Погода стояла ясная, белоснежная. Снег под ногами скрипел и шуршал, когда чья-нибудь нога оступалась за край прочищенной дорожки.
Когда пришла пора закапывать могилу, Броду стало не по себе. Может, тому причиной была обильная выпивка накануне, а может, общий стрессовый букет, который свалился на него в последние недели. Он вытащил из кармана пиджака валидол и положил в рот две таблетки. Для верности принял также таблетку реланиума и четвертинку анапрелина.
Николай, заметив, что с его шефом творится что-то неладное, подошел к нему и посоветовал отойти к лавочке и там отдышаться. Брод поднял горсть земли и бросил на крышку гроба. Бум-бум-бум - трижды стукнула земля о дерево и этот звук, словно молот по наковальне, ударил по его нервам.
Никаких речей не было. Николай отошел от могилы и переговорил с парнем - одним из четырех серьезных молодых людей из охранной фирмы. Заснеженные деревья не позволяли просматривать все пространство и Брод велел охранникам рассредоточиться, чтобы они могли держать в поле зрения каждый уголок царствия мертвых. Впрочем, это скорее делалось для порядка, поскольку сам факт уничтожения банды Фикса был в какой-то степени гарантией безопасности.
Карташов не смотрел в могилу. Он вообще отошел в сторону и нещадно курил. Мысли его были всюду и вместе с тем нигде. Он старался не думать о ней, о тех коротких прекрасных мгновениях, которые они пережили в один из пасмурных дней.
Наверное, у всех, кто переносит смерть близких, возникает отвратительное ощущение тупика. Абсолютной неопределенности. И он знал, что в такие мгновения нет лучшего лекарства против тоски, чем стакан водки через каждые два часа...
Карташов с Одинцом помогли зарыть могилу и когда они стали обкладывать холмик сосновыми ветками, в кармане у Карташова запищал мобильник. Он отошел в сторону и включил телефон. Узнал голос Татаринова. Тот по-военному доложил о готовности группы к "проведению операции". Он так и сказал: "Группа готова к проведению операции". Все дело было только за транспортом. Карташов слышал как Татарин затягивался сигаретой. "Завтра, Кот, встретимся и переговорим", - сказал Карташов и хотел отключить телефон, однако Татарин был настойчив: "Все должно произойти третьего декабря, в международный День инвалидов". "Тоже мне символист, - подумал Карташов, но в трубку сказал другое: Извини, Кот, я сейчас при деле...Встретимся - переговорим..."
После похорон они поехали домой к Броду, где уже хозяйничала его сестра Раиса - мужеподобная женщина с только что завитыми волосами. Казалось, что в создании ее лица Всевышний ничего кроме зубила под рукой не имел - настолько ее черты были грубы и неподвижны. Однако стол она накрыла быстро и поставила на него довольно разнообразные блюда, среди которых возвышались три пирамиды бутылок со спиртным.
Видимо, Брод уже успел выпить - лицо его горело и он, оставшись в одной рубашке, сидел в кресле и курил.
Пили молча и много. Постепенно водка с коньяком сломали поминальную чопорность и начались разговоры - сначала спорадические, а затем, как всегда, раскованно, с перебивкой друг друга и даже с шутками.
В какой-то момент, когда Брод отошел от стола покурить, к нему присоединился Карташов. Попросил пару дней отгула.
- Хочешь еще раз напороться на неприятности? - спросил Брод.
И Карташов, видимо, поддавшись общей атмосфере сближения, вкратце поведал ему о Татарине и его друзьях.
- Надо пообщаться с корешком, отвезти ему что-нибудь поесть, сигареты...
Брод не возражал, но при этом заметил: "Ты, Серго, теряешь бдительность...Если не ошибаюсь, это ты находишься в розыске. А не я..." На это Карташов отреагировал по-своему: он положил руку на плечо Брода и дружески пожал.
- Мы все, Веня, потеряли бдительность, - сказал он, - оттого сегодня похороны, а не свадьба.
- Ладно, умник, я не возражаю, только поставь об этом в известность Николая. И держи с ним постоянную связь.
- Понял, спасибо...