— Партию пиратских дивиди не там купил... и не туда продать хотел. Новичок. Так что «запара» несильная будет.
— А это... сколько? — хмельной Мурыгин пошелестел пальцами.
— Треть от прошлой истории,— сказал Виригин и торопливо добавил, заметив, что Мурыгин капризно морщится: — Но тут ведь все по закону. С Брилевым все же случай особенный.
— Да уж... — Мурыгин налил сам себе.
— Но ты молодец,— Виригин сделал вид, что тоже пьет.— Я бы не допер!..
— Творческий подход! — усмехнулся Мурыгин.
— Печать переклеил?..
— Пакет по шву распорол, стекла поменял, а после утюгом спаял,— с видимым удовольствием отчитался следователь о своих творческих достижениях.
— Голова! — восхищенно воскликнул Виригин.— Это, знаешь, нужно торжественно отметить. Официант, шампанского!..
Вместо официанта в кабинете появились Любимов, сотрудник службы собственной безопасности в штатской одежде и двое понятых в поварских колпаках.
— Вам французского или бодяжного? — с иронией спросил Любимов.
Жору прокурорский узнал. С изумлением захлопал длинными белыми ресницами.
— Что это?..— упавшим голосом спросил Мурыгин.
— «Разводка»,— пожал плечами Виригин.— Мы же договаривались. Учти, все зафиксировано...
Максим вытащил диктофон. Человек в штатском показал Мурыгину удостоверение и сказал безразличным голосом:
— Служба собственной безопасности прокуратуры. Попрошу все из карманов.
Мурыгин попытался встать, но Любимов положил ему на плечо тяжелую руку, и хмельной следователь грузно шлепнулся на стул. Нехотя выложил на стол конверт с деньгами и бумажник.
Понятые поварята внимательно наблюдали, как человек из собственной безопасности достает и пересчитывает доллары.
— Это не мое... — вдруг всполошился Мурыгин и ткнул пальцем в Максима.— Это он подкинул. Он же адвокат!
Последнюю фразу следователь произнес как неопровержимый аргумент.
— Александр Васильевич, будьте разумны,— усмехнулся Любимов.— У вас же университет за плечами.
Новый преподаватель сопромата оказался покладистее. Сергею Стукалову и Евгению Коротченко сдача злосчастного экзамена обошлась в двести долларов с носа. Теперь они ждали у выхода из аудитории своего приятеля Брилева. Тот появился с довольной физиономией.
— Сдал, судя по роже? — спросил Стукалов.
— Три шара,— ухмыльнулся Брилев.
— «Содрал» или «проплатил»? — уточнил Коротченко.
— Батя вызубрить заставил.
— Фуё-моё! И ты смог... вызубрить?!
— Он убедительно заставлял.
— Ну, значит, ты хорошо сэкономил. С тебя пиво...
Лето постепенно катилось к закату, хотелось подзаряжаться солнцем вперед, сидеть на лавочках, в парках, на газонах. Зимой на улице столько пива не выпьешь.
— В Летний пойдем? — спросил Брилев. И вдруг увидел Рогова с Любимовым. Они неторопливо шагали по коридору, поглядывали на портреты великих машиностроителей, которыми были завешены стены. Спокойно приблизились...
— Поздравляем,— сообщил Рогов.
— Вам чего? — удивился Брилев.
Достали эти менты. Отшили же их — нет, лезут. Надо бате пожаловаться. Пусть наконец исчезнут из его жизни. Неужели им еще неясно, кто в доме хозяин? Он повторил (уже со злобой):
— Чего вам?
— Сопромат сдал — можно садиться.
Любимов достал наручники. Стукалов и Коротков сделали по шагу в стороны. Непроизвольно.
Вечером теща мыла посуду, а Вася доедал свою порцию квашеной капусты и сожалел, что не зашел с Жорой отметить задержание. Второй вечер подряд теща без повода выпить не даст. А милицейские достижения Василия для нее не повод — они там каждый день кого-нибудь ловят. Если все отмечать, то и спиться недолго.
Но повод, как и вчера, появился в лице довольного Федора Ильича. В руках у него был лист с отпечатанным решением суда. Солидный лист — гербовая бумага, водяные знаки.
— Ну, что я говорил, выиграл! — с гордостью сообщил Федор Ильич.
— В лотерею, что ли? — не поняла теща.
— Сама ты лотерея! Процесс выиграл!.. Обязаны все до копейки вернуть! На, читай!..
Тесть обернулся к Василию, вымолвил важно:
— Претендент создал!..
— Отлично,— сказал Рогов.— Надо отметить. Теща пыталась разобраться в длинном постановлении:
— Читать-то где?..
— Вот тут, внизу,— ткнул пальцем Федор Ильич.
Теща нашла нужный пункт.
— Взыскать с ответчика двести сорок восемь рублей.