— Почему?
— Другие поймают… — с простодушным сожалением ответил Рубцов. — Ведь, надеюсь указание о немедленном задержании Смирнова-Дынина уже дано?
— Эге, хлопче! — скептически махнул рукой Кияшко, — от указания до задержания может пройти много времени. Твой Смирнов-Дынин не так-то прост. Пока его поймают, он еще десять овечьих шкур на себя может натянуть. Готовьтесь к выезду.
От неожиданности у Рубцова перехватило дыхание.
— Куда? В Камень-Волынский? — спросил он, не веря своей удаче.
— Да. Вы что, недовольны?
— Нет, я… готов, — Сергей скользнул взглядом по карте, и вдруг радость в его глазах начала потухать. Ему пришло на ум трезвое рассуждение о времени, которое потребуется на столь дальнюю поездку. — Товарищ майор, я с радостью поехал бы, но, по-моему, поездка может оказаться бессмысленной. Дорога в Камень-Волынский займет более десяти дней. Я, как говорится, могу явиться к шапочному разбору.
— Вы можете прибыть в Камень-Волынский и на третий день.
— Самолетом? — испугался Сергей и сделал торопливый отрицательный жест. — Это же сумасшедшие деньги нужно платить. А если я слетаю впустую… Я говорю это в том смысле, что Смирнова могут задержать до моего приезда.
Майор дружески потрепал рукой по плечу курсанта и слегка нахмурился.
— Это хорошо, что вы вспомнили наш старый разговор. Нельзя, конечно, забывать, что деньги мы тратим народные. Я за строжайшую экономию. Но наша арифметика иной раз отличается от обычной. Я считаю, например, что лучше истратить лишнюю тысячу и поймать шпиона, нежели сэкономить десять-двадцать тысяч, но упустить врага, не накрыть его вовремя. Он так не успеет натворить, что и миллионом не покроешь. Да что материальные ценности! Он людей погубит, а жизни нет цены. За такую «экономию» народ нам спасибо не скажет… Это тоже надо помнить. До Москвы вы полетите самолетом. Кстати, самолет вам ничего не будет стоить. На реактивном полетите?
— На любом, товарищ майор! — поспешно ответил Сергей.
Сняв трубку, Кияшко набрал нужный номер.
— Генерала Колесниченко. Товарищ генерал? Вас беспокоит майор Кияшко. Так точно, он самый… Здравствуйте. Разрешите узнать: из вашего хозяйства что-нибудь летит на Москву? Да пассажирчика одного хочу вам подкосить. Товарищ генерал, товарищ генерал… Нет, нет, дело не в землячестве, а во взаимодействии различных родов оружия. Так сказать, в порядке взаимной выручки.
Весело посмеиваясь, Кияшко, видимо, с удовольствием слушал то, что ему говорил генерал по телефону.
— Наш сотрудник, да. Нет, это хлопец отчаянный, он и на Марс полетит, если повезете… Да! Фамилия — Рубцов. Прямо на аэродром? Понятно, товарищ генерал, прибудет точно в четыре ноль-ноль. Спасибо за выручку, товарищ генерал.
Окончив телефонный разговор, майор на несколько мгновений задумался и достал из книжного шкафа не большой томик в синей обложке.
— Вы имеете представление об украинских буржуазных националистах, товарищ курсант?
— Я бы не сказал, что полное. Так, понаслышке. Лекции на эту тему будут читать нам в следующем учебном году.
Кияшко кивнул головой и передал курсанту томик.
— Это книга украинского писателя, зверски убитого националистами. Очень хороший был писатель. Его книга поможет вам понять многое из жизни народа того края, куда вы едете. Обязательно постарайтесь прочитать ее в пути. Сейчас оформляйте командировочные документы. Завтра в четыре ноль-ноль вы должны быть на военном аэродроме.
«Ярослав Галан. Памфлеты и фельетоны» — прочитал Сергей на обложке книги.
Полет на реактивном бомбардировщике произвел на Рубцова ошеломляющее, почти сказочное впечатление. Впрочем, сказочный ковер-самолет никак не шел в сравнение с чудо-машиной, созданной советскими конструкторами, рабочими, инженерами. Ощущение скорости полета терялось, самолет, казалось, висел в воздухе на большой высоте, а внизу медленно вращался земной шар.
Да, это было чудесное, ни с чем несравнимое ощущение. Спасибо майору Кияшко — Сергею будет что рассказать своим товарищам.
Когда Рубцов зашел в свой вагон, до отхода поезда Москва — Чоп оставалось десять минут. К его удивлению, в вагоне находилось всего два пассажира, занявших боковые полки. Памятуя совет майора Кияшко, Сергей достал из чемодана книгу и начал ее читать. Прошло еще минут пять, и вдруг в вагон ворвался веселый шумный людской поток.
Первыми появились две девушки в вязаных шерстяных кофтах с карманчиками, в белых платочках, розовощекие, красные от возбуждения, с веселыми смеющимися глазами. Они несли небольшие чемоданы и узлы.
— Ходь ту, Стефко. Вот наши места. А где тетя Мария?
— Тетя Мария, к Нам. Тетя Мария!
Они кричали, точно были в поле или на деревенской улице.
За ними с прокуренной трубкой в зубах шел бравый старик с седыми усами, в новой шляпе и сапогах с высокими старого фасона голенищами. На отвороте его синего суконного пиджака покачивался орден Трудового Красного Знамени. Следом за стариком появились женщины в белых платочках, с медалями и орденами на кофточках, жакетках, мужчины в шляпах и фуражках — с загорелыми крепкими лицами, словно выдубленными на солнце и степных ветрах.
«Колхозники, делегация, были на сельскохозяйственной выставке», — догадался Сергей. По незнакомым словам в разговоре этих людей, вроде: «ходь ту», «фай- но», «буду трымала» и по их одежде он догадался также, что это колхозники из западных областей Украины.
Наконец появилась тетя Мария, которую звали девушки. Это была красивая статная женщина лет тридцати, она несла тяжелый чемодан, и на ее сером жакете Сергей увидел Золотую Звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина. Белый, завязанный на подбородке платок, съехал с головы на затылок. Сергея удивил цвет волос женщины — они были такими светлыми, что казались седыми.
Не успели люди, как следует разместиться, как поезд тронулся, и сидевшая невдалеке от Сергея старая женщина в черном платке с медалью на темном жакете торопливо перекрестилась. Тут же она поймала на себе взгляд Рубцова и смущенно, но приветливо улыбнулась ему, как бы говоря: «Вы не удивляйтесь старой…»
Положив книгу на колени, Сергей прислушивался к разговорам в вагоне. Оказалось, что делегация чуть было не опоздала на поезд, потому что один из них — молодой парень, очевидно тракторист, едва не заблудился в Москве. На этого виновника задержки автобуса сыпались насмешки девушек. Потом начали говорить об экспонатах выставки. Старик с трубкой хвалил лошадей — он был колхозным конюхом, старая женщина в темном платочке восторгалась домашней птицей, девчата наперебой рассказывали, какие были на выставке свекла и лен.,
Вдруг Сергей почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он оглянулся и увидел женщину, которую девушки называли тетей Марией. Женщина пристально смотрела на обложку книги.
— Ярослав Галан… — сказала она, когда их глаза встретились. — У меня есть такая книга. Это наш писатель.
От внимания Сергея не ускользнуло то, что женщина произнесла эти слова как-то печально, и в глазах ее отразилась далекая полузабытая боль.
— Вы читали? Понравилось?
Женщина печально улыбнулась.
— Читала, — сказала она очень тихо. — Читала и сама пережила… то, что написано. Галана тоже убили… За правду.
Тут Сергей увидел, что волосы у этой молодой женщины не светлые, а совершенно седые. Это поразило его. Он подвинулся, приглашая женщину сесть рядом. Мария присела.
— Давно вам присвоили звание Героя Социалистического Труда?
— В позапрошлом году. Я ланковая по буряку. Звеньевая по свекле, чтобы вы поняли.
— Вы извините меня за такой вопрос, — сказал Сергей и слегка смутился. — Как это случилось, что вы… что у вас такая ранняя седина?
— Много нужно рассказывать, — скорбная улыбка задрожала на губах Марии, она наклонила голову.
— А вы все-таки расскажите, — мягко попросил Сергей.
Мария подняла голову и строго взглянула на собеседника.
— Вы спрашиваете — почему? Пришлось мне однажды бежать километров восемь ночью по снегу в одном платье, босой, с ребенком на руках. А утром убитого мужа похоронила. Вот и стала седой за ту одну ночь. Мне двадцать лет тогда было…
Она закрыла лицо руками и несколько минут сидела молча. Сергей понимал, что он своим вопросом навеял женщине тяжелые, скорбные воспоминания. И поэтому он сказал тихо: