Марутян валялся в постели, изображая беспечного человека, который спит до обеда. Под подушкой у него лежал пистолет, а в смежной без окон комнате бодрствовали еще два оперативника, которые сменялись ночами. Сегодня дежурили сорокалетний старшина Потушин Дмитрий Иванович, среднего роста, крепкого телосложения, с орлиным носом и острым взглядом из-под лохматых бровей, и сержант Рощин Николай, худой, но жилистый, двадцатичетырехлетний парень, с впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. Они перекидывались между собой в картишки. Никто уже в отделе серьезно не воспринимал идею капитана Лазуткина, прошло больше месяца, а грабителей все не было. Начальник отдела уже собирался дать отбой, но Игорь Тимофеевич выцыганил еще недельку.
Это утро ничем от предыдущих не отличалось, через оконные стекла вовсю светило и слепило летнее солнце. Ашоту нестерпимо хотелось встать, умыться холодной водой, сделать зарядку, но вместо этого он валялся в кровати, соблюдая инструкцию капитана. Он потянулся всем телом, повернулся на бок и взял со стола сигареты. Пока прикуривал, не заметил, как в окно заглянул человек в маске.
– Дома, в постели нежится, – шепнул напарнику Атаман. – Попробуем через дверь, – и он двинулся вдоль стены дома.
Невысокий, но плотный забор скрывал налетчиков от посторонних глаз с улицы. В глубине дворика они обнаружили мотоцикл с коляской.
– Без ключа заведешь? – на всякий случай поинтересовался Алексей.
– Две спички в замок зажигания сунул и все дела, – гордо поделился своими познаниями Урюк.
Грабители бесшумно подкрались к входу, дверь на веранду оказалась закрытой изнутри. Виктор заглянул в щелку.
– Просто крючок, – сказал он подельнику, вынимая из кармана нож.
Они легко преодолели первое препятствие. Казаков осторожно надавил плечом на дверь, ведущую в дом и, почувствовав, что она не заперта, крикнул:
– Пошли!
Ашот сначала услышал скрип открываемой двери и выхватил из-под подушки оружие, затем увидел двух человек в масках.
– Стоять, – крикнул оперативник и выстрелил в потолок.
Но преступники, по инерции, продолжали бежать. Тогда Марутян выстрелил в ближайшего из них, тот рухнул за несколько шагов от кровати. На второго перевести ствол Марутян не успел. Атаман одной рукой перехватил кисть обороняющегося, а локтем второй нанес мощный удар в гортань. Пистолет выскользнул прямо в руки грабителю. Алексей нагнулся к Виктору, но боковым зрением заметил, как сдвинулась с места дверь в смежную комнату. Он молниеносно вскинул оружие и несколько раз выстрелил с разворота. От деревянной двери отлетели щепки и раздался человеческий вопль. Казаков отпрыгнул за выступ в стене. Невыносимый стон раненого в другой комнате взывал о помощи, но Атаман не был убежден, что за дверью только один человек, и выжидал. Он уже догадался, что они влетели в засаду и готов был сражаться до последнего.
– Интересно, во дворе еще кто-нибудь есть? – подумал Алексей и сам себе ответил: – Вряд ли, давно бы вбежали, услышав выстрелы. Если удастся вырваться – свобода через два дня, если не удастся – лучше навсегда здесь остаться. Смерть или свобода, – решил для себя Атаман.
Он понимал, что если в соседней комнате есть еще кто-то, кроме раненого, то в лучшем положении окажется тот, у кого дольше выдержат нервы, и интуиция его не подвела.
После того, как через дверь ранили старшину и он упал на пол, сержант Рощин отскочил в сторону и долго не решался на очередную вылазку. Дмитрий Иванович лежал, истекая кровью, около самой двери и Николай не мог к нему подступиться. Стон и гнетущая тишина в другой комнате действовали на него удручающе и в конце концов нервы не выдержали. Сержант резко пнул дверь и выскочил с пистолетом в вытянутых руках. Кроме грабителя на полу, лежащего в неестественной позе, лицо которого скрывалось под маской, и Ашота, уткнувшегося головой в стену с открытым ртом и выкатившимися из орбит глазами, никого не увидел.
Алексей дождался, когда противник повернется к нему спиной, вскинул руку и плавно нажал на спусковой крючок. Яркая вспышка – последнее, что увидел в своей жизни оперативник. Атаман, осторожно приоткрыв дверь, вошел в смежную комнату и увидел раненого. Старшина Потушин зажимал руками рану на животе, но пистолета не выпускал. Когда он заметил склонившегося над ним человека в маске, то попытался поднять непослушную руку с пистолетом. Но Казаков не стал стрелять в соперника без необходимости, он ногой выбил у старшины «Макарова» и пнул его подальше от раненого, сохранив таким образом ему жизнь.
Алексей снял маску, сунул ее в карман и посмотрел на Марутяна, которому вбил гортань внутрь. Молодой оперативник так и не выполнил своего первого задания. Затем Атаман склонился над Урюком, пульс не прощупывался, он сдернул маску с напарника и по спине пробежали мурашки: застывшие глаза остекленели. Пересилив себя, он опустил другу веки. Казаков понимал, что оставлять Урюка на месте преступления, значит заранее обречь себя на провал. Вспомнив о мотоцикле, он взвалил тело Нечаева на плечи и вынес на улицу. Усадил его в коляску, прикрыв брезентом, порылся в карманах, нашел спички и сунул две в замок зажигания. «Иж» завелся с полоборота и Алексей с благодарностью вспомнил, как совсем недавно Урюк научил его обращаться с мотоциклом. Открыв ворота настежь, Алексей сел за руль и повернул до упора ручку газа.
Пожилая женщина отпрянула в сторону от вылетевшего со двора на бешеной скорости мотоцикла и упала, подвернув ногу. Она поднялась, отпустив в адрес хулигана несколько крепких словечек, и заглянула во двор. Любопытной соседке не понравилось, что квартирант Зои Семеновны маю того, что как сумасшедший пронесся на мотоцикле, чуть не задавив ее, да еще и оставил на веранде двери распахнутыми и даже не прикрыл створки ворот во дворе.
– Пускай после этого молодежь квартировать, – буркнула она себе под нос и направилась к дому. Но вторая дверь, ведущая в комнату, тоже оказалась раскрытой, и она увидела на постели мертвого армянина. Соседка зажмурилась, но тут до ее ушей дошел стон, который раздался из соседней комнаты.
– Господи, что же это на свете творится? – перекрестилась женщина и бросилась на помощь раненому.
– Там во дворе, в коляске мотоцикла рация. Принесите, – попросил Дмитрий Иванович ослабшим голосом.
– Нет там никакого мотоцикла, на нем какие-то шалопаи уехали, чуть меня не сшибли, – ответила женщина. – Давай, касатик, лучше тебе помогу, перевяжу рану.
– Потом, – попытался ее остановить старшина.
– Как это потом, вон как кровь из раны сочится, – не послушала его сердобольная соседка Зои Семеновны.
– Я потерплю, – задыхаясь, сказал оперативник, отстраняя заботливые руки. – Беги к телефону и срочно позвони в отделение милиции, нужно остановить преступников.
Пожилая женщина вылетела со двора, как угорелая и, прихрамывая на одну ногу, побежала на соседнюю улицу к телефону-автомату.
Через десять минут машины милиции и скорой помощи прибыли на место разыгравшейся трагедии.
Пока старшину Потушина несли на носилках до машины скорой помощи, он коротко изложил происшедшее капитану Лазуткину. Игорь Тимофеевич по рации поднял тревогу. И в течение получаса работниками ГАИ и линейной милиции блокировались все дороги района.
Алексею без приключений удалось проскочить город. За городом он свернул в ближайшую лесополосу, въехав туда прямо на мотоцикле. Он выбрал небольшую ложбинку, уложил туда тело друга и прикрыл его ветками, собранными поблизости. Затем он вновь выехал на трассу, но через несколько сот метров свернул в поле и остановился только у речушки. Открыл крышку бензобака, нашел в коляске тряпку, смочил ее бензином, поджег и бросил на мотоцикл. Языки пламени быстро охватили мотоцикл. Атаман некоторое время, как завороженный, смотрел на работу огня. Потом, встряхнув головой, пришел в себя, достал из кармана маску, которая верой и правдой служила ему четыре года, бросил ее в огонь и в одежде, с разбегу, нырнул в прохладную речную воду. Вода заметно снимала усталость и нервное напряжение. Алексей вышел на другой берег, оставив на том все свои неприятности. Маленькая речушка как бы разделила его прошлое и настоящее.
Машина капитана Мирошниченко стояла с поднятым капотом в полутора километрах от города, но не на той трассе, по которой проехал Казаков на угнанном мотоцикле. Тарас Поликарпович бросил взгляд на циферблат командирских часов, его охватывало волнение. Недоброе предчувствие вызывало мелкую дрожь пальцев рук.
– Если через пять минут их не будет – это конец, – промелькнула предательская мысль в голове отрядного.
Он уже сел за руль, завел двигатель, но не решался тронуться с места. Его насторожила машина ГАИ, промчавшаяся мимо на бешеной скорости.
– Неужели Казаков оказался прав и кавказец – подсадная утка? – мучительный вопрос не давал покоя.
– Уж слишком беспечно и нагло он вел себя, словно специально обращал на себя внимание, – пришла к капитану запоздалая мысль.
Он дождался, когда гаишники исчезнут из виду, включил первую скорость и вырулил на дорогу, решив, что пришло время обезопасить себя. Но его внимание привлек человек, выскочивший из кювета и размахивающий руками, которого он увидел в зеркало заднего вида, набирая скорость. Мирошниченко резко затормозил и вышел из автомобиля, он не ошибся, навстречу бежал Атаман.
«Москвич» отрядного развил максимальную скорость, Алексей излагал происшедшее с ним, а Тарас Поликарпович обдумывал меры, которые необходимо предпринять в первую очередь.
За поворотом они наткнулись на вытянутый жезл инспектора ГАИ, который предлагал остановиться. Увидев перед собой уже знакомую машину и инспектора на обочине, отрядный торопливо сказал Атаману:
– Быстро ложись на пол и накройся пледом, – и принял вправо.
– Старший сержант Скворцов, – представился патрульный. – Проверка документов и осмотр транспорта.
– Ты что же, Михаил, не узнаешь меня? – сказал Мирошниченко, увидев перед собой сына своей одинокой соседки, который после армии подался в город и пошел работать в милицию. – Некрасиво поступаешь, – пожурил он парня, протягивая документы.
– Извините, Тарас Поликарпович. Служба, – пожал плечами инспектор и чтоб полностью оправдать себя в глазах соседа, добавил. – Разыскиваем опасных преступников, всех проверяем.
– Так ты считаешь, что я, капитан МВД, способен помогать бандитам и возить их на личной машине?! – разыгрывал комедию Мирошниченко, делая вид, что обиделся. – Что ж, поделом мне, раз уже соседский сын не доверяет, который вырос на моих глазах, – он вернулся к своей машине, демонстративно открыл крышку багажника и крикнул. – Смотри, проверяй, убедись сам, раз мне не веришь, что Тарас Поликарпович еще ничем не замарал мундир офицера и его совесть чиста!
– Отвяжись ты от него, – вмешался второй инспектор, двоюродный брат первого, который тоже хорошо знал капитана. – Простите его, Тарас Поликарпович, он и меня замучил своей подозрительностью. Родную мать готов подозревать в чем угодно, детективов начитался, – он забрал документы у брата и вернул их хозяину. – Передавайте Софье Мироновне привет, скажите, что в выходной непутевый сын непременно навестит мать.
– И вы меня, ребята, извините. Погорячился, – сразу успокоился Мирошниченко. – Мне ли не знать, что такое служба?
Все это время Атаман пролежал на полу, не пошевелив пальцем, даже холодный пот на лбу выступил, но удача его не покинула и на этот раз. Он не мог знать, что за несколько дней до налета начальник отдела районной милиции отозвал основную группу оперативников, которые блокировали двор и перекрывали улицу, оставив в распоряжении капитана Лазуткина всего несколько человек. Превратности судьбы, а судьба пока еще была милостлива к Алексею.
Без дальнейших осложнений в пути, добрались они до кирпичного завода и отрядный остановил машину в десяти метрах от столярки. Казаков вернулся на свое рабочее место и закрылся в подсобном помещении, ему необходимо было остаться одному, а перед Мирошниченко еще стояло множество неразрешенных вопросов.
Он обходил владения кирпичного завода, проверяя работу осужденных на местах, и, улучив удобную минуту, когда его никто не видел, подобрал железный прут и забросил его на сигнализационную проволоку забора. Сигнализация сработала, заполнив оглушительным воем всю территорию завода. На всеобщем построении, во время проверки личного состава, обнаружилось отсутствие осужденного Нечаева Виктора Игнатьевича. Капитан Мирошниченко доложил по телефону Сазонову, теперь уже полковнику, о чрезвычайном происшествии. А Антон Герасимович, в свою очередь, поднял по тревоге солдат.
На поиски беглеца подключились большие силы внутренних войск. Руководил операцией сам начальник колонии. Было принято решение прочесать в округе все овраги и лесополосы, далеко уйти за короткий отрезок времени беглец не мог. Естественно, первыми беглеца обнаружили капитан Мирошниченко и полковник Сазонов. Преступник оказал отчаянное сопротивление и нанес касательное ножевое ранение капитану, пришлось применить огнестрельное оружие. Нечаев Виктор Игнатьевич убит при задержании. Естественно, что в подобных обстоятельствах, никто не проверял, что пуля, извлеченная из тела убитого, выпущена не из табельного оружия капитана Мирошниченко. Тело отправили на вскрытие лишь через сутки в морг районного центра. Эксперты установили причину смерти и когда примерно она наступила.