Но отчаяние доводит человека до безумия и она ударила мужчину коленом в пах. Тот согнулся пополам, выпустив ее руку. Женщина воспользовалась мгновением и стукнула противника подлокотником по больному плечу. Сотник, скрипя зубами, закружился на месте. Оружие хозяйки не оставалась в бездействии, а несколько раз опускалось ему на голову, пока он не завалился рядом с напарником.
– Ублюдки! – сказала в сердцах она, взглянув на бесчувственных грабителей и пошла на кухню. Взяла столовый нож и перерезала путы, связывающие ее любовника.
– Скорее, – поторопил он ее. – Мы должны успеть их связать, прежде чем они очнутся. – Он с трудом встал на ноги, затекшие и застоявшиеся суставы отказывались служить, но надо было торопиться.
– Кого первым? – спросила Виктория Самойловна.
– Его, – указал любовник кивком головы на Сотника. – Он более агрессивный.
Они перевернули его на живот и заломили руки за спину, тот не сопротивлялся. Через какое-то время они надежно спутали его бельевой веревкой. Виталий Николаевич стягивал последние узлы.
– Начинай пока вязать следующего, – сказал он Вихровой и та молча направилась ко второму налетчику.
Тихоня пришел в сознание чуть раньше, чем Виталий Николаевич направил к нему женщину, но не подал вида. Сквозь узкую щелку приоткрытых глаз он наблюдал за любовниками и оценивал ситуацию. Затем, осторожно и незаметно для присутствующих, засунул руку в карман брюк и извлек оттуда нож с выкидным лезвием. Он положил руку на пол так, чтобы ножа не было видно и ждал удобного момента.
Виктория Самойловна склонилась над ним, чтобы перевернуть тело на живот. Но Тихоня одним движением встал на ноги, схватил ее за волосы и, щелкнув лезвием, приставил нож к горлу перепуганной женщины.
Любовник оставил связанного Сотника и двинулся на выручку женщине, но он не сделал и трех шагов, как спокойный, но требовательный голос Тихони остановил его.
– Стой на месте, не то я ей горло перережу. – Для устрашения он немного вдавил острое лезвие в гладкую и тонкую кожу шеи заложницы. Выступили первые капельки крови, которые, соединившись воедино, образовали тонкую струйку. Она стекала в ложбинку между грудей и пятно на лифчике медленно, но заметно увеличивалось в размерах.
– Я прошу тебя, успокойся! – Виталий Николаевич остановился, выставив правую руку ладонью вперед.
– Я спокоен, как никогда, – заверил Тихоня. – Если она тебе не безразлична, ты в точности выполнишь все мои команды.
– Безусловно, – подтвердил любовник. – Только не наделай глупостей.
– Развяжи напарника и приведи его в чувство, – потребовал бандит и Виталию Николаевичу ничего не оставалось, как подчиниться его воле. Сотник поднял отяжелевшие веки и с удивлением обнаружил, что в чувство его приводит ненавистный противник. Он хотел ударить его, но ноги и руки оказались связанными.
– Развяжи! – буквально потребовал он. Его удивило, что Виталий Николаевич подчинился. Только когда он освободился от веревок и приподнялся, понял в чем дело, за ним наблюдала, расширенными от ужаса, глазами и с ножом у горла, Вихрова. – Что, контратака не прошла? – ухмыльнулся он.
– Потом будем зубы скалить, а сейчас свяжи его, – и Тихоня кивнул на Виталия Николаевича, который, понимая, что от него требуется, лег на пол, лицом вниз. Минут через пять, после того, как Сотник вновь привязал соперника к батарее, только на этот раз не в ванной, а прямо в комнате, Тихоня убрал нож от горла Вихровой и оттолкнул ее в сторону.
– Ну держись! – Сотник намотал ее волосы на одну руку, а другой собирался ударить по лицу. Измотанная и истерзанная за последние несколько часов женщина, даже не пыталась сопротивляться, силы ее окончательно иссякли.
– Не гони, – одернул соратника Сергей.
– Не можем же мы оставить безнаказанной эту борзую стерву! – возмутился напарник.
– Ты прав, – согласился Тихоня, только мы поступим иначе. – Он выдвинул стол на середину комнаты и разложил его. – Кладем ее сюда.
– Что вы намерены делать? – спросила хозяйка бесцветным голосом.
– Узнаешь! – многозначительно ответил Сотник.
– Прекратите! – подал было голос от батареи Виталий Николаевич, но лишь схлопотал удар в челюсть и добился того, что к нему в рот вернулся прежний кляп из половой тряпки, который с удовольствием принес Сотник. Теперь он мог только безучастно наблюдать за происходящим на его глазах. И мужчина заплакал, абсолютно не стесняясь своих слез.
– В ванной я видел алюминиевый тазик, налей в него воды и поставь на газ кипятить, – обратился Тихоня к напарнику, продолжая руководить.
Пока Сотник выполнял его поручение, сам он вышел на балкон и наломал прутьев с огромной тополиной ветки, которая гордо склонилась над балконом Вихровой. Затем он отнес прутья на кухню и кинул их в тазик с водой, который уже стоял на зажженной конфорке газовой плиты.
Пока вода закипала, налетчики переворошили все фотоальбомы и почти во всех обнаружили валюту.
Листы были попарно склеены краями, начиная с обложек, там и были спрятаны все деньги хозяйки.
Виктория Самойловна никак не проявляла своей агрессивности, мысленно она уже смирилась с потерей. В данную минуту ее интересовало другое, потому что она догадалась, что собираются делать с ней налетчики.
– Неси тазик, – сказал Тихоня, рассовывая доллары по карманам.
– Вот! – вернулся Сотник, он спешил приступить к порке. Любовная парочка его уже просто достала. Тихоня взял один прут, проверил его на изгиб и для устрашения несколько раз резанул по воздуху. И тихий, зловещий свист подействовал на женщину куда больше, чем угрозы, сыпавшиеся на нее из уст Сотника.
– Дай я начну, – попросил Сотник.
– Бога ради, – Тихоня передал ему прут и, закурив, расположился в кресле. После первого удара лопнул тонкий материал трусиков и женщина вскрикнула. Затем она почувствовала, как грубые и беспощадные мужские руки надавили на ее скулы и скомканный обрывок ее халата заполнил рот. Теперь кричать она не могла, но тихий стон все равно прорывался наружу. Постепенно белье изорвалось в клочья.
Но женщина стыда не испытывала и уже не стонала. Спина и ягодицы невыносимо горели, а в душе закипала жажда мести. Вихрова понимала, что вряд ли ей когда-нибудь удастся посчитаться с палачами и от этого жажда мести многократно усиливалась.
– Достаточно! – прервал Тихоня напарника, который вошел в роль и даже наслаждался экзекуцией. – Уходим.
Сотник остановился и отбросил прут в сторону. Он посмотрел на исполосованную спину хозяйки и остался доволен своей работой. У него сразу приподнялось настроение.
– Ты не держи на нас зла, Виктория. Сама напросилась. А на счет того, что ты бабенка не первой свежести, я лукавил. С удовольствием понежился бы с тобой на диванчике, но боюсь, что твоего любовничка от ревности кондрашка хватит, – блеснул он остроумием.
– Не приставай больше к ней, думаю, что она все поняла. – Казалось, опять Тихоня заступается за Вихрову. – Советую поскорее претворить в жизнь наш договор, иначе в другой раз на нашу мягкосердечность можешь не рассчитывать. – Он подошел к хозяйке и перерезал своим ножом веревки, удерживавшие ее на столе, затем развернулся и поспешно вышел.
– Счастливо оставаться, – сказал Сотник и даже подмигнул Виталию Николаевичу. – Желаю приятно провести время. – И уже на ходу, повернув голову, добавил: – Такая женщина! Если бы ты знал, Виталик, как я тебе завидую! Входная дверь хлопнула и в квартире на несколько минут повисла гробовая тишина.
– У-у-у, у-у-у, – замычал привязанный к батарее мужчина. Женщина словно очнулась после кошмарного сна. До сих пор она не могла поверить, что все это произошло с ней в реальной жизни. Она, не торопясь, подтянула к лицу руку и выдернула кляп, ужасно болели скулы, во рту пересохло. Пересиливая слабость и боль, она спустила на пол ноги и на какое-то время задержалась в таком положении. Потом решительно оттолкнулась руками от стола и, пошатываясь, направилась к любовнику. Мужчина обтер рукавом рубашки рот и начал массировать затекшие кисти рук.
– Нужно вызвать милицию, – предложил он.
– И объяснить им, на какую сумму меня ограбили? Откуда интересно у простой весовщицы такие деньги? К тому же, у них моя объяснительная, в которой я собственноручно изложила, каким путем их заработала.
– Тогда ты должна рассказать следователю, что на тебя оказывали давление. Тут младенцу понятно, что они люди Панина, – отстаивал свою точку зрения Виталий Николаевич.
– Они и сами не скрывали причины своего посещения. А следователь – продажная шкура. Никогда бы не подумала! С виду честный человек.
– Они не соврали на счет следователя? – выразил сомнение мужчина, разминая затекшие ноги беспрерывным хождением по комнате.
– Не исключено. Но это легко проверить. Я ему рассказала всю схему хищения с мясокомбината. Если он слетает безрезультатно, будет ясно, что он их человек.
– Но хоть с работы пока не увольняйся, дождись результатов, – посоветовал любовник.
– А что толку на ней оставаться? В ночную смену меня больше Панин не ставит, а держаться за мизерную зарплату нет смысла. К тому же, если протяну с заявлением об увольнении, подобный визит может повториться.
– Мы можем подготовиться к следующей встрече. – Несмотря на то, что ему прилично досталось, настроен Виталий Николаевич был воинственно.