- Я начинаю чувствовать себя виноватой за то, что послана вам записку. - Молодой человек открыл было рот, собираясь протестовать. - Нет, нет, я верю в вашу искренность. И не поколебалась просить вашего покровительства, но, понимаете, это дело едва ли может быть названо покровительством, поскольку оно потребует большей преданности, чем я вправе ожидать от вас.
- Мадемуазель, вы раните меня и недооцениваете себя.
- Нет. Не сердитесь, но я права. - Алина выдержала паузу, прежде чем продолжить. - Давайте забудем об этой записке. Так лучше.
- Но это невозможно! - вскричал бедный Шаво, чувствуя, что он совершил какую-то оплошность, но какую именно? Потом его вдруг осенило, и он добавил: - Это, очевидно, означает, что вы во мне больше не нуждаетесь?
- Вовсе нет, - отозвалась Алина. - Я буду совсем откровенна, месье. Мне нужен человек, который любит меня достаточно крепко, чтобы рискнуть ради меня жизнью.
Шаво прервал ее:
- Мадемуазель, я вас умоляю! Вы сказали, что вам нужен человек, который вас так любит, что способен ради вас рискнуть жизнью?
- Да.
Шаво поднялся и встал перед ней:
- Я здесь.
- Но, месье...
- Я здесь, - повторил молодой человек.
- Значит... вы любите меня?
- Так сильно, как только вы могли бы желать.
- Ах!
Глаза Алины вдруг наполнились нежностью, и она протянула руку. Шаво принял ее, опустился на колени и покрыл пальчики поцелуями.
- Вы это знаете! - пылко вскричал он. - Вы отлично это знаете!
- Возможно, - улыбнулась Алина. - В конце концов, я надеялась на это.
Ее тон и взгляд заставили молодого человека затрепетать от радости. Вдруг он поднялся со словами:
- Но я не желаю получать проценты вперед за будущее счастье. Чем я могу вам помочь?
- Вы так отчаянно желаете рискнуть вашим счастьем?
- Нет, я мечтаю его заслужить.
Алина смотрела на него:
- В конце концов, вы сами можете решить, стоит оно того или не стоит. Если вы решите, что не стоит, я на вас не обижусь.
Но Шаво нетерпеливо повторил:
- Расскажите мне.
Алина снова изобразила нерешительность, потом сказала, не поднимая на него глаз:
- Начнем с того, что меня оскорбил мужчина.
Француз пожал плечами:
- Я поколочу его, а если хотите - убью. Что еще?
- Это все.
- Все? - недоверчиво и скептически произнес он.
- Да.
Шаво засмеялся:
- Но, мадемуазель, я думал, вы собираетесь просить меня рискнуть жизнью. Это же нелепо - никто в Маризи не выстоит против меня и пяти минут.
- Тем лучше; значит, моя месть неотвратима.
- Этот мужчина... Вы хотите, чтобы я убил его?
Алина подпустила еще ненависти во взгляд и ответила:
- Да.
Как ни странно, месье Шаво был поражен. У него не было иллюзий по отношению к женщинам: он знал, что дьявольского в них порой не меньше, чем ангельского, но он все же не ожидал столь холодного и лаконичного смертного приговора. Сомневаться в искренности Алины не приходилось; она желала смерти какого-то мужчины. Шаво смотрел на нее с любопытством.
- Значит, он смертельно вас оскорбил?
- Да. Я не могу рассказать вам всего, месье, но если бы я это сделала, вы разделили бы мой гнев. - Впрочем, удивление Шаво не осталось ею незамеченным, и она добавила: - Но у вас еще есть время передумать...
Я не сообщила вам его имя.
- Скажите мне его.
- Вы уверены?
- Скажите.
- Его имя Ричард Стеттон.
Шаво бросил на нее быстрый взгляд:
- Стеттон! Американец, который был здесь вчера вечером?